Цитаты
+ДобавитьПопулярныеСлучайная цитатаТемыС картинками

Цитаты в теме «хроника»

Я рос как вся дворовая шпана —
Мы пили водку, пели песни ночью, —
И не любили мы Сережку Фомина
За то, что он всегда сосредоточен.

Сидим раз у Сережки Фомина —
Мы у него справляли наши встречи, —
И вот о том, что началась война,
Сказал нам Молотов в своей известной речи.

В военкомате мне сказали: «Старина,
Тебе броню дает родной завод «Компрессор»!»
Я отказался, — а Сережку Фомина
Спасал от армии отец его, профессор.

Кровь лью я за тебя, моя страна,
И все же мое сердце негодует:
Кровь лью я за Сережку Фомина —
А он сидит и в ус себе не дует!

Теперь небось он ходит по кинам —
Там хроника про нас перед сеансом, —
Сюда б сейчас Сережку Фомина —
Чтоб побыл он на фронте на германском!

Но наконец закончилась война —
С плеч сбросили мы словно тонны груза, —
Встречаю я Сережку Фомина —
А он — Герой Советского Союза.
Сохранить
Однажды я нашел на нарах под соломенным тюфяком прилипший к нему обрывок старой газеты — пожелтевший, почти прозрачный. Это был кусок уголовной хроники, начала не хватало, но, по-видимому, дело происходило в Чехословакии. Какой-то человек пустился из родной деревни в дальние края попытать счастья. Через двадцать пять лет, разбогатев, с женой и ребенком он возвратился на родину. Его мать и сестра содержали маленькую деревенскую гостиницу. Он решил их удивить, оставил жену и ребенка где-то в другом месте, пришел к матери — и та его не узнала. Шутки ради он притворился, будто ему нужна комната. Мать и сестра увидели, что у него много денег. Они молотком убили его, ограбили, а труп бросили в реку. Наутро явилась его жена и, ничего не подозревая, открыла, кто был приезжий. Мать повесилась. Сестра бросилась в колодец. Я перечитал эту историю, наверно, тысячу раз. С одной стороны, она была неправдоподобна. С другой — вполне естественна. По-моему, этот человек в какой-то мере заслужил свою участь. Никогда не надо притворяться.
Сохранить
ЕЩЕ БОЛИТ НА СЕРДЦЕ РАНА

И все же необычно мне,
Что я гуляю по Берлину.
Казалось — он сгорел в огне,
Был весь в окопах и руинах.

Все это было так давно,
Что перепутались все даты.
Есть черно-белое кино,
Для хроник снятое когда-то.

Летят снаряды — «На Берлин!»
Летят снаряды — «"За Победу!»
Мы нашу память берегли —
Кто знал, что я сюда приеду?

И пусть никто на виноват,
Что обстоятельства сложились.
Нет миллионов тех солдат,
Которые отдали жизни.

Зачем проклятая война
Мешает жить легко, свободно.
И в чем тут есть моя вина,
Что я попал в Берлин сегодня?

Как быстро пронеслись года —
Неактуален знак вопроса.
Ты, папа, — не дошел сюда.
Я - долетел, довольно просто.

В ночи величествен Рейхстаг,
Колышет ветер флаг огромный,
И, эхом яростных атак,
Звучат вдали раскаты грома.

Еще болит во мне война
Я просыпаюсь слишком рано
И, как Берлинская стена,
Проходит через сердце рана.
Сохранить
Отмелькала беда, будто кадры кино,
В черно-белых разрывах фугасных.
И в большом кинозале эпохи темно,
И что дальше покажут — не ясно.

Разбивается луч о квадраты стекла
Довоенного старого дома.
И людская река по утрам потекла
По аллеям к заводам и домнам.

Просыхает асфальт, уменьшается тень,
И девчонка торопится в школу.
Довоенный трамвай, довоенный портфель —
Все опять повторяется снова.

Я в отцовских ботинках, в отцовских часах,
Замирая, смотрю без прищура,
Как в прозрачных, спокойных, тугих небесах
Самолетик рисует фигуры

Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
Рушит хроника стены театров.
Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
Нас кино возвращает обратно.

Я не видел войны, я смотрел только фильм,
Но я сделаю все непременно,
Чтобы весь этот мир оставался таким
И не звался потом довоенным.
Сохранить
Неприкаянный май
Настойчиво смотрит в глаза
У нас старые счеты
Мы держим свое пари.

Тот кого я любила, погиб
Год тому назад
Растворившись в небе,
Подобно Экзюпери

Бог с надменной улыбкой
Развел наши с ним пути
Подобрал детонатор,
Провел к нему провода

Самолет забирал его.
Чтобы не отпустить
И исчез как судачили
Хроники навсегда

Кто-то тщетно берег
Меня тормошил
И тянул руку помощи,
И подставлял плечо

Я лгала, безотчетно
И нагло, по мере сил но ждала
Его долго, упрямо и горячо
Лето било во мне посуду и витражи.

Кровоточила осень
Зима — умножала боль
А весной я проснулась
И вспомнила — мне не жить.

А весной я вконец попрощалась
С самой собой май замкнулся в кольцо,
Май вернулся меня добить
Хладнокровно и тихо

Вступая в свои права
Ничего он не знает и мне ему
Не объяснить что я вот уже год
Как безнадежно мертва.
Сохранить