Цитаты в теме «память», стр. 71
Звездная тень
1) Не касайся замков из пепла
Они могут быть очень красивы, но в них нельзя жить.
2) Горели альбомы плохо. Конечно, сплошной пластик. Пришлось сходить в гараж и плеснуть на альбомы бензином. Я посидел у огня, грея озябшие руки, но дым был слишком едким.
Память — она всегда плохо горит.
3) Я верил в любовь и дружбу, в бескорыстие и преданность. Любовь сменилась расчетом, дружба — деловыми отношениями, бескорыстие обернулось удачным вложением капитала, преданность — просто предательством.
4) Один человек — уже слишком много, чтобы изменить мир. Мир — уже слишком мал, чтобы оставить его в покое. Да и нет для живых безмятежности. Только морю и небу знаком покой.
5) А ещё мне хочется — до дрожи в коленях, до кома в горле — того же, чем я был напичкан в детстве. Простоты и ясности мира.
Глаза у него словно бездонные колодцы, а в колодцах – память целых тысячелетий и длинные, медленные мысли. Как будто все, что происходит здесь и сейчас, для него только искорки на поверхности, вроде как блестки солнца на листьях огромного дерева или рябь на воде очень, очень глубокого озера. Мне показалось, будто мы с Мерри нечаянно разбудили дерево, веками росшее и росшее себе из земли. Ну, не разбудили, наверное, потому что оно не совсем спало – оно, если хотите, просто жило само в себе, между кончиками своих корней и кончиками веток, между глубинами земными и небом, и вдруг проснулось – и смотрит на вас так же медленно и внимательно, как все эти бесконечные годы вглядывалось само в себя.
Некоторые страницы я выучила на память, просто потому, что постоянно их перечитывала. Даже выписала себе некоторые пассажи из книги и повесила их над кроватью. Да, этот крутой тип действительно рубил фишку! Если бы все люди придерживались тех принципов, о которых писал Фромм, то жизнь снова стала бы осмысленной Только всё-таки сложно жить по его правилам, потому что не все их знают. Я бы с удовольствием поболтала бы с Фроммом о том, как ему удавалась жить в этом мире по своим темам Во всяком случае, действительность такова, что и с его теорией не всегда выходишь победителем.
В любом случае, эта книга должна быть главным школьным учебником – так я думала.
Адам немного поел. Никакая рыба, размышлял он, не бывает так же хороша на вкус, как на запах; трепетная радость предвкушения меркнет от этого слишком прозаического контакта с костями и мякотью; вот если бы можно было питаться, как Иегова – «благоуханием приношения в жертву ему»! Он полежал на спине, перебирая в памяти запахи съестного – отвратительный жирный вкус жареной рыбы и волнующий запах, исходящий от неё; пьянящий аромат пекарни и скука булок. Он выдумывал обеды из восхитительных благовонных блюд, которые проносят у него под носом, дают понюхать, а потом выбрасывают бесконечные обеды, во время которых запахи один другого слаще сменяются от заката до утренней зари, не вызывая пресыщения, – а в промежутках вдыхаешь большими глотками букет старого коньяка
Если бы только знал как бегу от тебя
На пустой беговой дорожке,
Как пытаюсь имя вымолчать в телефон,
А оно все рвется и рвется с губ: как касаюсь памяти,
Там где ты — бережно, осторожно,
А она — не заживший еще ожог,
Шрам, уродский струп
Понимаю — больно.
Сжимаю себя сильней, посулами
Сладкого отказываюсь от встреч,
И забываю тебя, забываю.
Уже 18 дней, как я приучаю
Себя никого не беречь
Не искать ни руки, ни бедра,
Не нащупывать мысленным
Взором кевларовой нити,
Что связала два сердца,
Прошила насквозь два нутра,
Я безлико твержу в телефон:
Извините, абонент очень занят,
Он просит перезвонить, и встаю на дорожку
И чувствую треск этой нити между нами
Растет и растет темный желоб, чумная дыра
Нет, не бойся, нам будет не больно.
Как мы и хотели. только выпьем таблетку
И доктор сразу разрежет нить:
Мы ведь даже срастись еще толком-то не успели.
Это значит, ему будет легче разъединить.
А во сне упрямо шепчут губы
Те слова, что в белом серебре
Как одномоментно, как сугубо
Что живёт в прошедшем декабре.
Как невинен облик изначальный,
Как светла нездешняя печаль
Но июль колечком обручальным
Гнёт неподдающуюся даль.
И опять на круги, всё на круги
Хорошо в зелёной тишине —
Соловьиной песней быть округе
И скользить по скошенной стерне.
Миллион живительных иголок
Возвращают сущность бытия.
Путь к себе извилист, тяжек, долог
А казалось — просто колея.
Наконец-то не сжигает память,
Не тревожит пух, развеян прах.
Я лечусь забытыми стихами,
Впрочем, дело даже не в стихах
Ночь и тишина.
Белая Луна
в молоке небес тихо проплывает.
Горе — не беда.
Трава-лебеда заплетает луг, косу заплетает.
Дважды не войти
камень на пути,
вот и проходи — мимо.
Воздуха глоток,
времени поток
капелькою в нём быть неуловимой.
Други ли, враги —
по воде круги,
Вот и всё, что мы значим.
Воздуха глоток,
тоненький росток
Как непросто взять, да переиначить.
Упасть на ладонь,
в твой живой огонь! —
но замедлит бег пламя
Воздух голубой,
я дышу тобой,
раствори меня, а потом — память.
Вот за этот миг,
краткий лунный блик —
всё отдать легко, просто!
Вдалеке от лжи,
вспомнить у межи:
где-то есть он, твой остров.
Дважды не войти
все давно пути переплетены туго.
Мне бы улететь —
небу всё допеть.
Или своему другу.
Яркий лоскутик счастья
перешиваю снова
Просто кусочек жизни —
по сантиметру вспять.
Сон — нежный, дивный мальчик
девственен и нетронут,
Летом весну нелепо,
кажется, догонять.
Сказки всё только сказки
слабое утешенье,
Да, соглашусь, конечно,
даже тебе кивну.
Буду и отражением,
хочешь, и отторжением
Днём — белым дивным Ангелом,
ночью уйду ко дну.
Лучше? — Не надо лучше!
лучше быть равновесной
Снова? Мачеха-память снова
тащит тебя на круг
Хочется быть в осадке —
так тяжело быть взвесью!
Плетью-переплетеньем тем, что лишилось рук
Здесь невозможно шагом,
даже ползком лишь вдохом.
«Переведи!» — нелепо
Каждому свой Майдан —
через отрезок Жизни,
через Любви эпоху,
через пустыню Гоби —
в Тихий пасть океан
Наши бывшие женщины
Наши бывшие женщины часто приходят во снах:
Молчаливым укором тревожат уснувшую память.
И так зримо играет улыбка на милых губах
Но всё это мираж: ничего не вернуть, не поправить
Иногда вдруг в толпе промелькнёт чей-то пристальный взгляд,
И в глаза что-то очень знакомое «бросится» тенью.
Снова сердце забьётся, как много мгновений назад,
И тоска сдавит грудь, и волною накатит сомненье
Всё проходит — и боль, и печаль Но не в этом же суть:
И весна за зимою спешит под журчанье капели.
То, что кануло в Лету, уже никогда не вернуть,
Нам осталось лишь чувство большой безвозвратной потери.
Наши бывшие женщины часто приходят во снах
Ну, а мы продолжаем любить и ценить «настоящих».
И целуя, даря им цветы — отражением в глазах
Видим тех нас, в прошедшей любви, навсегда потерявших.
Как мы дружили, как рядом шли,
Как рядом были, в любой дали,
О том сегодня, почти невольно
Вновь я вспомнил, вновь я вспомнил.
Наши дни, те наши дни
Ушёл ты утром, ушёл в рассвет
Туда откуда, возврата нет
Поверить трудно, не верить глупо
Есть минуты, есть минуты,
Словно сон, нелепый сон,
Больше не встречу, такого друга не встречу,
Такого друга как ты.
Дарит жизнь только раз,
И не излечит, ничто печаль не излечит,
Мою печаль о тебе.
Память сгладить не даст
Кто прав из нас был, а кто не прав,
Решить сейчас бы нам в двух словах.
Теперь всё поздно и все вопросы
Стали просто, стали просто ни к чему.
Все ни к чему.
Не думай, будто я буду просить тебя хранить обо мне память или купить лампу Ты и без меня можешь о себе позаботиться Я хочу сказать, как сильно ты меня зацепила, ты меня изменила Своей любовью ты сделала из меня настоящего мужчину И за это я тебе бесконечно благодарен Это факт Если ты мне готова что-то пообещать, то пообещай, что даже когда ты будешь опечалена или неуверена, или если ты совсем утратишь веру, ты попытаешься взглянуть на себя моими глазами Спасибо, что ты стала моей женой Я мужчина, который ни о чем не жалеет ДО ЧЕГО МНЕ ПОВЕЗЛО! Ты стала всей моей жизнью, Холли А я в твоей — всего лишь одна глава Будут и другие, я обещаю
Жизнь я представляю как туманный день. Я иду в настоящем за мной туман впереди меня тоже. Мое прошлое размыто и не устойчиво в памяти, оно ускользает, и я уже не могу его коснуться, ощутить. Будущее для меня не более чем полное отсутствие видимости перед собой. И только маленький участок настоящего осязаем. И я не хочу идти через этот туман ОДИН. Ты живешь только в настоящем, только настоящий момент имеет значение. Поэтому настоящее мое пусть будет разделено с людьми, которые не дают мне быть одиноким. И ты в их числе. Возьми меня за руку. Нас ждет путь. Возможно, он будет долгим. И когда придет время подводить итоги, тот факт, что мы вместе, что еще держимся за руки, даст нам основание думать, что мы жили.
В момент своего падения душа словно превращается в камень и бьёт каждого, кто оказался у неё на пути. Она — как слепое орудие Рока. Злого, беспощадного и беспринципного Рока. Всё и вся перестаёт иметь для неё какое–либо значение. Ей настолько больно, что она способна лишь обороняться. И обороняется от всего, от всех — от врагов, друзей, ветряных мельниц
Когда ты испытываешь предельную боль, ты перестаёшь думать о том, что кому–то тоже может быть больно. Напротив, тебе, вдруг, начинает хотеться, чтобы все так страдали и мучились, как ты. Ты желаешь им зла. Впрочем, ты хорошо понимаешь и другое: никто и никогда не поймёт и не поднимется до твоей боли. Никто и никогда. И от осознания этой мысли становится ещё больнее. Ты один на один с бесконечностью страдания.
Это предельная точка эгоизма: когда душа, растерявшая прежнюю память о Красоте, утратив прежние знания о «благе», становится жестокой. Может ли душа творить зло? Может ли она разрушать Красоту? К сожалению, да. Может. Неслучайно, Инь в философии Дао, достигая предела, превращается в Ян, и наоборот. Все, что достигает предела, становится своей собственной противоположностью.
Ангел превращается в Демона
Этой осенью хочется только снов.
Одеяла, пледы, горячий чай —
Это формула жизни, тугое дно,
Приучившее отличать
По шагам, дыханию, тишине,
Темной форме чужих зрачков —
Кто останется рядом,
А кто и не, и отваживать чужаков
Без тринадцати лето.
Какой-то год. бесконечная нежность стрел.
Кто-то трогал чернилами мой уход,
Кто-то меня хотел,
Кто-то пел мне песни,
А кто-то знал мое имя по буквам, вплавь —
Эта осень нежности —
Тронный зал моей памяти, но оставь
Меня в этой осени хоть на час
И немедленно город затянет сном,
Все машины встанут, отключат газ,
Все движенье замрет в одном
Бесконечном зевке, полусонном па,
На обрывке из полуслова
Аберация памяти — старый парк.
Там, где счастье с волос текло.
Там, где было лето,
Звенящий шаг, упоительное «живем»,
Там, где целоваться, как и дышать,
Было проще всего вдвоем
Упустили, сквозь пальцы,
Как тишину — и комкаем теперь внутри
Бесконечную осень —
Еще одну в невозможности говорить.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Память» — 1 418 шт.
