Цитаты в теме «кино», стр. 17
Похоже, поставив на первое место музыку (то же, по-моему, верно в отношении литературы, кино, театра – всего, что заставляет человека переживать), уже невозможно разобраться с личной жизнью, начать относиться к ней как к чему-то окончательно оформленному. Может быть, все мы – те, кто изо дня в день вбираем в себя чужие эмоции, — живем под слишком высоким напряжением и в результате теряем способность просто быть довольными: нам подавай либо несчастье, либо восторженное до поросячьего визга счастье, но обоих этих состояний очень трудно достичь в рамках стабильных и прочных отношений.
Вы никогда не замечали, что жизнь похожа на сериал? < > В жизни есть приключения. Они всегда начинаются с того, что случается какая-нибудь неприятность, но потом ты признаешь свои трудности и упорно работаешь над тем, чтобы стать лучше. И тогда счастливые развязки прямо-таки расцветают. Именно так оно все и происходит в конце фильмов про Рокки, Руди и Парня-Каратиста, в «Звездных войнах», в трилогии про Индиану Джонса, в «Балбесах». Это все мои любимые фильмы. Правда, я обещал себе не смотреть кино до тех пор, пока не вернется Никки, у меня ведь моя собственная жизнь — кино, и оно никогда не кончается.
Все люди, и мужчины и женщины, постоянно стремятся потерять свою жизнь — тусклую, безрадостную, бессмысленную жизнь своих индивидуальностей. Вечно стремление избавиться от нее, и для этого есть тысяча разных способов. Горячка заядлых игроков и борцов за национальное возрождение; мономании скупцов и извращенцев, исследователей, сектантов и честолюбцев; компенсационные психозы алкоголиков, книгочеев, мечтателей и морфинистов; галлюцинации курильщиков опиума, любителей кино и церковных обрядов; эпилепсия политических идеалистов и эротоманов; ступор живущих на веронале и изматывающих себя работой.
У окна стою я как у холста,
Ах, какая за окном красота.
Будто кто-то перепутал цвета,
И Неглинку и Манеж.
Над Москвой встает зеленый восход.
По мосту идет оранжевый кот.
И лоточник у метро продает
Апельсины цвета беж.
Над Москвой встает зеленый восход.
По мосту идет оранжевый кот.
И лоточник у метро продает
Апельсины цвета беж.
А в тролейбусе мерцает окно,
Пассажиры - как цветное кино.
Мне, друзья мои,
Ужасно смешно наблюдать в окошко мир.
Этот н***р из далекой страны
Так стесняется своей белизны.
И рубают рядом с ним пацаны
Фиолетовый пломбир.
И качает головой постовой
- Он сегодня огорошен Москвой.
Ни черта он не поймет,
Сне свой - будто рыба на мели.
Я по улицам бегу, хохочу,
Мне любые чудеса по плечу.
Фонари свисают - ешь, не хочу -
Как бананы в Сомали.
Я обнаружил, что на свете есть множество людей, являющихся как бы составной частью меня, придающие нечто эстетическое тому, что я делаю. Есть люди, которым нравятся мои картины, или которые хотели бы снимать со мною кино. Я понимаю, что не всем нравится музыка, которую я создаю, да и я не часто слушаю музыку, похожую на мою. Может быть, именно по этому я делаю то, что делаю. Я не понимал, что я выражаю себя наименее мощным и прямым способом. Я не скажу, что этот способ, более честный или личный, это за меня сделают все те люди, которые, услышав меня, скажут — «О, эта запись более человечна! », как будто на свете существует что-то заставляющее меня чувствовать себя еще более бесчеловечным.
Глуха душа его, глуха,
как ни ломись, ни грохай.
И значит, в этом нет греха,
что и моя оглохла?
Давно оглохшие, давно
засохшие, как прутья,
немое, странное кино
все крутим, крутим, крутим.
Нема душа его, нема.
Я говорить умела,
но рядом с нею и сама,
как камень, онемела.
Забыты звуки и слова,
к тому же — как нелепо! -
слепа душа его, слепа,
вот и моя ослепла.
Хочу прозреть, хочу опять
услышать звуки, речи.
Хочу сказать, хочу обнять,
да только нечем, нечем.
Душа глуха, нема, слепа —
печальная личина!
Но все еще болит слегка
И, значит, излечима.
Так внезапно выпал снег,
Ветки клёна облепивший
И жилища превративший
В корабли осенних рек.
Чёрно-белое кино
Из оконного экрана
Ежегодно, но нежданно
Начинается оно.
Расскажи мне о себе —
Я тебя совсем не знаю,
И, пускай не уставая,
За окошком валит снег.
Расскажи мне о себе,
О дневных своих заботах,
Расскажи, какой он, тот, кто
Должен быть в твоей судьбе.
Я попробую понять,
Я побуду им недолго,
Хоть и мало в этом толку —
Мне так скоро уезжать.
Снова будний самолет
Заскользит, как с горки сани,
Пусть хоть кухня вместе с нами
В зиму медленно плывёт.
Расскажи мне что-нибудь
Про забытое смешное,
Про цветное, голубое,
А про белое забудь.
Расскажи мне, расскажи
Обо всём, что отболело —
Это всё потонет в белом,
Всё зима запорошит.
Отмелькала беда, будто кадры кино,
В черно-белых разрывах фугасных.
И в большом кинозале эпохи темно,
И что дальше покажут — не ясно.
Разбивается луч о квадраты стекла
Довоенного старого дома.
И людская река по утрам потекла
По аллеям к заводам и домнам.
Просыхает асфальт, уменьшается тень,
И девчонка торопится в школу.
Довоенный трамвай, довоенный портфель —
Все опять повторяется снова.
Я в отцовских ботинках, в отцовских часах,
Замирая, смотрю без прищура,
Как в прозрачных, спокойных, тугих небесах
Самолетик рисует фигуры
Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
Рушит хроника стены театров.
Двадцать лет, тридцать лет, сорок лет
Нас кино возвращает обратно.
Я не видел войны, я смотрел только фильм,
Но я сделаю все непременно,
Чтобы весь этот мир оставался таким
И не звался потом довоенным.
Я боюсь всего и, наверное, больше всех: пустоты на кровати рядом,
второй подушки непримятой, холодной, как первый внезапный снег,
недоступности абонента,
себя ненужной.
Я боюсь, что затихнет в комнатах детский смех и остынет ужин
что однажды захочется выйти под ночь, под дождь, в тишину — как в кино,
сделать шаг нарочито-вязким, потерять прежний адрес, забросить ключи на связке
и уже никогда, никогда не хотеть домой.
Я боюсь чужаков с именами родных, друзей с голосами чужими, маминых слёз — до дрожи,
что однажды мой рейс в её город возьмут, отложат, как ненужные планы, и я не успею к ней
и вообще ничего не успею, что утону в посторонних, в заботах и злобе к себе, как в пьянстве.
Я боюсь, что однажды имя моё найдут, но никто, никогда не вспомнит, что я была здесь.
Он повесил свою огромную сумку на плечо и повернулся к ней спиной.
Кинулся на поиски контролера.
Она видела, как он убрал билет в бумажник и помахал ей рукой
И «Евростар» побежал от нее прочь.
И она заплакала, глупая гусыня.
А он маячил вдали крошечной серой точкой
У нее зазвонил мобильник.
— Это я.
— Знаю, номер высветился
— Уверен, ты там сейчас изображаешь романтическую героиню, разнюнилась, захлебываешься слезами и соплями Уверен, стоишь одна в конце платформы, как в кино, и оплакиваешь любовь, исчезнувшую с облачком белого дыма
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Вовсе Вовсе нет, — наконец выговорила она, — я Я как раз выхожу с вокзала
— Врушка, — произнес голос у нее за спиной.
Она упала в его объятия и прижалась к нему крепко-крепко-крепко-крепко. До хруста в костях.
Она плакала.
Закрываю глаза и чувствую
Душный запах её волос
Вспоминаю улыбку грустную,
Нежно-требовательный вопрос:—
Ты меня не разлюбишь?
Правда же!— Как ты можешь?
Конечно нет! Я носил
На свиданье ландыши —
За полтинник большой букет.
И в кино до конца выдерживал
Производственные боевики,
Все сеансы в руках удерживал
Две её тонкопёрстых руки!
У подъезда, уже на прощание,
Мы стояли с ней, обнявшись.
Я такие давал обещания —
Не исполнить за целую жизнь.
Сердце в сладких мучениях корчилось,
А душа была счастьем полна,
Но понятно, чем всё это кончилось -
Разлюбила меня она!
Как глядел я на мир с отчаянием
И пойти был на всё готов
Обойду я пока молчанием —
Это тема других стихов.
Почему ж мне с улыбкой вспомнилась
Та мальчишеская беда?
Потому, что кончилась молодость
К сожалению, навсегда.
Из всех ночей с тобой пошлости ни на грамм, мы мастера по взглядам, выдохам и словам, я обнимаю тебя так крепко — я никому тебя не отдам.
Пускай октябрь горчит и прячется в рукава, а мы с тобою в одинаковых городах и между нами всегда так мало минут пути. Но до тебя мне никак не доехать и не дойти.
А я не раз уже пачкала письма этим своим «люблю». Теперь цена его выше, употребление равно нулю. Но разве это нам важно, когда я в глаза смотрю, ты тоже смотришь. Чего ж мне делать теперь в Раю?
Земное счастье встает на работу когда темно, смеётся, шутит, читает книги, смотрит кино. И может даже скучает и думает перед сном: «как она там засыпает?» и цокает языком.
Заканчивается прожитый этап
И новое готовит угощение
Загадочный и странный кашевар
Зовущийся — «сердечное прощенье»
Простить он заставляет за любовь,
За ревность, за измены, за разлуки
За то, что часто приносило боль,
За то, что опускались руки
Прощение за многое «не то»
Прощение за наши недостатки
За то, что не о том было кино,
И не рукой расправленные складки
Измаявшейся, плачущей души
Прости меня за нежность и тепло,
Которым, согревала в непогоду
Тебя мой дорогой и не спеши
Забыв все, стать вдруг неприступно гордым
Прощением своим освободи
Себя от недоверия и боли
«Свобода» — это, знаешь, просто «слово»
Которым прикрываются лгуны
А знаешь, ложь ведь просто блажь
Мы полагаем, что солгав исправим
Но очень уж тяжёл ее багаж
И жаль, что часто лжи мы не прощаем
Но всё же я тебя благодарю
За то, что научилась я прощенью
С тобой и кажется, простив прошло
И вот уже немного отпустило.
Серый сумрак с утра,
Всё погрязло в тумане,
Покидают депо
Друг за другом трамваи.
Стук железных колёс
Спящий город разбудит,
И наполнят шаги
Тишину сонных улиц.
Опустело депо,
Разошлись все трамваи,
Ветер рвётся в окно
До костей пробирая.
Объявляет маршрут
Полусонный кондуктор,
Словно в старом кино
Так звучал репродуктор.
Убаюкал трамвай,
Сон сморил в одночасье,
И приснилось мне вдруг
Детства давнего счастье.
И мелькнут за окном
Хаотично картинки,
Как в старинном кино
Чёрно – белые снимки.
Тихо капает дождь
На асфальт тротуара,
Лист осенний кружит
По аллеям бульвара.
За вспотевшим окном
Стёрты краски с палитры,
А в старинном кино
Чёрно - белые титры.
Ты научил меня любить и это главное,
В том мире, где сплошная грязь и ложь,
Ты верить научил, что я та самая,
По телу от которой мелко дрожь.
Ты научил меня пить кофе растворимый,
И добавлять в него немного сливок,
Быть в обществе всегда неотразимой,
Встречать гостей игривостью улыбок.
Ты научил меня быть чуточку стервозной,
Эгоистичной и холодной малость,
Не обращать внимания, что приходишь поздно,
И выпивать губами всю твою усталость.
Ты научил меня быть ко всему свободной,
И не привязываться чувствами к душе,
Ты научил быть по тебе голодной,
И ждать тебя на нашем этаже.
И засыпать почти что на рассвете,
Курить в твое открытое окно,
Ты научил не привыкать всегда быть вместе,
И в одиночестве ждать очередь в кино.
Ты научил меня любить твой мир жестокий,
Надеюсь ты теперь вполне доволен.
Ты стал как опиум, наркоз глубокий,
Спасибо дорогой урок усвоен.
Я тебе не очень нравлюсь, да?
Я успел заметить это сразу
По сосулькам и кусочкам льда
В вежливых твоих немногих фразах
Как хотелось бы в один из дней,
Должен я тебе признаться честно,
Познакомить мальчика во мне
С девочкой в тебе, что не исчезла.
Пусть однажды встретятся они,
Он надует ей воздушный шарик,
На скамейке посидят в тени,
Школьные задачки порешают.
Пусть вдвоем отправятся в кино,
Выберут без нас и фильм и время
Ну, а мы пока попьем вино
И поищем темы без проблемы.
Может, чем-то он ее пленит,
Шуткой удивит, развеет скуку,
И случится, может, что они
Здорово понравятся друг другу.
И кто знает, может быть тогда
Взглянешь на меня внезапно нежно
И растают все кусочки льда —
Сам я их не растоплю, конечно.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Кино» — 408 шт.
