Цитаты в теме «общество», стр. 50
Конечно, не все люди через сто лет будут счастливыми. Такого не бывает. Останутся и обиды, и неразделенная любовь, и ссоры, и даже такие чувства, как зависть, ненависть и злоба. Не могут же все быть добрыми. Но если общество, в котором ты живешь, действует по правилам добра, то твоя злоба останется твоим личным делом. Твоя глупость — это твоя беда, твоя зависть — это твоя тревога. Мы станем терпимыми, и обязательным для всех будет чувство юмора. Улыбнитесь, будут говорить через сто лет врачи. Улыбнитесь, и вам станет легче. Такое лекарство поможет лучше любого аспирина.
• Интернет — это сборище тайных и явных эротоманов, с утра до вечера и с вечера до утра сидящих за компьютерами в поисках детской порнографии, секса с животными и скрытых в туалете камер;
• Интернет — это сборище хакеров, которые вскрывают банковские счета, воруют деньги, влезают в компьютеры простых и доверчивых пользователей, стирая там полезную информацию и делая всякие пакости;
• Интернет — это место, где собираются всякие маргиналы, использующие сеть для общения между собой и составления всевозможных пакостных планов, направленных на подрыв стабильности в обществе;
• Интернет — это место, где обычно выкладывается на всеобщее обозрение всякое грязное бельё и мегатонны компромата;
• Интернет — это никем не управляемое общество, где процветают наркотики, проституция, национализм, вседозволенность и прочие гадости;
• Интернет — это средство уйти от реального мира и раствориться в мире виртуальном.
Большинство наших дворян представляет собой кучку дегенератов, которые, кроме своих личных интересов и удовлетворения личных похотей, ничего не признают, а потому и направляют все усилия на получение тех или иных милостей за счёт народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага В конце XIX и начале XX века нельзя вести политику средних веков, когда народ делается, по крайней мере в части своей, сознательным, невозможно вести политику несправедливого поощрения привилегированного меньшинства за счёт большинства. Правители, которые этого не понимают, готовят революцию, которая взрывается при первом же случае. Вся наша революция произошла оттого, что правители не понимали и не понимают той истины, что общество, народ двигается. Правительство обязано регулировать это движение и держать его в берегах, а если оно этого не делает, а прямо грубо загораживает путь, то происходит революционный потоп.
За окном — безнадёжность. Серый день. Плохое предзнаменование. Господи, как я хочу его увидеть, прижаться к нему, обо всём забыть Что ж такого преступного, необычайного я хочу? Это так просто всё. Двое людей вдруг поняли, что им сейчас ничего не надо, ни денег, ни славы, ни заботы — а надо им маленькое замкнутое пространство и какую-нибудь постель. Ну и оставьте их в покое, отвернитесь, пройдите мимо, займитесь своими делами. Нет, сгрудятся кучей вокруг этой бедной постели, все, все — церковь, государство, семья, общество, коллеги и друзья, всем миром навалятся, расцепят, помешают, замучают.
Давно хочу понять, чего хочет женщина в мини-юбке? Хочу понять, что значит этот вырез на блузке? Или вот эта вот заниженная талия на штанах, в результате которой — голый живот и нижнее белье? Просто хочу понять — это со мной ведется диалог как с мужчиной или как с членом общества? Вопрос — вопросом, но мне кажется, что все это провокация. Сексуально раскрепощенные женщины, использующие последние достижения косметологии, визуального и вербального кодирования, сами рубят сук, на котором сами же и сидят. Интерпритировать короткую юбку — иначе, чем призыв я не могу.
Любой язык — это медаль, которую отчеканила история.
Умных людей на свете куда больше, чем талантливых. Общество кишмя кишит умниками, начисто лишенными таланта.
Подобно странствующим рыцарям, которые придумывали себе столь совершенную возлюбленную, что искали ее повсюду и нигде не могли найти, великие мира сего знакомы с дружбой только в теории.
Те, которые дают советы, походят на дорожные столбы, которые дорогу указывают, но сами по ней не ходят.
Когда кругом все удивительно, ничто не вызывает удивления, это и есть детство.
Почему вы так много говорите со скучными людьми? — Боюсь, что иначе меня заставят слушать.
Близкое общение — вот откуда берут начало нежнейшая дружба и сильнейшая ненависть.
В корпоративной жизни, а именно в регулярных встречах подмастерьев и шествиях, он чувствовал ровно настолько, чтобы не бросалось в глаза ни его отсутствие, ни его присутствие. Ни друзей, ни знакомых он не имел, но тщательно следил за тем, чтобы его не сочли наглецом, ни отшепенцем. Он предоставил другим подмастерьям находить его общество пресным и унылым. Он был мастером в искусстве распространять скуку и выдавать себя за неотесанного болвана, разумеется не перебарщивая настолько, чтобы над ним можно было злорадно насмехаться или превращать его в жертву грубых цеховых шуток. Ему удалось казаться совершенно неинтересным. Его оставили в покое. А он больше ничего не желал.
Все кому не лень задают вопросы, и роют, и исследуют, и вынюхивают, и над чем только не экспериментируют. Теперь мало сказать что и как — изволь еще это доказать, представить свидетелей, привести цифры, провести какие-то там смехотворные опыты. Всякие дидро, и даламберы, и вольтеры, и руссо, и прочие писаки, как бы их ни звали — среди них есть даже духовные особы и благородные господа! — своего добились: собственное коварное беспокойство, развратную привычку к неудовлетворенности и недовольству всем на свете, короче, безграничный хаос, царящий в их головах, они умудрились распространить на все общество!
В нашем обществе есть определенные правила. Вы должны их придерживаться. А все эти правила придуманы образованными людьми. Знаете, что это значит? Правила написаны образованными людьми, и они пользуются ими в свое удовольствие. Они обманывают тех, кто не образован как они. Они выдумывают специальные термины, чтобы их трудно было понять таким, как вы, которые не хотят пошевелить мозгами. Именно поэтому вы должны знать правила игры, в которой находитесь и которая постоянно меняется. Даже если вам кажется, что вы много знаете, — не переставайте двигаться, потому жизнь не стоит на месте. Жизнь — это развитие, движение и действие, а застой и лень — всегда проигрыш.
— Так кто же ты? Ты кто?
— Разве вам недостаточно просто того, что я человек, и у меня, как и у любого человека два глаза, два уха, один нос, один живот и одно сердце.
— Тогда скажи мне, брат, почему ты сегодня так сильно соврал?
— Сказать, раскрыть перед всеми эту тайну? Тогда слушайте! Я так сильно наврал, потому что сегодня не в ходу мелкая ложь, так же, как и фальшивые монеты. Мы живем в очень лживое время! Женщины, которые мажут свои лица фальшивыми румянами, считаются юными красавицами, люди, которые обманывают общество, зовутся вождями и лидерами. В мире коммерции больше лжи и много денег!
— Глупец, а ты не подумал, что из-за твоего вранья, ты подверг свою жизнь опасности, львы могли разорвать тебя на мелкие куски?!
— Мне было страшно! Но в мире есть вещи пострашнее львов и тигров — это бедность и голод!
— А вдруг он захочет стать пловцом в будущем? И здесь, сейчас, мы наблюдаем за будущим чемпионом.
— Всё возможно. Вопрос прост — из тех ли он людей, кто способен стать таковым, или нет. Если он особенный, значит, станет. Если обычный, то нет.
— Хочешь быть особенным?
— Не сказал бы. В любом случае, я обычный человек.
— Ты особенный, Орэки-сан! По крайней мере, для меня! И Фукубе-сан, и Маяка-сан тоже! Все, кого я встречаю, особенные!
— Это лишь твоё мнение. А я говорю о мнении общества
— А что плохого в собственном мнении? Тебе не нужно волноваться, особенный ты или нет, и равняться на кого-то ещё! Не важно, на кого. До тех пор, пока считаешь себя особенным, ты и есть особенный!
Женщина есть жертва новейшего общества. Честь женщины общественное мнение относит к ее ***, а совсем не к душе, как будто бы не душа, а тело может загрязниться. Помилуйте, господа, да тело можно обмыть, а душу ничем не очистишь. Замужняя женщина любит тебя от мужа, но не дает тебе – она честна в глазах общества; она дает тебе – и честь ее запятнана: какие киргизкайсацкие понятия! ты имеешь право иметь от жены сто любовниц – тебя будут осуждать, но чести не лишат, а женщина не имеет этого права, да почему же это, г**нюки, подлые и бездушные резонеры, мистики пиэтисты поганые, говно человечества? Женщина тогда ***ь, когда предлагает тело свое без любви, и замужняя женщина, не любящая мужа, есть ***ь; напротив, женщина, которая в жизнь свою дает 500 человекам не из выгод, а хотя бы по сладострастию, есть честная женщина, и уж, конечно, честнее многих женщин, которые, кроме глупых мужей своих, никому не дают. Странная идея, которая могла родиться только в головах каннибалов – сделать престолом чести: если у девушки цела – честна, если нет – бесчестна.
Англия покаялась в своих тяжких прегрешениях и вздохнула свободно. Радость, как мы уже говорили, объяла все сердца; виселицы, воздвигнутые для цареубийц, только усиливали ликование. Реставрация — это улыбка, но несколько виселиц не портят впечатления: надо же успокоить общественную совесть. Дух неповиновения рассеялся, благонамеренность восторжествовала. Быть добрыми подданными — к этому сводились отныне все честолюбивые стремления. Все опомнились от политического безумия, все поносили теперь революцию, издевались над республикой и над тем удивительным временем, когда с уст не сходили громкие слова Право, Свобода, Прогресс; над их высокопарностью только смеялись. Возврат к здравому смыслу был зрелищем, достойным восхищения. Англия стряхнула с себя тяжкий сон. Какое счастье — избавиться от этих заблуждений! Что может быть безрассуднее? Что было бы, если бы каждого встречного и поперечного наделить правами? Можете себе представить? Вдруг все стали бы правителями? Мыслимо ли, чтобы страна управлялась гражданами? Граждане — это упряжка, а упряжка — не кучер. Решать вопросы управления голосованием — разве не то же, что плыть по воле ветра? Неужели вы хотели бы сообщать государственному строю зыбкость облака? Беспорядок не создаёт порядка. Если зодчий — хаос, строение будет Вавилонской башней. И потом, эта пресловутая свобода — сущая тирания. Я хочу веселиться, а не управлять государством. Мне надоело голосовать, я хочу танцевать. Какое счастье, что есть король, который всем этим занимается! Как это великодушно с его стороны, что он берёт на себя столь тяжкий труд. Притом, его учили науке управлять государством, он умеет с этим справляться. Это его ремесло. Мир, война, законодательство, финансы — какое до всего этого дело народу? Конечно, необходимо, чтобы народ платил, служил, и он должен этим довольствоваться. Ведь ему предоставлена возможность участвовать в политике: он поставляет государству две основные силы — армию и бюджет. Платить подати и быть солдатом — разве этого мало? Чего ему ещё надо? Он — опора военная, и он же — опора казны. Великолепная роль. А за него царствуют. Должен же он платить за такую услугу. Налоги и цивильный лист — это жалованье, которое народы платят королям за их труды. Народ отдаёт свою кровь и деньги для того, чтобы им правили. Какая нелепая идея — самим управлять собою! Народу необходим поводырь. Народ невежественен, а стало быть , слеп. Ведь есть же у слепца собака. А у народа есть король — лев, который соглашается быть для него собакой. Какая доброта! Но почему народ невежественен? Потому что так надо. Невежество — хранитель добродетели. У кого нет надежд, у того нет и честолюбия. Невежда пребывает в спасительном мраке, который, лишая его возможности видеть, спасает его от недозволенных желаний. Отсюда — неведение. Кто читает, тот мыслит, а кто мыслит, тот рассуждает. А зачем, спрашивается, народу рассуждать? Не рассуждать — таков его долг и в то же время его счастье. Эти истины неоспоримы. На них зиждется общество.
Для человека моего темперамента мир таков, что нет ни надежды, ни выхода. Даже, если я напишу книгу, которую хочу написать, ее не примут: я очень хорошо познал своих соотечественников. Даже, если я смогу начать все заново, в том не будет пользы, поскольку в глубине души я не имею желания ни работать, ни стать полезным членом общества. Я сижу и смотрю на дом через дорогу. Он кажется мне не только безобразным и бессмысленным, как все остальные дома на улице, но от длительного рассматривания он вдруг становится абсурдным. Меня убивает сама мысль воздвигнуть приют именно здесь. Сам город убивает меня своей крайней ненормальностью, убивает все в нем: стоки, эстакады, музыкальные ящики, газеты, телефоны, полицейские, дверные ручки, ночлежные дома, экраны, туалетная бумага, все. Все это могло не существовать, при этом мы бы не только ничего не потеряли, мы бы выиграли вместе со всей вселенной. Я наблюдаю за проходящими мимо: не обнаружится ли случайно среди них мой единомышленник? Предположим, я останавливаю кого-нибудь и прямо задаю ему простой вопрос. Предположим, я спрошу его так: «Почему ты живешь так, как ты живешь? »
Квазимодо остановился под сводом главного портала. Его широкие ступни, казалось, так прочно вросли в каменные плиты пола, как тяжелые романские столбы. Его огромная косматая голова глубоко уходила в плечи, точно голова льва, под длинной гривой которого тоже не видно шеи. Он держал трепещущую девушку, повисшую на его грубых руках словно белая ткань, держал так бережно, точно боялся ее разбить или измять. Казалось, он чувствовал, что это было нечто хрупкое, изысканное, драгоценное, созданное не для его рук. Минутами он не осмеливался коснуться ее даже дыханием. И вдруг сильно прижимал ее к своей угловатой груди, как свою собственность, как свое сокровище < > Взор этого циклопа, склоненный к девушке, то обволакивал ее нежностью, скорбью и жалостью, то вдруг поднимался вверх, полный огня. И тогда женщины смеялись и плакали, толпа неистовствовала от восторга, ибо в эти мгновения Квазимодо воистину был прекрасен. Он был прекрасен, этот сирота, подкидыш, это отребье; он чувствовал себя величественным и сильным, он глядел в лицо этому обществу, которое изгнало его, но в дела которого он так властно вмешался; глядел в лицо этому человеческому правосудию, у которого вырвал добычу, всем этим тиграм, которым лишь оставалось клацать зубами, этим приставам, судьям и палачам, всему этому королевскому могуществу, которое он, ничтожный, сломил с помощью всемогущего Бога.
Одиночество – это когда твои слова отбиваются эхом от стен комнаты.
Мы чувствуем себя одинокими независимо от положения вещей, количества друзей, месяца года, время суток и положения в обществе. Мы чувствуем себя одинокими просто так. Или все же не просто?
Одиночество – это когда все идет не по плану. Это боль, а мы привыкли каждую боль принимать за одиночество.
Бросил парень – ты одинока, и тебе уже просто неважно, что вокруг тебя веется куча подруг, пытаясь утешить и поддержать.
Поссорилась с родителями – ты одинока, и только из-за того, что уже поздно и звонить кому-то не очень удобно.
Плачешь из-за двойки – ты одинока, потому что никто не подошел и не утешил тебя, и не важно, что плакать ты начала, только закрывшись у себя в комнате, а до этого была стойким оловянным солдатиком.
Умер кто-то из родных – ты одинока, потому что этот человек покинул тебя, и не важно, что осталось еще много людей, которые нуждаются в тебе, и в которых нуждаешься ты.
В принципе, одиночество – это иллюзия, которую мы принимаем за реальность.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Общество» — 1 054 шт.
