Цитаты в теме «дом», стр. 19
За всех друзей, разбросанных по свету,
Кого любила и кого люблю,
Теплом которых так была согрета,
За них, родимых, Бога я молю.
Пошли им сил, Удачи и здоровья
И не покинь их в самый трудный час.
Благослови, и одари любовью,
Чтобы улыбка не сходила с глаз.
Чтоб дом был чашей полной и красивой,
Чтоб тучи обходили стороной,
Чтоб Родина всегда была любимой,
А дружба оставалась дорогой.
И пусть друзья разбросаны по свету,
Моя молитва каждого найдёт,
И в дом войдя, как первый луч рассвета
С собой благословенье принесёт.
Знаешь, мой милый, о чём я мечтаю?
Чтоб вместе мы были с тобою всегда.
Ещё я хочу — уютный наш домик,
Который согрел бы огнём очага.
А в доме том тёплом — орава детишек,
Твоих и моих — любимых детей.
На стенах совместные фото и снимки,
Где мы всей семьёй готовим обед.
Ещё обязательно будет собака,
А лучше уж две — вдвоём веселей.
И кошку нам надо, что пела бы песни
И тёрлась об ноги, встречая гостей.
А двор мы займём под радужный садик,
Красивых и нежных букетов цветов.
А ты по утрам их с любовью подаришь,
И пусть ароматом наполнит наш дом.
А самое главное — я хочу счастья,
Простого и женского, где ты со мной
И можно без кошки и даже собаки —
Лишь всё остальное и наша любовь.
Этот город называется Москва.
Эта улочка, как ниточка, узка.
Эта комната - бочонок о два дна.
И сюда приходит женщина одна.
Меж ключиц её цепочка дивных бус,
Он губами знает каждую на вкус,
Он срывает их, как капельки с листа,
А она стоит, как девочка, чиста.
Это чёрт её придумал или Бог?
Это бредил ею Пушкин или Блок?
И кому была завещана в века
Эта смуглая, точеная рука?
Эти чёрные, печальные зрачки
Открывали все засовы, все замки.
Ей подвластны все дворцы и все дома -
Это входит в дом к нам Истина сама.
Изгоняли её с тронов короли.
Увозили в кругосветку корабли.
Оставались караулить берега
Ложь-разлучница, распутница-деньга!
А она ломала руки о ключи
И срывала цепи бусинок с ключиц,
И лежали они, весом в шар земной,
На прямых ладонях Истины самой.
Дома твоего простой уют.
Дома, где любви высокой ждут.
В плед закутываясь зябко,
Рада мне всегда хозяйка,
Если забегу на 5 минут.
В доме этом — книжек этажи.
Кто из нас счастливее, скажи?
Ты ли — книжница святая,
Я ли — женщина земная?
Кто из нас счастливее, скажи?
Две женщины сидели у огня.
Одна была похожа на меня.
Другая — просто вылитая ты
Две женщины сидели у черты.
А там, за тем пределом, за чертой,
Любви кружился призрак золотой.
Я любовь искала на Земле.
Много раз ступала по золе
Я нашла ее и, вроде,
Хорошо мне в несвободе,
В нежной и протяжной кабале.
Ты всю жизнь витала в облаках,
Вот уже сединки на висках
Отчего — никто не знает,
До сих пор не угасает
Отблеск золотой в твоих глазах?!
Две женщины сидели у огня.
Одна была похожа на меня,
Другая — просто вылитая ты
Две женщины сидели у черты.
А там, за тем пределом, за чертой,
Любви кружился призрак золотой.
Я тебя не долюбил,
Я тебя не доглядел,
Всех цветов не подарил,
Всех хитов не перепел,
Всех друзей не одолел.
Грош цена такой любви,
Что зависит от других —
От назойливой родни,
От подружек болтовни,
От друзей, с утра дурных.
Как теперь прикажешь жить,
Каждый день себя казня?
Не забыть, не разлюбить
Мне никак тебя нельзя.
Сто раз я тебя проклинал,
Вином глушил эту боль,
Сто раз я других обнимал,
Но разве же это любовь?
Дом, в котором мы живём —
Шесть подъездов, сто окон,
Как крикливым вороньем,
Весь наполненный враньем,
Мстил за то, что мы вдвоём!
Мстил за то, что быт заел,
Мстил за то, что стыд пропил.
Он сумел нас разлучить —
Я тебя не доглядел!
Я тебя не до любил.
Никакое духовное родство не спасет семью с сексуальной дисгармонией. Потому что секс — важнее всего в отношениях. Секс — основа основ, и он тоже в голове, там же, где и общие интересы.
И, конечно, замечательно, если вам нравятся они и те же фильмы Феллини, но ведь по большему счету после хорошего секса не важно, что она там смотрит — «Дом 2» или сериал «Верни мою любовь» на канале «Россия-1». А вот после неудачного, тем более неоднократно неудачного, и Феллини не поможет. Потому что, если у людей все хорошо в сексе, значит, в каких-то главных, глубинных, базовых вещах они абсолютно солидарны. И это самый важный уровень, на котором надо совпасть паре.
В три часа ночи я сидел в чужой квартире и слушал немецкие марши эпохи Адольфа Гитлера. Мой приятель Генрих, «черный следопыт», фетишист и наркоман, отмечал день рождения своего пса по кличке Тротил. Это был старый пудель: ленивый, глупый, беспрерывно пердящий. Генрих любил его всем сердцем.
Я пришёл сюда с пустыми руками, потому что не любил дарить подарки, и сразу сел пить. Генрих надел парадный эсэсовский китель и посадил пса к себе на колени. Я подумал, что собачьим вшам должен прийтись по вкусу отменный материал, из которого много лет назад пошили форму неизвестному мне наци. Стол был накрыт на кухне. Генрих купил много водки и кроме меня пригласил свою подругу по имени Марлен. Я завидовал Генриху. Я хотел его убить. А её изнасиловать. Не то чтобы всерьез, но все же
Мы сидели, надирались, слушали загробные голоса немецкого хора и славили старую псину. Генрих все время рвался выйти на балкон и устроить в честь Тротила праздничный салют из своего «Парабеллума», но я его сдерживал. Ехать в кутузку из-за этой блохастой твари мне совсем не улыбалось. В конце концов, он, малость, успокоился и положил пистолет в карман кителя.
Марлен сидела на подоконнике и молча, глушила пиво.
Я сходил в туалет, умылся, потом вернулся назад. Марлен и Генрих сидели на подоконнике, уже вдвоем, и что-то негромко обсуждали. Может, планировали устроить групповуху? Я был не против.
— Послушай, — сказал Генрих. – Мы хотим устроить одну вещь.
— Да, — сказала Марлен. – Одну интересную вещь.
— Отлично, — ответил я и стал нагло разглядывать её титьки.
— Хотим устроить сеанс, — сказал Генрих.
— Да, сеанс, — сказала Марлен.
— Что ж, — сказал я. – Можете на меня положиться.
— Сеанс магии, — сказал Генрих.
— Очень древней магии, — сказала Марлен.
— Я готов, — сказал я. – Что это будет?
— Мы хотим вызвать сюда дух Адольфа, — сказал Генрих.
— Хотим с ним пообщаться, — сказала Марлен.
— Еб твою мать, — сказал я.
Они выпили не так уж много и выглядели вполне серьезно. Я им верил. Я не боялся. Я лишь был разочарован, что мне, видимо, так и не удастся задвинуть этой красавице.
— Что скажешь? – спросил Генрих. – Хотел бы в этом поучаствовать?
Я плеснул себе, выпил и кивнул.
— Как это сделать?
— Этим займется Маша, — сказал Генрих. – Она умеет.
— Ты умеешь? – спросил я.
— Я умею, — сказала Марлен.
Я сел на стул, закурил.
— Нам нужна будет твоя помощь, — сказал Генрих. – Иначе ничего не получится.
— Что я должен делать?
— Нам нужен проводник, — сказала Марлен. – Понимаешь? Нужно тело, где будет находиться дух. Иначе мы не сможем разговаривать с ним. Это не займет много времени. Ты ничего и не заметишь.
— Так, — сказал я. – А что будет со мной, пока Адольф находится в моем теле?
— Ты временно займешь его место там, — сказал Генрих.
Марлен метнула на него безумный взгляд, и этого взгляда мне оказалось достаточно.
— Хер вам на воротник, ребятки, — ответил я. – Даже не подумаю в этом участвовать.
— Испугался? – спросил Генрих.
— А ты? Почему бы тебе не поработать телом?
— Он слишком пьян, — вмешалась Марлен.
— В таком случае, я тем более вам не подойду, — сказал я.
Они молчали. Я молчал. Только хор нацистов нарушал тишину.
— Ладно, — сказал Генрих. – Я придумал. Эй, Тротил, иди-ка сюда.
Пёс дремал под стулом. На голос хозяина он не среагировал. Генрих сам подошёл и взял его на руки.
— Малыш, тебя ждет великая миссия.
Марлен слезла с подоконника и подошла к ним.
— Тебя ждет кое-что невероятное, — сказала она собаке. – Лучший подарок на день рождения. Каждый пёс мечтает о таком.
— Уж это точно, — сказал я, довольный, что они от меня отстали.
— Всё будет хорошо, — сказал Генрих.
— Ты ничего не заметишь, — сказала Марлен.
Она убрала со стола посуду, и Генрих посадил туда собаку.
— Долго ждать? – спросил я.
— Неизвестно, — ответила Марлен. – Может быть, вообще ничего не получится. Мне нужны свечи.
Генрих принес свечи, зажег их и погасил свет. Тротил лежал в центре стола, положив голову на лапы. Вокруг него плавно покачивались тусклые огоньки. Марлен потрепала пса по ушам.
В три часа ночи. На двенадцатом этаже панельного дома. На окраине города. Мы решили поболтать с Адольфом Гитлером.
Эта девушка хорошо знала своё дело. Не прошло и получаса, а несчастный, глупый пудель вдруг задрожал и открыл глаза. Я почувствовал, как по спине побежал холод, потом стало холодно ногам и рукам. Марлен читала заклинания, Генрих сидел с открытым ртом и пялился на собаку. Потом пёс забился в конвульсиях и завыл. Генрих решил его погладить и тут же отдернул руку от лязгнувших челюстей. Несколько свечей одновременно погасли. Больше ничего не происходило.
— Получилось? – спросил шепотом Генрих.
— Не знаю, — ответила Марлен.
Мы, молча, уставились на собаку. Тротил стоял на всех лапах, вытянув спину, не двигаясь.
— Сынок, — позвал его Генрих.
Тротил повернул к нему голову.
— Это ты? Или не ты?
Марлен решила взять быка за рога.
— Адольф, мы вызвали тебя, чтобы
— Поговорить, — сказал Генрих.
Интересно, о чем? – подумал я.
— Поговорить, — сказала Марлен. – Адольф, это ты вы?
Тротил повернулся к ней, опустился на передние лапы, отклячив зад, показал клыки, но вместо того, чтобы гавкнуть, истошно заорал:
— Ты что со мной сотворила, тупая еврейская ***а?!
— Еб вашу мать! – заорал я и выбежал из кухни.
Следом за мной сдернул Генрих. В прихожей он врезался мне в спину, и мы повалились на пол, заставленный башмаками и тапками. У меня онемел затылок, а руки ходили ходуном. Генрих бился на мне, как полудохлая рыбина. Из кухни орал мужской голос:
— ***а! ***а! Тупая ты ***а! Как ты посмела?!
— Сука, что делать? – спросил я.
— ***ь, не знаю, — ответил Генрих.
От страха мы оба протрезвели. Оба обделались. Оба превратились в беспомощные тряпки.
— Куда вы убежали, полудурки? – крикнула Марлен. – Идите сюда, козлы.
Мы вернулись. Мокрые и трясущиеся. Тротил катался по полу и вопил. Сплошной мат и проклятья. Это длилось бесконечно.
— Это Гитлер? – спросил я. – Гитлер?
— Похоже, — ответила Марлен.
— Спроси у него что-нибудь, — сказал я.
— Что?
— Не знаю.
В этот момент кто-то забарабанил в стену и заорал:
— Если вы, ***и, там не заткнетесь, я вызову милицию!
— Сам заткнись, *** тупой! – проорал в ответ Генрих.
Мы посмотрели на пса. Он лежал на животе и смотрел на нас глазами умирающего ребенка.
— Вот и пообщались, — сказал я. – Что теперь?
— Надо возвращать вся назад, — сказал Генрих. – Марлен.
— Что?
— Слышала?
— Да. Сажай его на стол.
— Кто? Я?
— А кто?
— ***ь, как бы он мне руку не отхватил.
Я снял кофту и набросил на пса, потом схватил за бока и посадил на стол. Он не сопротивлялся. От его взгляда хотелось удавиться.
Генрих по-новой зажег свечи.
— Садитесь, — сказала Марлен.
Мы сели. Она затянула свои заклинания. Тротил плакал. Меня потряхивало. Но у нас так ничего и не получилось. Давно наступило утро. Свечи сгорели, а псина, с глазами человека так никуда и не исчезла.
Я спокоен — Он мне все поведал.
«Не таись!» — велел. И я скажу —
Кто меня обидел или предал,
Покарает Тот, кому служу.
Не знаю, как: ножом ли под ребро,
Или сгорит их дом и все добро,
Или сместят, сомнут, лишат свободы
Когда? Опять не знаю, — через годы
Или теперь. А может быть — уже
Судьбу не обойти на вираже
И на кривой на вашей не объехать,
Напропалую тоже не протечь.
А я? Я - что! Спокоен я, по мне — хоть
Побей вас камни, град или картечь.
Расправясь со мной как с вещью,
Вы для меня сами стали вещь,
Пустое место, а я сама на время — пустующим домом,
Ибо место которое
Вы занимали в моей душе было не малó.
Живите как можете —
Вы это тоже плохо умеете —
А с моей легкой руки, кажется, еще хуже, чем до меня —
Вам как мне нужны концы и начала,
И Вы как я прорываетесь в человека,
Сразу ему в сердцевину, а дальше — некуда.
Для меня земная любовь — тупик.
Наши сани никуда не доехали, всё осталось сном.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Дом» — 3 519 шт.