Цитаты в теме «фигура», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Память вообще странная штука. Казалось бы это событие останется с тобой навсегда, но проходит какое то время и ты видишь его, как через мутный иллюминатор. Какие то фигуры на секунду возникают из небытия и изчезают, и ты не успеваешь увидеть их лица. Или сосредоточившись ты видишь одного человека и его лицо, но события вокруг погружаются в сумрак.
И эта внутренняя игра света становится второй биографией, более реальной, чем внешняя. Потому что каждая такая световая вспышка побеждает время, показывая, что его нет.

Детка, ну сколько можно?
Плачешь какую ночь.
Кажется невозможно
Боль эту превозмочь.

Детка, ведь ты ж не дура,
Просто пойми сама —
Детка, с твоей фигурой
Сотни сводить с ума!

Ярче бери помаду
И почернее тушь.
То, что он лучший самый,
Знаешь сама, что чушь!

Лучший вот так не смог бы.
Просто бы не посмел!
Детка, не делай Бога!
Должен же быть предел

Всем этим нервным срывам.
Только б хватило сил!
Детка, ты, правда, красива —
Просто не тот ценил.

Детка, давай последним
Будет вот этот стих.
Детка, и без истерик —
Бросали и не таких.

Потому что с твоими дамами вкус утех
Превращается в послевкусие буйной лажи.
Тебе просто необходима одна из тех,
Кто умеют снести тишину, суму и в такси поклажи.

Ну, из тех, что ужмётся, стянется, ущемится,
Приготовит двенадцать блюд из муки и сала.
Вся — афганская школьница, сплошь туринская плащаница.
И пешком чтоб. Всегда пешком. Чтоб не насосала.

Зима, не зима чтоб — она на шпилечке и в шифоне.
Фигурой — в нашу, натурой — в дикую скандинавку.
Такая, чтоб все друзья твои на телефоне
Только её бы и ставили на заставку.

Чтоб на каждый твой юморок — лошадиное ржание.
Чтоб прямая, как угол. Без всякой там бабской хитрости.
И обязательно чтоб кипятковое недержание
От твоей небритости, неопрятности, неофитости.

Счастье видела в детях чтоб, в лабрадоре и
Сама никогда не просила чего не дашь.
Вот её скоро допаяют в лаборатории
И она, конечно же, станет хитом продаж.

Что же касается разговоров о богохульстве, то это, в общем, конечно, ни на чем не основано и просто является на данный момент пока глупостью, которая для нас, живущих в светском государстве и подчиняющихся конституции, абсолютно ничего не обозначает. Дело в том, что мы все – ни вы, ни я, ни он — не обязаны знать, что является для определенной корпорации, для определенного кружка людей, объединенного религиозными пристрастиями, что является святым. Мы совершенно не обязаны разбираться в том, сколько у них богов, богинь, сколько у этих богинь рук. Мы не обязаны этого знать. И в связи с этой «необязаностью» мы не можем кощунствовать. По определению. Потому что для меня, для очень многих других людей нет никакой разницы между одним персонажем мифов — Иисусом — и Осирисом, например. И тот и другой — культурологические фигуры, которые вполне возможно критически осмысливать или иронически осмысливать. Как угодно!

Можешь не верить, но, кажется, я — попала:
Не пальцем в небо, но и не мимо все же. -
Где-то внутри достигает спираль накала,
Если рванет, мне ничто уже не поможет.

Ну, посмотри и со мной надо мной посмейся, —
Как я мечусь между «хочется» и «мне страшно».
Точка кипения — сотня (измерил Цельсий),
Я бы сказала тридцать и это важно. -

Значит, не девочка, вроде уже, не дура
Тоже, казалось бы, — в жизни видала много.
С чем-то сумела смириться
(Но не с фигурой, с профилем тоже не очень, но это — гонор),

Где-то решила: проще будет отдаться,
С кем-то рассталась так, чтоб уже не вспомнить, —
В общем, себе на уме, а не то, что в двадцать:
«Нечем дышать без тебя, не хватает комнат» —

И вот такая вся умная, деловая, —
Локомотив, а не женщина, — тихий ужас.
Я в совершенной панике понимаю,
Что появился тот, кто мне очень нужен.

В шахматах, где фигуры неравноценны и где им присвоены самые разнообразные и причудливые ходы, сложность (как это нередко бывает) ошибочно принимается за глубину. Между тем здесь решает внимание. Стоит ему ослабеть, и вы совершаете оплошность, которая приводит к просчету или поражению. А поскольку шахматные ходы не только многообразны, но и многозначны, то шансы на оплошность соответственно растут, и в девяти случаях из десяти выигрывает не более способный, а более сосредоточенный игрок. Другое дело шашки, где допускается один только ход с незначительными вариантами; здесь шансов на недосмотр куда меньше, внимание не играет особой роли и успех зависит главным образом от сметливости. Представим себе для ясности партию в шашки, где остались только четыре дамки и, значит, ни о каком недосмотре не может быть и речи. Очевидно, здесь (при равных силах) победа зависит от удачного хода, от неожиданного и остроумного решения. За отсутствием других возможностей, аналитик старается проникнуть в мысли противника, ставит себя на его место и нередко с одного взгляда замечает ту единственную (и порой до очевидности простую) комбинацию, которая может вовлечь его в просчет или сбить с толку.

Зуб даю, что обожаю шахматы! По одному за каждую из 32 фигур.

Когда Каспаров бросал свои фигуры в огонь атаки, соперники после партии ещё долго помнили запах гари.

«Эх, нам бы такую эрекцию!», — вздыхали костяшки домино, глядя на шахматные фигуры.

Футбол — это шахматы, где фигурам не нужен шахматист.

Без фигур шахматы оставались бы сложной интеллектуальной игрой, но без пешек они превратились бы в «чапаевцы».

В начале партии как можно скорее вывести свои фигуры из-за линии обороны, чтобы они могли вступить в действие. Затем занять центр. Наконец, стараться вначале укрепить свои сильные стороны, а потом уже улучшать слабые.

еще чуть-чуть — и он станет, что называется, опасным человеком. Потому что быть постоянно счастливым — значит подвергать мир угрозе. Одно дело — научить людей смеяться, совсем другое — тащить их к счастью. Никому не удавалось преуспеть в этом. Великие личности, определявшие для всего мира понятия добра и зла, были фигурами почти трагическими. Даже святой Франциск Ассизский был мучеником.

Люди соблюдают режим, носят парики, часами сидят в косметических кабинетах или в гимнастических залах, надевают то, что подчеркивает достоинства и скрывает недостатки фигуры, тщатся высечь искру — ну и что? Наконец ложатся в постель, и продолжается это все одиннадцать минут. Одиннадцать минут — и все. И ничего такого, что поднимало бы в небеса, а потом пройдет еще немного времени — и никакой искрой не разжечь угасшее пламя.

При виде его удаляющейся фигуры меня охватывает такое чувство, словно я чего-то лишаюсь.

Из шахматных наблюдений: фигура, долго бездействующая, внезапно может обрести страшную силу.Для этого нужно, чтобы партия продолжалась.

Ценю я в дамах не фигуру
И не красивый макияж.
Ведь, если холодна натура,
Фальшивым будет антураж.

Король выживет, если будет правильно использовать свои фигуры. Извлекая выгоду из фигур, из ферзей и коней Наблюдая за тем, как под вашим троном копится много таких человеческих пешек, вы точно не потерпите поражение. А если король не падает, то и эта игра не закончится.

Чтобы тебя любили, будь достойным любви, а этого не дадут тебе исключительно красивая наружность или стройная фигура, — ты должен физическую красоту соединить с даром ума.

— А я так и не могу эту игру понять.
— Смотри. Доска — это наш отдел. Офицеры — это Агапов с Черенковым. По пятницам по диагонали ходят. Кони — это наши опера. Ходят буквой «г». Ну и кроме этих ассоциаций больше ничего не вызывают. А это ферзь. Ферзь — фигура маневренная и очень важная.
— Зимина?
— Не. Ирка — король. За ним все охотятся А ферзь — это Стасик Карпов. Мы — ладьи. Фигуры сильные, но обездвиженные из-за пешек, коней и офицеров.