Цитаты в теме «отражение», стр. 14
Чем только не нагружают они свое утлое суденышко, заваливая его до самой верхушки мачты! Тут и нарядное платье и огромные дома; бесполезные слуги и толпы светских знакомых, которые ценят вас не дороже двух пенсов и за которых вы не дадите и полутора; пышные приемы с их смертной тоской; предрассудки и моды, тщеславие и притворство, и — самый громоздкий и бессмысленный хлам! — опасение, что о вас подумает ваш сосед Все это хлам, старина! Выбрось его за борт! Он делает твою ладью такой тяжелой, что ты надрываешься, сидя на веслах. Он делает ее такой неповоротливой и неустойчивой, что у тебя нет ни минуты покоя, ни минуты отдыха, которую ты мог бы посвятить мечтательной праздности; тебе некогда взглянуть ни на легкую рябь, скользящую по отмели, ни на солнечных зайчиков, прыгающих по воде, ни на могучие деревья, глядящие с берегов на свое отражение, ни на зеленые и золотые дубравы, ни на волнующийся под ветром камыш, ни на осоку, ни на папоротник, ни на голубые незабудки.
Обычно, когда человек смотрит на свое отражение в зеркале, он замечает кожу, если разглядывает морщинки, глаза — если собирается умыться, зубы — перед тем как их почистить. Он видит губы, щеки, нос, брови, ресницы Но он почти никогда не видит в зеркале своего лица.
Когда вы встречаете человека, вы, напротив, смотрите именно на его лицо. Вам интересен его образ. Только убедившись в том, что это образ вам симпатичен или, напротив, неприятен, вы приглядываетесь к деталям — к глазам, губам, носу. Вы словно бы пытаетесь подтвердить, удостовериться в своем первом впечатлении.
Лицо человека передает вам информацию о нем, о его состоянии, эмоциях, внутреннем облике. Нос, сам по себе, об этом не расскажет, да и от губ ответа на этот вопрос не дождешься. Даже глаза, взятые и рассмотренные отдельно, словно вырезанные из фотографии, умирают. Их блеск и их сила теряются. Без лица в них нет и души.
Это было — сейчас я пытаюсь понять — как если бы вся совокупность мироздания, которая несомненно являет собою книгу, начертанную перстом Божиим, в которой каждая малая вещь говорит о несказуемой благости сотворившего, где каждое творение — книга и изображение, отраженье в зеркале, в которой самая жалкая роза принимает значение глоссы нашего жизненного пути, в общем, как если бы вся вселенная ни о чем другом мне не говорила и ничего не показывала мне, кроме того лица, черты которого я еле-еле сумел разглядеть в потемках ночи, на кухне.
— Всё это совершенно обыденные вещи в современном мире. Заболела — идёшь к врачу, он прописывает антибиотики. Подавлена — идёшь к психотерапевту, он, возможно, прописывает антидепрессанты. Появились седые волосы — идешь к парикмахеру, он тебе их закрашивает. Но в жизни в жизни случаются ошибки, неудачи, однако ты просто продолжаешь жить. Верно? Никто не может заглянуть в твою жизнь так глубоко, чтобы понять, что там реально творится, — нет такого рентгена, чтобы сделать снимок твоей жизни. А то, что нельзя просветить, увидеть, зафиксировать, — то, по нынешним меркам, и не существует. Но вот он я, здесь. Я другая часть тебя. Рентгеновские лучи твоей жизни. Твоё отражение в зеркале. Я тебе показываю, как ты страдаешь, как тебе плохо. Всё это отражено во мне.
Каждый из нас живет в окружении загадочных существ – других людей. Но когда ты пытливо вглядываешься в лицо очередного незнакомца, ты видишь всего лишь собственное отражение. Часто – искаженное до неузнаваемости, но все же Положим, ты способен прочитать чужие мысли – и что с того? «Я ненавижу тебя! » – думает незнакомец, и ты решаешь, будто он – злейший враг, поскольку ты сам употребил бы слово «ненавижу», только размышляя о враге. А на самом деле никакой он не враг. Незнакомцу решительно наплевать на тебя, просто у него, предположим, болит голова, и в такие минуты он с ненавистью думает о любом живом существе, которое попадается на его пути.
Вселенная, существовавшая в человеке, перестала быть. Эта Вселенная поразительно походила на ту, единственную, что существует помимо людей. Эта Вселенная поразительно походила на ту, что продолжает отражаться в миллионах живых голов. Но эта Вселенная особенно поразительна была тем, что имелось в ней нечто такое, что отличало шум ее океана, запах ее цветов, шорох листвы, оттенки её гранитов, печаль её осенних полей от каждой из тех, что существовали и существуют в людях, и от той, что вечно существует вне людей. В её неповторимости, в её единственности душа отдельной жизни — свобода. Отражение Вселенной в сознании человека составляет основу человеческой мощи, но счастьем, свободой, высшим смыслом жизнь становится лишь тогда, когда человек существует как мир, никогда никем не повторимый в бесконечности времени.
Мы, пылкие существа, должны восемь часов прижиматься друг к другу телом, иначе нам холодно и одиноко. Иначе мы теряем уверенность в необходимости нашего бытия. Сомневаемся, что будем нужны кому-то утром, поэтому жадно обнимаемся всю ночь, согревая эту надежду. Мы циники днем, мы насмешливо смотрим на чувства. Мы притираемся, как дощечки, и очень нуждаемся друг в друге, чтобы жить только так, как мы живем. Мы вертимся, как колесики в часовом механизме, тикая друг на друга. «Тик». – «Так». «Так? » – «Так! »Мы любим только себя друг в друге, мы любим эту жизнь, как отражение нашего существа. Мы целуем друг друга, как зеркало, потому что райское яблоко вновь становится целым, когда мы соединяемся, и червоточина прячется внутри нас, когда соединяются две половинки. «Это – тик? » – «Тик». «Как тебе, хорошо? » – «Так! »
С той поры я, бывало, делаю огромный крюк, лишь бы не увидеть собственного отражения. Зеркала — что зеркала, их избегнуть пара пустяков, а вот окна и блестящие колеса автомобилей — дело другое. Стоило мне увидеть в них себя, и я пугался, будто встретил чудище. Конечно, я быстро соображал, что чудище — я сам и есть, и не могу вам описать, какая на меня при этом накатывала тоска. И скоро я выработал легкую психологическую уловку: когда бы это ни случилось, вместо того, чтобы сказать себе «вот и я» и удариться в слезы, я говорил «вот и он» и убегал.
Если явившийся в мир человек падает так низко, как только возможно в обществе, о нем говорят, что он — монстр, или зло, или воплощение зла, но никто не допускает даже намека, что в нем имеется нечто сверхъестественное или потустороннее. Он может быть злым человеком, но всего лишь человеком. Но тот, кто, как Иисус или Будда, действует на другом полюсе, там, где творимое добро перехлестывает через край, неизменно превращается в наших глазах в святого, сверхъестественного, личность не от мира сего. Это является отражением того, как мы видим самих себя. Мы легко допускаем, что самое злобное создание — это человек, но не способны предположить, что совершеннейшее существо, тот, кто вдохновляет воображение, пробуждает творческое начало и учит состраданию, — тоже один из нас. Мы не способны думать о себе настолько хорошо, а плохо думать готовы.
Самоубийцей называется тот, кто, под влиянием психической боли или угнетаемой невыносимым страданием, пускает себе пулю в лоб; для тех же, кто даёт волю своим жалким, опошляющим душу страстям в святые дни весны и молодости, нет названия на человеческом языке. За пулей следует могильный покой, за погубленной молодостью следуют годы скорби и мучительных воспоминаний. Кто профанировал свою весну, тот понимает теперешнее состояние моей души. Я ещё не стар, не сед, но я уже не живу. Психиатры рассказывают, что один солдат, раненный при Ватерлоо, сошёл с ума и впоследствии уверял всех и сам в то верил, что он убит при Ватерлоо, а что то, что теперь считают за него, есть только его тень, отражение прошлого. Нечто похожее на эту полусмерть переживаю теперь и я
А город никого не узнает,
Подставив солнцу выгнутые крыши.
И истина, чем ближе до нее,
Тем меньше тех, кто шепот ее слышит
Дороги оставляют на висках
Серебряные отблески лишений.
И кажется ты так устал искать
В других глазах похожесть отражений.
А небо за основу выбрав сталь,
Не помнит о готовящемся лете.
Душа так одинока и пуста,
Что сквозь нее легко гуляет ветер,
Листая неприкаянность молитв,
Запутавшись среди осколков грусти,
Где прошлое как-будто не болит,
Но никуда отныне не отпустит,
Хоть ты его оторванный листок,
Потерян, безнадежен и случаен средь тех,
Кто совершенное не то, и тех,
По ком отчаянно скучаешь
И прячешь в глубине своих снегов
Не пройденное, давнее начало,
Их контуры далеких берегов,
Которые не ждут тебя к причалу.
А в час, когда темнеют облака,
Душа твоя под лунным перламутром,
Наплачется у Бога на руках,
И тихо возвращается под утро.
Неужели вы действительно убеждены, что способны понять планы высших сил тьмы или света и принять самостоятельное решение?! Поверьте, за вас все давно просчитано и подписано там, наверху. Вы еще не родились, а мы уже знали, как вы умрете. Вы пошли в детский сад, а мы подбирали вам жену, врагов, друзей, время и место встречи. Вы наслаждались так называемой свободой, не ведая, что она лишь отражение наших мыслей и планов. Хотели пойти налево, а там перерыта улица, меняют трубы. Хотели направо, но не успели на трамвай. Пошли прямо, и кто-то окликнул вас сзади - вы повернулись, побежали за знакомым силуэтом, но... увы, не догнали и вновь вернулись на то же место, где были раньше. Кто вас направлял? и что после этого твоя слабая воля, человек?!
Он — отражение древних смальт —
Скалился с неба, врастал в асфальт,
Розовых бабочек выдыхал —
Хлопьями крови в пустой оскал
И проходил сквозь стекло витрин —
К счастью, целехонек невредим
Уголь помешивал в топке глаз,
Он — сам себе был угарный газ
Он — сам себя распинал и жёг,
Каждое слово — электрошок
Взгляд его тёмен — силён и зол —
Словно в затылок направлен ствол
В чёрных зрачках холодела грусть,
Он сам себя вырывал, как куст,
С корнем из почвы чужих садов,
Он сам себе переплавил кровь
В черное олово в битум смоль,
Он научился лелеять боль
И выходить прямиком в окно,
В чёрном и длинном до пят пальто
Но невзначай заключил контракт,
Просто, не глядя сто лет назад
Слишком уверен был и не знал,
Что по наивности подписал.
И не получается ни хлёстко, ни равнодушно
Об одном человеке, за которого даже душу,
И которому всё прощала, шептала «лучший»,
Не заметив холода за спиной.
Потом завертелось, друзья, подруги,
И недели помчались быстрее вьюги.
Стали реже видеться, а в итоге
Я вдруг вспомнила как это — быть одной.
Потолок показался безумно серым, отражение —
Больным и уставшим за день,
Стала часто плакать — сдавали нервы,
Выжимать сто сорок на автостраде.
(В общем ты там снова с обычной стервой,
А я кофе ложками "чего ради"?!).
Удивительно, как без тепла хреново
(Хотя, честно, я с детства была мерзлячкой).
Это даже совсем не обычный холод,
Когда вечером пачка летит за пачкой.
Если уж разбираться, то до основы,
Пару ласковых можно вписать в придачу.
Ты катись по убогим рукам, но новым.
Может, ты для них всё-таки что-то значишь.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Отражение» — 325 шт.
