Цитаты

Цитаты в теме «грош», стр. 14

Русские вынуждены соответствовать необъятности среднеазиатских степей и сибирской тундры — они безответны, но лиричны, обобраны, но высокомерны. Они из кожи вон лезут, чтобы напоминать персонажей чеховской «Чайки» и говорят о высоком на кухнях, где бродит квас и сушатся грибы. У них нет ни гроша в кармане, но деревенские столы ломятся от картошки, пирогов с маком, пряной селедки, малосольных огурчиков, графинов водки с выгравированными на них птицами, разнообразного варенья и медных самоваров с обжигающим чаем. Вы знакомы всего пару минут, но они уже вещают вам о тщетности любви, гибели счастья и о том, что мир сошел с ума. Они говорят долго, беспрестанно наполняя рюмки и пичкая вас pirozhnoie. Они гордятся своим фатализмом — да, Россия катится под откос, как всегда, ничего не поделаешь, еще выпьешь? «Нравственные шатания», милые сердцу Достоевского, — самый безболезненный способ смотреть жизни в лицо и верная гарантия от приятных сюрпризов.
Когда люди уверяют, будто они безразличны к тому, что о них думают, они по большей части себя обманывают. Обычно они поступают, как им вздумается, в надежде, что никто не прознает об их чудачествах, иногда же они поступают вопреки мнения большинства, ибо их поддерживает признание близких. Право же, нетрудно пренебрегать условностями света, если это пренебрежение — условность, принятая в компании ваших приятелей. В таком случае человек проникается преувеличенным уважением к своей особе. Он удовлетворен собственной храбростью, не испытывая при этом малоприятного чувства опасности. Но жажда признания — пожалуй, самый неистребимый инстинкт цивилизованного человека. Я не верю людям, которые уверяют, что ни в грош не ставят мнения окружающих. Это пустая бравада. По сути дела, они только не страшатся упреков в мелких прегрешениях, убежденные, что никто о таковых не прознает.
Удивительная штука – достоверность. Досточтимая верность. Достопочтенная верность. От-и-до-верность. На-все-сто-верность. А если задуматься: чему верность? Правде, скажете вы. Реальности. Прожиточному минимуму фактов, который мы зовем реальностью. Вот так скажете вы, и попадете пальцем в небо. Неплохое достижение – пальцем в небо. И пальцу приятно, и небу без разницы. Ходишь потом, демонстрируешь направо и налево чудесный палец, хвастаешься
Достоверность – это сличение подозрительной загогулины с нашим куцым жизненным опытом. С нашим представлением о том, какие бывают загогулины. С нашей уверенностью, что уж мы-то знаем в загогулинах толк. С нашим убеждением, что любой другой жизненный опыт – чушь и набор фантиков. Достоверность, синьоры и синьориты – это очная ставка чужака-пришельца с Его Высочеством Самомнением, наследным принцем страны Самообмана. И ни на грош больше, право слово.
Шлюха она, эта ваша достоверность.
Отслужи по мне, отслужи,
Я не тот, что умер вчера.
Он, конечно, здорово жил
Под палящим солнцем двора,

Он, конечно, жил не тужил,
Не жалел того, что имел.
Отслужи по мне, отслужи,
Я им быть вчера расхотел.

С места он коня пускал вскачь,
Не щадил своих кулаков,
Пусть теперь столетний твой плач
Смоет сладость ваших грехов.

Пусть теперь твой герб родовой
На знамёнах траурных шьют.
Он бы был сейчас, конечно, живой,
Если б верил в честность твою.

Но его свалили с коня,
Разорвав подпругу седла,
Тетива вскричала, звеня,
И стрела под сердце легла

Тронный зал убрать прикажи,
Вспомни, что сирень он любил.
Отслужи по мне, отслужи,
Я его вчера позабыл.

Я вчера погиб ни за грош,
За большие тыщи погиб,
А он наружу лез из всех своих кож,
А я теперь не двину ноги.

В его ложе спать не ложись,
Холод там теперь ледяной.
Отслужи по мне, отслужи,
Умер он, а я нынче другой.
А темнеет гораздо раньше.
И не тянет гулять часами
По замерзшим пустым дорогам,
Любоваться ночной рекой.

Лучше греться хорошим кофе,
На диван залезать с ногами,
Примиряясь с жестоким миром...
Сколько стоит такой покой?

А порой можно видеть солнце
В небесах обнаженно-синих.
Не бросай им упреков вечных, -
Не работай под дурака...

Одиночество - боль упрямцев.
Одиночество - карма сильных.
Но оно может стать и другом...
Сколько стоит твоя тоска?

А еще можно просто слушать,
Как работает дождь уставший,
Как по крышам он бьется
В ритме не рождённых губами фраз.

И ты плачешь под теплым пледом,
Становясь на столетия старше,
Возносясь над щемящим прошлым...
Сколько стоит такой экстаз?

А на город ложится осень.
Водит тростью по старым ранам,
Ставит грустный, простой диагноз,
С пациента не взяв гроша...

И не спрятать больное сердце,
Притворившись дурным и пьяным.
Ты узнаешь по точным прайсам,
Сколько стоит твоя душа...
В сентябре провода, петербургские ночи,
Дождевая вода — создают мне уют.
И приходит беда, иногда и не хочет
Улететь навсегда с журавлями на юг.

Ангел мой до утра с тихим дьяволом спорит.
Слов немых детвора в школу речи бежит.
Зрелость — это пора растворяться в просторе,
Поднимать якоря, не считая гроши.

А прямое все лжет, путь у истин изломан
По спирали полет даже время, вершит.
И любой поворот — это Символ и Слово,
Ето розовый лед покоренных вершин.

Не парным молоком — кровью пишется повесть.
С жизнью встретясь лицом, остаешься чуть жив.
Лучше быть дураком на свой риск и на Совесть,
Чем прослыть мудрецом за счет мыслей чужих.

На этих пространствах мне жить бы и жить как царю.
От этих просторов кружится моя голова
Но русского Бога униженно тихо я благодарю,
Что тати родные на свет и дыхание мне оставляют права.