Цитаты

Цитаты в теме «ласка», стр. 2

Credo
Откуда я пришел, не знаю
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час больного дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.

Мне все открыто в этом мире —
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцание ласковых планет.

Я не ищу больного знания,
Зачем, откуда я иду;
Я знаю, было там сверкание
Звезды, лобзающей звезду.

Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.

И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.

Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.
Грубыми пальцами смело по коже.
Она неприступна, а он осторожен.
Губы по шее доводят до дрожи,
А в голове только тихое «Боже»

Руки блуждают по тонким чулкам,
Сердце стучит, тело рвёт по кускам,
Пульс учащается, бьёт по вискам,
А руки выше и выше к бокам

И с влажных губ вдруг срывается стон.
Воздух не движется — он раскалён.
К чёрту запреты! Тела в унисон.
Этот порог уже пересечен.

Крепко за волосы, смелые ласки,
Руки по телу уже без опаски.
Прочь все сомнения — сброшены маски.
Тело нуждается в бешеной встряске.

Словно бы кто-то вдавил в пол педаль,
Мышцы в напряге — похожи на сталь.
На пол посуда, разбитый хрусталь
Начали. Горизонталь, вертикаль

Ласки, касания, стоны и крики,
Перед глазами лишь яркие блики.
Одновременно рабы и владыки.
Губы оставят на теле улики.

Жажда и похоть, и полная власть.
Близко предел и не страшно пропасть
Тело обмякло, и можно упасть
Нет, не любовь. Просто дикая страсть.
Романтики — страшные люди,
Романтики — дураки,
Они носят тёртые брюки
И тащатся от кураги.

Романтики — это не клёво,
Романтики — это болезнь,
Они любят Королёву, а также,
Вкусно поесть.

Когда подрастает романтик,
Стает он великий роман!
И носит уже не бантик,
А с гордостью носит бант!

И вместо пивка и драйва,
Любви и животных ласк,
Он любит хокку и хайку,
И вкусный батончик «Nut's».

И если ты вдруг захочешь
Романтика по-целовать,
Он встанет и что есть мочи крикнет:
«ЯПОНА МАТЬ!»

Романтик весьма озабочены 
Хочет опять и опять,
Среди бела дня и ночью
Лисичек и вкусных опят.

А ночью романтики любят
Достать телефон и набрать номер,
Чтоб добрым людям,
Прерывисто в трубку дышать.

Романтики злы и циничны,
Но любят писать стихи,
Ужасно не романтичные, 
Романтичны они.

Но во избежание драмы
Чтобы не испить горький яд,
Прошу вас, милые дамы,
Любите нормальных ребят!
Я не белая, не пушистая,
А невзрачная и колючая.
Как кошачья лапа — когтистая,
И немыслимо невезучая.

Не красавица и не умница,
Не спортсменка, не комсомолка я
За бродячих собак заступница,
Неуступчивая и колкая.

Недоверчиво насторожена,
Дрессирована горьким опытом.
Изнутри как лёд заморожена,
Не пуглива и не безропотна.

Не спасённая Эвридика я,
Но не хрупкая, а плечистая.
Полу вольная, полудикая
Но в душе-то бело-пушистая

Научите — как быть доверчивой,
Горький опыт смывая сказками,
Как вилять хвостом гуттаперчевым,
Как отбеливать шкуру ласками.

Шрамы мне забинтуйте бережно,
Помогите забыть болевшее
В старом доме с окном заснеженным
Соберу на память прошедшее:

Целый ворох колючек ношеных,
Недоверчивую доверчивость,
Благодарность собак не брошенных
И, конечно, хвост гуттаперчевый.
У лесника в прокуренной сторожке
Домашний волк живет не первый год.
Он незлобив, не тронет даже кошки,
Он, как собака, домик стережет.

Когда-то у оврага, в дальней роще,
В неистовую позднюю пургу,
Лесничий взял его волчонком тощим
И преданного выкормил слугу.

Но в феврале, когда метель клубится,
Волк смотрит настороженно во тьму,
И сам хозяин в эти дни боится
Его погладить, подойти к нему.

Там где-то стая ждет его прихода,
Его зовет клубящаяся мгла, —
И, может быть, голодная свобода
Ему дороже теплого угла.

Хозяин, бойся этой волчьей стати
И очень-то не доверяй ему, —
Злом за добро он все равно отплатит,
На вой волчицы кинувшись во тьму.

Ни ласкою, ни хлебом, ни пинками
Не пробуй возвращать его назад, —
Он горло перервет тебе клыками,
И ты же будешь в этом виноват.

Он просто волк, он не собачьей масти,
И он уйдет, забыв, что он ручной,
От теплого навязанного счастья
В метель и холод, в не уют ночной.
О! Прелесть женской красоты,
Загадочность во взгляде.
Черта душевной простоты,
Как в солнечном наряде!

Мы мало женщинам даем,
Тепло, добро и ласку.
Порою сами, что то ждем,
В чужую верим сказку.

Но только жаль не сознаем,
Потом лишь понимаем.
Если любовь не сбережем.
Ее мы потеряем.

О! Прелесть женской красоты,
Как ей мужчины рады.
К ней мы бежим, несем цветы,
Нам не страшны преграды.

Пусть будет вечер или днем,
В плену порой желаний.
Сгораем розовым огнем,
В пылу своих признаний.

Она так много нам дает,
Надежд, тревог и ожиданий,
Как соловей весной поет,
В ветвях сирени зацветаний.

О! Прелесть женской красоты,
Ее глазами не понять.
Биеньем пульса частоты,
Лишь можно сердцем осознать.

Волос вдыхая аромат,
Горим в любовной страсти.
Как сладок привкус от помад,
В плену мы женской власти.

И если, кто то вдруг гадает,
Пусть их сбываются мечты.
Нет никогда не увядает,
Природа женской красоты!
Разбуди меня поцелуем,
И, прошу, не ругай, не надо.
Никогда не ищи другую.
Удивляй меня, чаще радуй.

Подари мне тепло при встрече,
Расскажи про свои будни.
Проведи со мной этот вечер,
Обещай, что всегда будешь.

В снегопаде согрей мне руки,
Растопи мои губы лаской.
Голос твой — родимые звуки,
Преврати мою жизнь в сказку.

Обнимай меня, крепко, сильно.
Понимай и дари нежность.
Раздели со мной лето, зиму,
Согласись быть моим Вечность.

Зажигай мне глаза жизнью,
Посвещай мне свои мысли.
Я хочу быть с тобой, милый,
Я хочу стать твоим смыслом.

Я тебе обещаю, честно,
Я с любою бедой справлюсь.
Обнимая твои плечи,
Мне ничуть не страшна старость.

Раздели со мной жизнь, ну-же
Научи быть твоей частью.
Нам не страшен ни дождь, ни лужи,
Нам известно, что МЫ - счастье.

Ты мне стал навсегда нужен,
Стал единственным, самым лучшим