Цитаты в теме «испуг», стр. 3
В одном удивительном городе,
Припудренном жухлой листвой
Я был удивительно холоден
Одной не холодной порой.
Я был удивительно холоден
Одной не холодной порой,
А тем, кто хоть чуточку голоден,
Завидовал черной душой.
Душа, выпив все соки прошлого,
Как спьяну, хотела прилечь.
А дом становился заброшенным
От разных негреющих встреч.
И рушились формы приличия,
Подтачивал нервы испуг.
И страсть шла под лед безразличия,
Лишившись поддержки двух рук.
А взгляд мой туманный, рассеянный
По лицам прохожих скользил.
Он двигался как-то замедленно,
Как будто бы в них тормозил.
Я долго искал то хорошее,
Что можно надолго сберечь,
А дом становился заброшенным
От разных негреющих встреч.
Я был удивительно холоден
Одной не холодной порой,
А тем, кто хоть чуточку голоден
Завидовал сытой душой.
Тот, кто взял ее однажды
В повелительные руки,
У того исчез навеки
Безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать
Эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки
По дороге скрипачей.
Надо вечно петь и плакать
Этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться,
Виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой,
Под белеющим буруном,
И когда пылает запад
И когда горит восток.
Ты поймешь тогда, как злобно
Насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый,
Но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод
Обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше!
Здесь не встретишь
Ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься,
Эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой,
Посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью,
Страшной смертью скрипача!
Мой странный пасьянс сошёлся; в ушах зашумели шепоты: Я родился под конец Нового времени, незадолго до первых примет возвращения средневековья, я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, и милее всего другого представлялось мне занятие волшебника, глубочайшее, сокровеннейшее устремление моих инстинктов побуждало меня не довольствоваться тем, что называют «действительностью» и что временами казалось мне глупой выдумкой взрослых; я рано привык то с испугом, то с насмешкой отклонять эту действительность, и во мне горело желание околдовать ее, преобразить, вывести за ее собственные пределы, а от тебя, лисы, не хитро уйти, потому что я достаточно продвинулся по восточному пути Лао-цзы и «И цзина», чтобы ясно распознать случайный, а потому податливый характер так называемой действительности
Мы переглянулись, и глаза у него были такие добрые, такие естественные. Рамирес позволил мне увидеть себя таким, какой он есть, если, конечно, он не классный актер. Я это оценила, но не знала, как выразить вслух. Слова в таких случаях беспомощны. Самое лучшее, что можно сделать, ответить тем же. Проблема была в том, что я уже не очень знала, какова я настоящая. Не знала, как выразить это глазами. Не знала, что дать ему увидеть. Выбирать было не из чего, и я решила изобразить сконфуженность, смешанную с испугом.
На нас так много компромата —
Стихи, свидетели и фото
Мы виноваты, виноваты.
А ветер, по шкале Бофорта,
Сегодня, видно, восьмибалльный,
Листом швыряется кленовым
И в потеплении глобальном,
Конечно, тоже мы виновны:
Ты говоришь, что я — как печка,
Я говорю, что не буржуйка
Но догорает, словно свечка,
В саду каштан, и это жутко.
Мы виноваты в том, что осень,
Что нет иных, а те далече,
Что год тяжёл и високосен,
А время ни черта не лечит.
Мы виноваты в том, что были
Со мной другой, с тобой другая,
Что мы сидим в автомобиле,
А где-то сани запрягает
Румяный ражий Санта-Клаус,
И в том, что, так или иначе,
Ты прячешь голову, как страус,
А я — с тобою рядом прячу
Виной проверены на прочность,
Давно устали от испуга,
Мы — птицы, страусы песочниц!
И мы не можем друг без друга.
Завязавши под мышки передник,
Перетянешь уродливо грудь,
Будет бить тебя муж-привередник
И свекровь в три погибели гнуть.
От работы и черной и трудной
Отцветешь, не успевши расцвесть,
Погрузишься ты в сон непробудный,
Будешь нянчить, работать и есть.
И в лице твоем, полном движенья,
Полном жизни, — появится вдруг
Выражение тупого терпенья
И бессмысленный, вечный испуг.
И схоронят в сырую могилу,
Как пройдешь ты тяжелый свой путь,
Бесполезно угасшую силу
И ничем не согретую грудь.
СОСЕДКА
Я да соседка за стеной,
Во всей квартире — только двое,
А ветер в поздний час ночной
То вдруг засвищет, то завоет.
Вот в комнате моей, вздохнув,
Он ищет в темноте опору,
Он ходит, двери распахнув,
По кухне и по коридору,
Он звонкую посуду бьет
И створкой хлопает, задорен.
Соседка, слышу я, встает,
В испуге голос подает,—
И вот — мы оба в коридоре.
И я не знаю (все жилье
Насквозь пробрало сквозняками),
Как руки теплые ее
С моими встретились руками.
В продутой ветром темноте
Она легка, полуодета.
Где дверь на кухню? Створка где?
Стоим, не зажигая света.
А ветер, северный, седой,
Шумит, свистит в под звездном мире,
И мы с соседкой молодой в такую ночь одни в квартире.
Поспорили два мула у крыльца,
Почтеннее корова иль овца.
Один мычит: «Конечно же, корова!
У ней три сына, каждый — бык здоровый —
И удостоен звания «Чемпион».
Старшой вдобавок кубком награжден,
На этом кубке бык бодает львицу.
Почет такой овце и не приснится!»
Второй в ответ: «Я кубок тот видал,
Красив, конечно, но по мне так мал!
Иметь такой — заслуга иль удача?
А вот овца детьми-то побогаче —
Ведь у нее одиннадцать ягнят!
Овца почтенней, все так говорят!»
Уперся первый: «Не слыхал такого!
Все говорят, почтеннее корова!»
Тут в разговор их вклинилась змея:
«Коровы и овцы почтенней я!
Гораздо больше их я плодовита».
«Хоть плодовита ты, да ядовита! -
Ей мулы хором. — С детства змеи злы
И никому на свете не милы —
От них все разбегаются в испуге.
Нет в этом ни почета, ни заслуги!»
И люди есть, как та змея точь-в-точь —
Плодят детей, а воспитать невмочь.
Мать хулигана, изверга иль вора
Не похвалы достойна, а позора.
А осени, говорят,
Сиреневый цвет к лицу
Но красками янтаря
Расписан наряд.
Льстецу с улыбкой отвечу: — «Да,
И этот цвет молодит.
На белый сменю. Когда?
Зима моя впереди »
Придёт, завершая круг,
Но смены не жду времён.
И снежностью мой испуг
Укутает в сон.
Уйдём в неведомые края,
по снегу, не наследив,
и осень моя, и я
Весенней порой дожди оплачут,
Легко грустя,
Любви отдавая дань.
Мы все на земле в гостях,
Проводят и нас
За грань,где юность не ждёт, букет
Сирени прижав к груди.
Лишь памяти горький след
Из пламени двух гвоздик.
Теперь могу сказать беспечно,
Что под луной, ничто не вечно.
А раньше не могла сказать —
Не собиралась умирать.
Но оглушённая как рыба,
Едва живая от испуга,
Стояла на краю обрыва.
А после выла, как белуга.
А после вслед тебе бежала
Зачем? Не знаю. Стыдно вспомнить.
Хотя коней не удержала,
Но отрезвела от погони.
И наконец, в неравных драках,
Постигла я законы стаи.
Теперь я — мудрая собака,
Покладистая и борзая.
Давно я зализала раны,
Снабдила душу я замком.
Заполнила в ней все изъяны —
Забила щелочки песком.
Чтоб не смогли в неё вломиться,
Чтобы не смели наследить.
Есть у меня железный принцип —
Я научилась трезво жить.
Тебя простила я, конечно.
Давно обид я не таю.
Но жизнь, увы, так быстротечна —
Быть может, встретимся в раю?
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Испуг» — 53 шт.
