Надеюсь, что в конце своих дней, когда я предстану перед Богом, у меня не останется ни капли таланта, чтобы я могла сказать ему: “Я использовала все, что ты дал мне”.
Я был очень туп в свои четырнадцать, но у меня не было ни Фейсбука, ни Твитера, поэтому об этом мало кто знал.
Слабые люди всю жизнь стараются быть не хуже других. Сильным во что бы то ни стало нужно стать лучше всех.
Мнение большинства не всегда верно. Ни миллиард мух, ни два, ни три, ни даже больше..., не убедят меня, что говно – это вкусно.
Влюбляешься ведь не во внешность, нет. Влюбляешься в особый блеск глаз, в ни с чем не сравнимый аромат волос, в непохожую ни на какую другую улыбку.
Мне часто приходилось раскаиваться в своих словах, но ни разу я не пожалел о том, что промолчал.
Меня, вообще, не интересует чужое: ни жизнь, ни постель, ни мнение... я очень брезгливая, наслаждаюсь тoлько своим.
— И что ты называешь свободой?
— Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть.
Я тогда влюбилась как-то очень трезво и здраво: не то что вибрации и «ах, что со мной», а просто видишь, что человек — твой, и надо брать, без него ни счастья, ни, по большому счету, жизни не будет.
Ни книга, ни приобретение здания, ни эта сволочь, что отравляет вам жизнь на работе, — ничто из этого, ничто вообще, не исходит само из себя. Ничто из этого не будет ни плохой, ни хорошей вещью по своей внутренней сути, иначе все и каждый видели бы во всех вещах одно и то же.