Цитаты в теме «одиночество», стр. 79
И тогда я позволяю себе посмотреть в никуда: он скажет «возвращайся», а я подойду очень близко и ничего не скажу, даже думать перестану, потому что – запах, тепло от его плеча, дурацкая рубашка в белый цветочек и кожа совсем рядом. Можно даже заплакать, если захочется, но не захочется, потому что наконец-то все станет хорошо. И когда мы доберемся до постели, я первым делом засну рядом с ним, потому что безумно устала за это время. И только потом, когда проснусь и услышу, как он дышит рядом, я осторожно, чтобы не обжечься, загляну в его лицо, потому что глаза мои тосковали без его красоты и были как слепые. А чуть позже я протяну руку, прикоснусь подушечками пальцев, а потом очень медленно, ведь мои руки заледенели без его огня, позволю ладоням наполниться, вспомнить его тело постепенно – чтобы не обжечься. И он, наверное, проснется, и тогда уже мое тело, которое сейчас корчится от одиночества
Я умею жить с кем угодно, хотеть почти чудовищ, но этот жар в груди, но бесконечная нежность, но преданность – только для безупречных линий, поворотов головы, графического рисунка руки, подносящей к губам сигарету, втянутых щек и опущенных век. А теперь подними глаза, любовь моя, выдохни и улыбнись сквозь дым. Ничего особенного, всем нравятся красивые люди, но не все делают смыслом жизни собирательство, сутью отношений – любование внешностью. Человек, любящий красоту превыше прочего, обречен на одиночество. Сама природа его страсти, апеллирующей к образу, сродни отношению к предмету искусства или домашнему животному. Любить за красоту – значит любить без взаимности.
Нью-Йорк восторгался Вуди Алленом, а им обоим не нравились его фильмы, кишащие невротиками, сошедшими с ума в этом сошедшем с ума городе, занятыми копанием в собственных невоспитанных чувствах и распущенной психике и считающими это занятие значительным и духовным. Причем они даже не имеют мужества делать это в одиночестве, а навязывают каждому свою вывернутую наизнанку душу. Нет в этом эстетики, только безумный Нью-Йорк мог породить такое явление и вырастить его практически в общественную силу. Благополучие без корней и без многовековой культуры, люди носятся с собой в бешеном ритме города по расплавленному от жары асфальту, не посадив ни одного дерева, не взрастив многолетним трудом ни одного сада. Нация, убившая Джона Леннона и считающая, что это тоже сойдет ей с рук
"Бесприютное сердце" на неё не действовало; фальшь она отличала безошибочно. Ей казалось, что быть абсолютно одиноким очень неплохо. Как-то, ведя машину, я заговорил о том, что у меня нет близких друзей, и прибег к своей любимой метафоре - стеклянная перегородка между мной и миром, - но она расхохоталась.
******
- Тебе это нравится, - сказала она. -
Ты, парень, жалуешься на одиночество,
А в глубине души считаешь себя лучше всех. -
Я злобно молчал, и она, помедлив дольше,
Чем нужно, выговорила: -
Ты и есть лучше всех!...
Косят подворотни коварством
Кошачьих морд сто лет одиночества,
Не изменить уклад,
Сплетаются судьбы,
Вот только финал один,
Здесь время устало,
Поникло, пошло назад,
И принял Макондо,
Как кару, свои дожди
А стоит ли жить,
Отвернулись и бог, и черт,
И грязь на ботинках,
И небо нависло дном,
Косят подворотни
Коварством кошачьих морд,
И плавится время в свечах
У церковных икон
И хочется верить,
Что выход есть там, где вход,
И скорость движения
Не приближает финал,
Не стоит спешить,
Есть у каждого свой черед,
Упавший не выбыл, а просто немного устал.
— Но я боюсь, что ты такая же, как я.
— В смысле?
— Ну, ты же понимаешь одиночка Когда твоя мать ушла, я никому не позволил занять её место. Помнишь наш старый стол для пинг-понга?
— Да.
— После твоей матери я много лет играл один Просто поднимал другую часть стола, и шарик, конечно, отскакивал в мою сторону, но отскок был всегда предсказуем, понимаешь? Я в точности знал, где он окажется, я постоянно кого-нибудь искал, с кем мог бы сыграть партию, но не мог найти подходящего партнёра Кто-то играл слишком хорошо, кто-то недостаточно хорошо, но, по крайней мере, всё было по-новому. Знаешь, я понимаю, что жизнь в одиночестве — это ужасно уныло, каждый должен найти свою половинку, так что, если ты кого-то нашла, я рад за тебя.
Бывают вечера, когда небо мне кажется пустыней, звёзды — холодными мрачными покойниками, трупами в этом безжизненном бессмысленном мироздании, только мы одни мечемся в одиночестве на нашей маленькой захудалой провинциальной планете, как в глухом городишке, в захолустье, где нет воды, темно и даже не останавливаются скорые поезда
Но бывают вечера, когда всё небо полно жизни, когда если хорошенько прислушаться, слышно, как на каждой планете шумят леса и океаны Фантастические океаны! Бывают вечера, когда всё небо полно таинственных знамений, словно это живые существа, рассеянные по разным планетам, которые смотрят друг на друга, угадывают, дают знаки, ищут друг друга
В школе нам рассказывают о Гефсиманском саде, где среди оливковых деревьев бродил Иисус, в основном в одиночестве, потому что его друзья в это время спали, сморенные поздним ужином. Там он решил, что его уговор с отцом его совсем не устраивает. И просил Бога-отца избавить его от него. Бог ответил ему отказом. Он прошёл через муки, исходил кровавым потом, а его друзья отворачивались от него один за другим. И перспектива быть пригвоздённым к кресту, скажем прямо, тоже была малоприятной. Но он сделал глубокий вздох, вышел из оливковой рожи и посмотрел в лицо своему будущему. Самое главное было то, что он нашёл в себе мужество пройти через всё это.
Когда меня спросят: «кто ты?», я промолчу, не найдя ответа. Можно вместить все аспекты бытия в короткое слово «я», прочертив на лице многозначительную улыбку, можно пуститься в долгие рассуждения, неуверенно нащупывая отточенными плавниками слов материю псевдофилософии, можно вскрыть собственную душу, перефразировав ее в условный ответ, который в любом случае окажется не по размеру вопросу, как любимый в детстве свитер с годами становится мал. Потому что в глазах задающего вопрос ты всегда будешь иным, чем тот, кем ты знаешь себя изнутри. Потому что каждый из нас видит в первую очередь себя, многократно отраженного в чужих лицах. Мы, как симфонию по нотам, разбиваем этот мир на собственные болевые точки. Когда меня спросят: «кто ты?», я загляну в глаза собеседнику, узнавая человека. Одержимому верой я отвечу, что я атеист, одержимому одиночеством я скажу, что я муж и отец, ищущему ответов я назовусь дураком. И тогда ответ станет равен вопросу, но ничего не расскажет обо мне. Когда меня спросят: «кто ты?», я уверенно отвечу:» Я — никто. Я фрагмент, осколок зеркала мира, мелькнувший в твоих руках на долю мгновения, прежде, чем исчезнуть навсегда.» А ты, задающий вопросы, ищущий ответов, кто ты?
Когда душа испытывает боль, её ощущение жизни притупляется. Она словно дезориентируется, теряет своё место в пространстве. Пол меняется у неё местами с потолком. И где потолок, где пол — она теперь уже не знает. Если раньше душа могла отличить «хорошее» от «дурного», то теперь она абсолютно растеряна — «хорошо» и «дурно» превращаются для неё в пустой звук.
От боли, от невыносимой тягостности своего страдания, душа — как оглушённая рыба. Она не знает, что ей надлежит делать, а чего, напротив, ей делать не стоит ни в коем случае. Она растеряна. Ее словно несёт огромным, безудержным течением. Часто именно в такие моменты человек с «оглушённой» душой совершает все свои самые ужасные глупости, страшные и непростительные ошибки.
Но всё же в этом — таком странном, таком тягостном, таком даже в чем-то болезненном состоянии — есть нечто очень и очень важное для души человека. Когда теряются, размываются грани реальности, когда нивелируются и исчезают условности, душа впервые видит этот мир как бы со стороны. Она отделяется, словно левитирует. Она осознает, что она и мир — это не одно и то же.
Это лишь первый шаг — всё начинается с бесконечности одиночества.
Первый, но очень важный
Иногда душе кажется, что это совсем несложно — выпрыгнуть из лабиринта, в котором её удерживают «страсти» и «благо». Нужно просто принять решение, и дело сделано. И душа не понимает, не может понять, что этот лабиринт — её участь в нашем мире. Что из него нельзя отречься, нельзя сделать вид, будто его не существует и он не имеет значения. Он есть, и это Судьба.
Попытки закрыть глаза на реальность, создать иллюзорный мир — одно из тысяч сладостных искушений души. Она рисует себе сказочный замок, она рисует себе мир, в котором всё просто, всё правильно, всё красиво. Душа рисует свой замок по воспоминаниям, по следам воспоминаний о том мире, где царствует Красота. И лишь одна проблема — он, этот её нарисованный замок, не настоящий.
На самом деле душа остаётся всё в той же игре, которую ведут её «страсти» с представлениями о «благе». Найденный выход — просто новая конфигурация прежних сил, ничего больше. Жизнь души в теле — заключение в одиночной камере. А выход, который она то и дело «находит», — это лишь плод её болезненного воображения, ее галлюцинации.
Там, где нет собеседников, душа разговаривает с собственными фантомами. И испытывает ужас, когда, вдруг, осознаёт собственное одиночество.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Одиночество» — 1 583 шт.