Цитаты в теме «вызов», стр. 2
Запомните сегодняшний день, потому что это начало вечности, обещание, которое будет наградой одиночеству, вера друг в друга и счастье любви, решение игнорировать, забыть про обиды прошлого. Сделка, которая скрепляет союз двух сердец, остается в прошлом, празднование шанса, которым воспользовались, и вызов, который еще предстоит бросить. Двое всегда сильнее одного, как те, кто бросает вызов стихии. И любовь всегда будет главной движущей силой в жизни. Сегодняшнее мероприятие – это формальность, это объявление всему миру о чувствах, которые были скреплены священным союзом очень давно.
Справедливость может не быть выгодной, может не быть прибыльной, но порадует твою душу. Она защитит вас так, как не под силу никаким телохранителям. Старайтесь быть настолько хорошим человеком, насколько это возможно. Делайте так, потому что это правильно. Люди узнают вас и станут за вас молиться, желать вам добра, и если ваше имя упоминают со словами «не дай Бог», думаю, вы делаете что-то не так. Но если люди, вспоминая вас говорят: «Она такая хорошая, такая милая, люблю ее, благослови ее Бог» — это хорошо. Так что постарайтесь жить так, чтобы не пожалеть о годах упущенной добродетели, бездействия и нерешительности. Вступите в бой. примите вызов. Он ваш. Это ваша жизнь и ваш мир. Вы делаете собственный выбор. Вы можете решить, что жизнь не имеет смысл, и это будет самым худшим, что вы сделаете. Откуда вы знаете?
Сейчас.
Пробуйте. Смотрите. Сделайте этот мир лучше. Там, где вы находитесь. Он может и должен стать лучше. Дело за нами.
Самоубийство, как и всякое убийство, совсем не творческий поступок! Каждый, кто отчаялся настолько, что может совершить самоубийство, — думал я, обладает достаточной настойчивостью, чтобы подойти к проблеме творчески и решить её: сорваться в полночь, незаконно проникнуть на борт судна, идущего в Новую Зеландию, и начать всё сначала — жить так, как он всегда хотел. Однако люди боятся бросить вызов судьбе.
В три часа ночи я сидел в чужой квартире и слушал немецкие марши эпохи Адольфа Гитлера. Мой приятель Генрих, «черный следопыт», фетишист и наркоман, отмечал день рождения своего пса по кличке Тротил. Это был старый пудель: ленивый, глупый, беспрерывно пердящий. Генрих любил его всем сердцем.
Я пришёл сюда с пустыми руками, потому что не любил дарить подарки, и сразу сел пить. Генрих надел парадный эсэсовский китель и посадил пса к себе на колени. Я подумал, что собачьим вшам должен прийтись по вкусу отменный материал, из которого много лет назад пошили форму неизвестному мне наци. Стол был накрыт на кухне. Генрих купил много водки и кроме меня пригласил свою подругу по имени Марлен. Я завидовал Генриху. Я хотел его убить. А её изнасиловать. Не то чтобы всерьез, но все же
Мы сидели, надирались, слушали загробные голоса немецкого хора и славили старую псину. Генрих все время рвался выйти на балкон и устроить в честь Тротила праздничный салют из своего «Парабеллума», но я его сдерживал. Ехать в кутузку из-за этой блохастой твари мне совсем не улыбалось. В конце концов, он, малость, успокоился и положил пистолет в карман кителя.
Марлен сидела на подоконнике и молча, глушила пиво.
Я сходил в туалет, умылся, потом вернулся назад. Марлен и Генрих сидели на подоконнике, уже вдвоем, и что-то негромко обсуждали. Может, планировали устроить групповуху? Я был не против.
— Послушай, — сказал Генрих. – Мы хотим устроить одну вещь.
— Да, — сказала Марлен. – Одну интересную вещь.
— Отлично, — ответил я и стал нагло разглядывать её титьки.
— Хотим устроить сеанс, — сказал Генрих.
— Да, сеанс, — сказала Марлен.
— Что ж, — сказал я. – Можете на меня положиться.
— Сеанс магии, — сказал Генрих.
— Очень древней магии, — сказала Марлен.
— Я готов, — сказал я. – Что это будет?
— Мы хотим вызвать сюда дух Адольфа, — сказал Генрих.
— Хотим с ним пообщаться, — сказала Марлен.
— Еб твою мать, — сказал я.
Они выпили не так уж много и выглядели вполне серьезно. Я им верил. Я не боялся. Я лишь был разочарован, что мне, видимо, так и не удастся задвинуть этой красавице.
— Что скажешь? – спросил Генрих. – Хотел бы в этом поучаствовать?
Я плеснул себе, выпил и кивнул.
— Как это сделать?
— Этим займется Маша, — сказал Генрих. – Она умеет.
— Ты умеешь? – спросил я.
— Я умею, — сказала Марлен.
Я сел на стул, закурил.
— Нам нужна будет твоя помощь, — сказал Генрих. – Иначе ничего не получится.
— Что я должен делать?
— Нам нужен проводник, — сказала Марлен. – Понимаешь? Нужно тело, где будет находиться дух. Иначе мы не сможем разговаривать с ним. Это не займет много времени. Ты ничего и не заметишь.
— Так, — сказал я. – А что будет со мной, пока Адольф находится в моем теле?
— Ты временно займешь его место там, — сказал Генрих.
Марлен метнула на него безумный взгляд, и этого взгляда мне оказалось достаточно.
— Хер вам на воротник, ребятки, — ответил я. – Даже не подумаю в этом участвовать.
— Испугался? – спросил Генрих.
— А ты? Почему бы тебе не поработать телом?
— Он слишком пьян, — вмешалась Марлен.
— В таком случае, я тем более вам не подойду, — сказал я.
Они молчали. Я молчал. Только хор нацистов нарушал тишину.
— Ладно, — сказал Генрих. – Я придумал. Эй, Тротил, иди-ка сюда.
Пёс дремал под стулом. На голос хозяина он не среагировал. Генрих сам подошёл и взял его на руки.
— Малыш, тебя ждет великая миссия.
Марлен слезла с подоконника и подошла к ним.
— Тебя ждет кое-что невероятное, — сказала она собаке. – Лучший подарок на день рождения. Каждый пёс мечтает о таком.
— Уж это точно, — сказал я, довольный, что они от меня отстали.
— Всё будет хорошо, — сказал Генрих.
— Ты ничего не заметишь, — сказала Марлен.
Она убрала со стола посуду, и Генрих посадил туда собаку.
— Долго ждать? – спросил я.
— Неизвестно, — ответила Марлен. – Может быть, вообще ничего не получится. Мне нужны свечи.
Генрих принес свечи, зажег их и погасил свет. Тротил лежал в центре стола, положив голову на лапы. Вокруг него плавно покачивались тусклые огоньки. Марлен потрепала пса по ушам.
В три часа ночи. На двенадцатом этаже панельного дома. На окраине города. Мы решили поболтать с Адольфом Гитлером.
Эта девушка хорошо знала своё дело. Не прошло и получаса, а несчастный, глупый пудель вдруг задрожал и открыл глаза. Я почувствовал, как по спине побежал холод, потом стало холодно ногам и рукам. Марлен читала заклинания, Генрих сидел с открытым ртом и пялился на собаку. Потом пёс забился в конвульсиях и завыл. Генрих решил его погладить и тут же отдернул руку от лязгнувших челюстей. Несколько свечей одновременно погасли. Больше ничего не происходило.
— Получилось? – спросил шепотом Генрих.
— Не знаю, — ответила Марлен.
Мы, молча, уставились на собаку. Тротил стоял на всех лапах, вытянув спину, не двигаясь.
— Сынок, — позвал его Генрих.
Тротил повернул к нему голову.
— Это ты? Или не ты?
Марлен решила взять быка за рога.
— Адольф, мы вызвали тебя, чтобы
— Поговорить, — сказал Генрих.
Интересно, о чем? – подумал я.
— Поговорить, — сказала Марлен. – Адольф, это ты вы?
Тротил повернулся к ней, опустился на передние лапы, отклячив зад, показал клыки, но вместо того, чтобы гавкнуть, истошно заорал:
— Ты что со мной сотворила, тупая еврейская ***а?!
— Еб вашу мать! – заорал я и выбежал из кухни.
Следом за мной сдернул Генрих. В прихожей он врезался мне в спину, и мы повалились на пол, заставленный башмаками и тапками. У меня онемел затылок, а руки ходили ходуном. Генрих бился на мне, как полудохлая рыбина. Из кухни орал мужской голос:
— ***а! ***а! Тупая ты ***а! Как ты посмела?!
— Сука, что делать? – спросил я.
— ***ь, не знаю, — ответил Генрих.
От страха мы оба протрезвели. Оба обделались. Оба превратились в беспомощные тряпки.
— Куда вы убежали, полудурки? – крикнула Марлен. – Идите сюда, козлы.
Мы вернулись. Мокрые и трясущиеся. Тротил катался по полу и вопил. Сплошной мат и проклятья. Это длилось бесконечно.
— Это Гитлер? – спросил я. – Гитлер?
— Похоже, — ответила Марлен.
— Спроси у него что-нибудь, — сказал я.
— Что?
— Не знаю.
В этот момент кто-то забарабанил в стену и заорал:
— Если вы, ***и, там не заткнетесь, я вызову милицию!
— Сам заткнись, *** тупой! – проорал в ответ Генрих.
Мы посмотрели на пса. Он лежал на животе и смотрел на нас глазами умирающего ребенка.
— Вот и пообщались, — сказал я. – Что теперь?
— Надо возвращать вся назад, — сказал Генрих. – Марлен.
— Что?
— Слышала?
— Да. Сажай его на стол.
— Кто? Я?
— А кто?
— ***ь, как бы он мне руку не отхватил.
Я снял кофту и набросил на пса, потом схватил за бока и посадил на стол. Он не сопротивлялся. От его взгляда хотелось удавиться.
Генрих по-новой зажег свечи.
— Садитесь, — сказала Марлен.
Мы сели. Она затянула свои заклинания. Тротил плакал. Меня потряхивало. Но у нас так ничего и не получилось. Давно наступило утро. Свечи сгорели, а псина, с глазами человека так никуда и не исчезла.
Она испытывала подобное в школе на уроках математики. Это был единственный предмет, который ей действительно нравился. Решая задачи, она ощущала необыкновенное волнение, дерзкое чувство восторга от того, что приняла брошенный вызов и без труда победила, и страстное желание и решимость идти дальше, справиться с очередным, куда более трудным испытанием. Хотя математика давалась ей очень легко, она испытывала растущее чувство уважения к этой точной, предельно рациональной науке. Она часто думала: «Как хорошо, что люди дошли до этого, и как хорошо, что я в этом сильна». Два чувства росли и крепли в ней: искреннее восхищение этой царицей наук и радость от осознания собственных способностей.
Человек — суетное существо, которое всё исследует, за всем наблюдает, всё время что-то ищет и никак не находит, — но это я говорю в шутку. Если посмотреть на человека с высоты как на часть огромной Вселенной, человек — ничто. Это ничтожная песчинка, затерянная в бесконечности, но заряженная Божественной искрой. Поэтому он часто превосходит свои возможности: он непрерывно ищет, рискует, исследует, разгадывает тайны бытия, совершает невероятные открытия. Он уже решительно устремил свой взгляд в небо и не боится бросить ему вызов.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Вызов» — 147 шт.