Человек может сделать гораздо больше и действовать гораздо лучше. Он допускает только одну-единственную ошибку – он думает, что в его распоряжении уйма времени.
Человек становится зрелым в тот момент, когда он начинает больше любить, чем искать любовь.
Он взял из её рук зонтик и она ещё теснее прижалась к нему, и сверху барабанило счастье.
Любовь должна давать счастье, а счастья не было: значит человек ошибся.
Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он.
Если человек способен полноценно любить, то он любит и себя; если он способен любить только других, он не может любить вообще.
Человек увеличивает свое счастье в той мере, в какой он доставляет его другим.
"Благодарить? – Благодарить. За боль? – За боль – еще важнее.
Простить обидчика? – Простить. Он – слаб. И в страхе. Ты – сильнее. Принять скорбящего? – Принять. Все его скорби и тревоги.
Поднять упавшего? – Поднять. Он твой собрат. Один из многих. Благословить? – Благословить. И проклинающих? – Их тоже.
Любить жестокий мир? – Любить. Его спасти Любовь лишь может..."
Я помню, как проснулась однажды на рассвете, и было такое чувство неограниченных возможностей. И я помню, как подумала тогда: «Вот оно — начало счастья, И, конечно, дальше его будет больше». Но тогда я не понимала, что это не было началом. Это и было само счастье. Прямо тогда, в тот момент.
Счастье — это любить. Хотя, если любовь не взаимна, это, конечно, трудно назвать счастьем, но внутри себя это все-таки счастье, потому что гораздо благозвучнее, благотворнее, гораздо важнее любить, а не быть любимой. Быть любимой — хорошо, но любить — это все-таки внутри себя какое-то движение, движение твоего существа.