Цитаты

Цитаты в теме «момент», стр. 21

Милая, Карен.
Если ты читаешь это, то значит, у меня все же хватило смелости отправить письмо. Тем лучше. Ты знаешь меня не очень хорошо, но если ты позволишь мне начать — я буду без остановки рассказывать о том, как мне тяжело писать. Но эти строки даются мне даже тяжелее, чем обычно. Не знаю, как сказать это, так что скажу прямо. Я встретил женщину. Случайно. Я не стремился к этому, не искал любви. Так сложились обстоятельства. Она что-то сказала. Я ответил. И посреди нашей беседы я почувствовал, что хочу провести с ней остаток жизни. Теперь я более чем уверен в этом чувстве. Возможно, она та самая, единственная. Она совершенно безумная. И вызывает у меня улыбку довольно нервическую. Она жизненно необходима для меня. Она — это ты, Карен. Это хорошая новость
Плохая в том, что я не знаю как быть с тобой вместе сейчас. И это безумно меня пугает. Потому что если мы не будем вместе сейчас, мне кажется, мы потеряемся навсегда. Это огромный страшный мир, в котором все кипит и меняется. А люди закрывают глаза и упускают момент. Момент, который может изменить все.
Я не знаю, что с нами будет. И не могу сказать, почему ты должна верить такому как я. Но, черт, ты приятно пахнешь, пахнешь домом. И ты варишь отличный кофе. Это тоже нужно учитывать. Верно?
Позвони мне.
Неверный тебе Хэнк.
Возможно, желание стать счастливыми благодаря любовным отношениям, постоянно ощущать восторг и ликование приводит к подсознательному затягиванию момента влюблённости.
Ведь и в самом деле, первые встречи двух любящих людей, исполнены страстью, неудержимым влечением, окрашены неподконтрольными и иррациональными эмоциями. Они захватывают нас в плен, полностью подчиняют себе. Какое-то время мы практически не способны думать о чём-то, кроме объекта нашей влюблённости. И счастья от того, что с нами это происходит.
Влюблённость — та нить, которая соединяет нас с состоянием счастья, потому что есть другой человек, который нам очень дорог.
Она дарит нам неслыханное ощущение полноты жизни. Всё кругом искрится и переливается всеми цветами радуги.
Это состояние не длится долго, но фиксируется в памяти, подпитывая отношения.
Через несколько месяцев мы неизбежно возвращаемся к реальности, и либо всё на этом заканчивается, либо пара выбирает путь построения менее эфемерных отношений.
Когда человек влюблён, он, на самом деле, видит вовсе не совокупность черт своего партнёра;
он служит ему экраном, на который влюблённый проецирует свои идеальные черты.
Чувства, в отличие от страстей, длятся дольше и привязаны к восприятию окружающей действительности. Любовь начинается лишь тогда, когда мы разглядели конкретного человека, выбранного нами, и открыли его для себя. Именно на этом этапе влюблённость переходит в любовь.
И когда завершается период влюблённости, постепенно проявляются и самые худшие наши черты, которые мы также проецируем на партнёра. Любовь — это титанический труд по разрушению этих проекций во имя подлинного единения с другим человеком. Этот процесс крайне тяжёлый, но он стоит того, чтобы потрудиться. Любовь — самое прекрасное, что с нами происходит. Или чему мы помогаем произойти.
– Трагично, – сказал Бог, подперев кулаком подбородок. – Нет, знаете, с Апокалипсисом я даже запоздал. Надо было пораньше его устроить. Сразу после падения Константинополя, ну, или, в крайнем случае, до начала наполеоновских войн. Так нет – все ждал, ждал чего-то. Вот и дождался. Богобоязненность исчезла как класс, если кому публично угрожают, то говорят не «Покарай тебя Бог», а «Сталина на вас нет». Вытащи я народы мира из могил на пару сотен лет пораньше, никто не узнал бы о таких забавных зверьках, как Гитлер или имам Хомейни. Пропала даже элементарная вера в кару божью. Разрази я молнией заседание Политбюро, никто не принял бы это как наказание, все посчитали бы погодным катаклизмом. Второе пришествие и вовсе превратилось в детскую сказочку: кто из вас реально верил, что я в итоге приду и раздам всем сестрам по серьгам? Мне молятся, только если требуется снизить цены на бензин. А ведь именно я первым произнес I’ll be back, а вовсе не Арнольд Шварценеггер. Надо, солнце мое, все делать в свое время – не дожидаясь последнего момента. Хочешь предотвратить Апокалипсис? Тут постройка и тысячи церквей не поможет. Открою небольшую тайну – они мне на хрен не нужны.
Быть слугой — это не что иное, как следовать за своим господином, доверяя ему решать, что хорошо и что плохо, и отрекаясь от собственных интересов. Если найдется всего два или три человека подобного рода, владению господина ничто не грозит.
Если посмотреть на мир, когда все идет так, как следует, то можно увидеть много людей, которые оказываются полезными своей мудростью, интуицией и ловкостью. Однако, если господин удалится от дел или предпочтет жизнь в уединении, найдется много людей, которые быстро отвернутся от него и поспешат втереться в доверие к тому, кто в этот момент находится на вершине славы. О таком даже неприятно думать. И люди высокого звания, и те, кто занимает низкое положение, умудренные и опытные, полагают, что именно они работают так, как это надлежит делать; но, когда доходит до того, чтобы отдать свою жизнь за своего господина, у всех начинают дрожать колени. Это довольно стыдно. Тот факт, что в такие времена бесполезным человек часто становится воином, которому нет равных, объясняется тем, что он уже давно отдал свою жизнь своему господину и стал с ним единым целым. Пример тому был, когда умер Мицусигэ. Я оказался его единственным преданным слугой. Остальные не последовали моему примеру. Надменные, самоуверенные аристократы всегда отворачиваются от человека, как только смерть закрывает его глаза. Говорят, что в отношениях между господином и слугою, связанных обязательством, важна преданность. Хотя может показаться, что сохранить преданность — это недостижимая вещь, на самом деле она перед глазами. Осознав это однажды, в тот же миг станешь отличным слугой.
Родословная книга господина Сомы, называемая Тикэн марокаси, считалась самой древней в Японии. Однажды в его дворце случился пожар, и вскоре весь он был объят пламенем. Господин Сома сказал, глядя на горящий дом: «Я не испытываю сожаления по поводу дома и всей его обстановки, пусть даже они сгорят дотла, потому что это вещи, которые позднее можно заменить. Я сожалею лишь о том, что я не смог вынести из огня родословную книгу, которая является самым драгоценным сокровищем моей семьи».
Среди тех, кто находился у него на службе, был один самурай, который сказал: «Я пойду и спасу ее». Господин Сома и все остальные рассмеялись и сказали: «Дом уже объят огнем. Как же ты собираешься ее вынести?»
Этот человек никогда не отличался особым красноречием, не приносил он и особенной пользы, но поскольку был человеком, который все делал от начала до конца, то его назначили одним из личных слуг господина. В этот момент он сказал: «Я никогда не был полезен своему господину, потому что не успевал за всем уследить, но я жил с убеждением, что однажды моя жизнь ему пригодится. Похоже, что такое время пришло». И он прыгнул в огонь.
После того как пожар потушили, господин сказал: «Поищите его останки. Какая жалость!»
Они все обыскали и нашли его обгорелый труп в саду, примыкающем к жилым помещениям. Когда его перевернули, из живота полилась кровь. Этот человек вспорол себе живот и положил книгу внутрь, и она совершенно не пострадала. С этого момента она стала называться Кровавой родословной.
Задумался о предсказаниях самим себе в стихах... Так ли это, зовем ли мы своими строками в жизнь определенные события?!.. или это уже прошедшее, как эхо, окунается в чернильницу и строку… немолчное цветение литер, память мгновения... Знаешь, бывают строки мертвые, как смерть, ты читаешь их и ничего не чувствуешь... а бывают строки, когда прочтение равно ощущаемому... и долго долго ещё плывешь в их водах...
"Иные строки, как предчувствие того, что однажды уже было… Может память мгновения и есть исток нового мига? Новая строка… заглавная буква?"*
Заглавная буква - это метрика момента, это начальная точка отсчета, по коридору которого бежит строка... это всегда импровизация, это всегда раскаленный ветер произнесения...прыжок веры с белых крыш воспоминаний, прыжок в высоту глубины... где пульсация становится запредельной, где ты ласкаешь строку, еще не явную, еще не доверенную тебе до конца, но уже проявленную в тебе самом... предчувствие и обладание... что то обволакивает тебя, что то, что ты сможешь потом облечь в паузы...Власть над литерами происходящих и произошедших мгновений...они пришли служить тебе, ты пришел в их тесноту, ты их хозяин.. хозяин того, что не произносят вслух... Прикосновение к Лику Любви...и они любят твой трепет, любят за то, что ты молишься их служению...молишься их красоте, которую никогда не сможешь сказать так, как способен ощущать...Ты касаешься их уже иной музыкой, иной риторикой, с благоговением выстилая белый лист бумаги капельками многоточий имени тебя... и многоточия, прямо на глазах изумленно молчащей импровизации подлинника души, превращаются в белые буквы на черном листе повседневности.
Имя Бога

Веер цветения, шелест теней...
Пронизывает плоскости света,
Преступающие за возвращение...

В прикосновение падают руки...
Если можешь, назови себя, сердце,
Надо мною склоняясь и не помня себя от любви...
Подобно подобию,
Приметам возвращающихся,
Монетам, брошенным в воду
Между ожиданием и совпадением....ты и я.

Вымолвить чтение чтения,
Имеющих знак и сторону....
Люди танцуют, как свечи на ветру,
Огонь призывает мотыльков,
Указывая им путь откровения.
Жизнь блистающей крови,
Суть пустоты – сад, сквозящий узором,
И свеча, притягивающая мотыльков...
Образ ясности - это штрих мгновения,
Где белое и черное - всегда начало различия.
Метафора... отражение.
Жизнь изображений осыпавшихся мгновений...
Вечность, к которой мы спешим, находится повсюду.
И некуда идти.
Мгновение распускается как цветок....
Это и есть момент встречи...
Кровь, ведомая тяготением вымолвить Бога.

Странные пересечения,
Где нет ни одной надписи.
Каждый тающий облик,
Где ткется признание предвкушения вечности.
Где трава и шепот сверчков...
Где свет вложен в тень, как ода...
Листва и шум, где рассказ о нас начинается за пределами рассказа.
Мера желания - отречение от того, что было сказано за мгновение до...
Словесная опора и ветер, огибающий ее.
К чему применимо имя времени?
Искажение идеальности Словаря...полустёртые шрифты...
Как долго и упорно меня обучали другие искусству умирать.

Нет ни одного сравнения, которое не опоздало бы к тебе....
Блеск и пустота, ткань восхищения единого бога,
Игра в игру....
И двое, отказавшиеся играть,
Произнесшие имя Бога вслух,
Люблю.