Цитаты в теме «рай», стр. 40
Далекие мужчины. Псевдо связь.
Ты это знаешь. Только вот рассудок
Теряешь. И доходит до абсурда.
Но, как трясина, тянет слово вязь,
Ведь он — такой мужчина — силой фраз
То визави способен быть, то брутом.
И трогает не за изгиб бедра —
За душу — щекотливостью вопросов.
И держит не ладонь в руках, а космос.
Твой целый космос. Хочешь крикнуть «Дааа!»
Но это только игры. В города.
И «да» твое меж ними — тонкий остов.
Ты даришь всю себя посредством слов:
Лолитость плюс алисость, даже гердость.
Далекие мужчины — псевдоверность.
Но, зная это, стихоточишь вновь.
Стихотечение не унять. Оно
Плацдарм для вашей маленькой вселенной,
Которая порой почти что рай,
На «вместе», «рядом», на «вдвоем» похожа —
Когда вы тонкой рифмой, осторожно
В друг друга льетесь прямо через край:
Ты — позабывшая, что всё игра,
И он — что так далек, но ближе кожи.
Забудь про всех — приди ко мне,
Скажи: «Люблю!» — и я поверю,
И в этот день, наедине,
Мы в рай любви отыщем двери.
Ворота впустят нас туда,
Закрывшись сразу за спиною,
Ты шепотом мне скажешь: «Да»,
И мы испробуем с тобою
Запретный плод, напополам
Коварным змием разделённый
И долго будет сниться нам
Затем та ночь —
Ночь двух влюблённых
Неважно, что потом, приди
И ты, поверь, не пожалеешь,
Нам будет хорошо в пути
К той нежной, радостной любви,
В которую ты так не веришь!
«Каждый глоток воздуха, который уходит на любое иное дело, кроме дела Аллаха, в Судный День обернется печалью и сожалением. Когда вы видите, что расточаете время на мелочные дела, — это знак того, что Аллах вас презирает; так вы упускаете свою возможность отправиться в рай. А когда вы видите, что исполняете больше обязанностей, чем позволяет вам ваше время, — это знак того, что вы нравитесь Аллаху. Бездельничающим рукам дает работу шайтан. Коль хотите знать, доволен ли вами Аллах, тогда подумайте: при деле вы или бездельничаете?»
"Бывает, что очень хочется взлететь. Люди мечтают, мечтают, мечтают... и многие ничего не делают. И так и остаются сидеть, смотря вслед счастливой стае...
А лучше уж вниз, но испытав это чувство. И пусть в первый и в последний раз - но шагнуть с крыши и полететь..." Ася Сметкова
******
Мне хочется кофе и меда,
Мне кажется, снег не растает
А после всеобщего взлета
Все знали, что я не летаю
Мне хочется чувствовать ветер
Его как всегда не хватает
Но только тогда на рассвете
Я понял, что я не летаю
Мне снятся пушистые крылья
И ангел, что вышел из рая
А все, улетая, забыли,
Что я отродясь не летаю
Я склеил последние перья
Я встал у позорного края
Не хочешь, ну, что же, не верь мне
Но только смотри я взлетаю
Шаг с крыши, взмах сложенных крыльев
Я понял, что снег не растает
Я знал, что меня позабыли
Я вспомнил, что вниз не летают.
Он убирает пальцами тень с моего лица.
Ангел мой — это высшее чудо из всех чудес.
Шепчет мне что-то на ухо, будто бы молится:
«Что тебе снится-видится, мой не лукавый бес?»
И отвечаю я ему, не открывая глаз:
«Снится мне рай безоблачный — солнечная страна.
Снится мне тот, который бы душу мою не спас,
Как ни старался. Нет ее. Видимо, не дана»
Снится мне ангел. Жаль его. Хочется обнимать.
Он убирает пальцами тень с моего лица,
Шепчет мне что-то ласково. Только в ушах — зима.
«Как тебе спится, жизнь моя? Что тебе видится?»
Я просыпаюсь. Дождь меня гладит по голове,
Крылья мои царапает — слиться бы, да принять.
Кто-то мне говорил во сне «ты теперь человек»
Все это потрясающе. Только не про меня.
Рита
Восемь жизней назад ты пришла: «Кабальеро, сыграем?
В карты, в дружбу, в любовь или в верность на 10 минут?
Наша встреча для вас будет адом а, может быть, раем
Вот вам пряник, сеньор или вы выбираете кнут?»
-Как могу отказать, сеньорита, коль женщина просит
Что поставим на кон?
— Мой сеньор, с меня нечего брать.
Восемь жизней подряд за тебя умирал в двадцать восемь
Восемь жизней подряд ты все так же хотела сыграть
— Надоело в бреду засыпать и в бреду просыпаться
Я не кукла, пойми, а в людей не пристало играть
Я, возможно, устал каждый раз за тебя заступаться
Я, возможно, устал каждый раз за тебя умирать
Подняла на меня изумительно-черные очи
— Вот в чем дело, Диего, — сказала вдруг нежно, любя —
Поиграем в другую игру а в конце, если хочешь
Хочешь, в этот раз Рита, мой милый, умрет за тебя?
Адам
Адам, униженный Адам,
Твой бледен лик и взор твой бешен,
Скорбишь ли ты по тем плодам,
Что ты срывал, еще безгрешен?
Скорбишь ли ты о той поре,
Когда, еще ребёнок-дева,
В душистый полдень на горе
Перед тобой плясала Ева?
Теперь ты знаешь тяжкий труд
И дуновение смерти грозной,
Ты знаешь бешенство минут,
Припоминая слово — «поздно».
И боль жестокую, и стыд,
Неутолимый и бесстрастный,
Который медленно томит,
Который мучит сладострастно.
Ты был в раю, но ты был царь,
И честь была тебе порукой,
За счастье, вспыхнувшее встарь,
Надменный втрое платит мукой.
За то, что не был ты как труп,
Горел, искал и был обманут,
В высоком небе хоры труб
Тебе греметь не перестанут.
В суровой доле будь упрям,
Будь хмурым, бледным и согбенным,
Но не скорби по тем плодам,
Не искупленным и презренным.
Пусть я не разгадал чудес,
Только знаю наверняка,
У нее в душе — темный лес,
У меня — лесная река.
В ночь, когда и надежды нет,
Я ломлюсь в ее бурелом
И бреду на призрачный свет,
Удивляясь, откуда он.
И не веря ни в рай, ни в ад,
В темной чаще ищу ответ,
Но всегда возвращаюсь назад,
Не дойдя до места, где свет.
А когда в голубом далеке
Солнца круг еще не высок,
Ты выходишь к моей реке
И ступаешь на мой песок.
Я смываю твои следы.
Я все ближе день ото дня.
Жаль, что ты боишься воды
И не можешь проплыть меня
И когда под вечер закат
Разукрасит своды небес,
Ты подаришь последний взгляд
И уйдешь в свой сумрачный лес.
Видно дан мне удел такой,
Не считая ни дней ни лет,
Сквозь тебя проплывать рекой,
Удивляясь, откуда свет.
Я так понимаю, в Раю будет та же трава,
И те же деревья — похоже, и яблоки те же,
Без чистого снега и Рай обойдется едва,
И без соловьев и скворцов, и, конечно, скворечня
Присутствует там, как и сотни других мелочей,
Знакомых отсюда — без них не возникнуть уюту,
Пусть время не будет нарезано так поминутно,
Но вряд ли возможно, что там его нет вообще.
А что невозможно, так это печаль и тоска
Где нет у души ничего, драгоценней — покоя
А воздух в бору пахнет влагой, грибами и хвоей,
И смотрят на нас из высоких небес облака.
Когда я по лестнице алмазной
Поднимусь из жизни на райский порог,
За плечом, к дубинке легко привязан,
Будет заплатанный узелок.
Узнаю: ключи, кожаный пояс,
Медную плешь Петра у ворот.
Он заметит: я что-то принес с собою —
И остановит, не отопрет.
«Апостол, скажу я, пропусти мя! »
Перед ним развяжу я узел свой:
Два-три заката, женское имя
И темная горсточка земли родной
Он проводит строго бровью седою,
Но на ладони каждый изгиб
Пахнет еще гефсиманской росою
И чешуей иорданский рыб.
И потому-то без трепета, без грусти
Приду я, зная, что, звякнув ключом,
Он улыбнется и меня пропустит,
В рай пропустит с моим узелком.
И вот, знаешь, когда ничего не клеится,
Когда, как бы это сказать —
Все тщетно коту под хвост —
Тогда ты в глазах моих светишься
Сияньем ста тысяч ярчайших звезд.
И вот, знаешь, когда абсолютная безысходность
Переполняет душу и хочется выть
Вот эта твоя уверенность и надежность
Меня заставляет успокоиться и остыть.
И вот, знаешь, когда бесконечное одиночество
Играет со мной в безумные игры и побеждает,
Когда ничего не нужно и ничего не хочется
Я понимаю — тебя мне не то чтобы не хватает —
Мне без тебя ни рая, ни солнца, ни света,
Мне без тебя ни моря, ни океана,
Мне без тебя ни Луна,
Ни какая-либо планета не нужна.
Мне бы просто тебя.
Мне бы только тебя.
Да, мне только тебя и надо.
Желанное
Желанное, к нам в гости запоздав, –
Мечтами ум и сердце наполняя,
Влечёт к себе, как добрый отблеск рая,
Как в чистом небе новая звезда.
Желанное, покуда далеко, –
Считать своим в надеждах робких смея,
Взираем на него, благоговея,
Забыв о самолюбии легко.
Когда же воздаяньем за труды
Желанного реальность наступает, –
Вкусив, душа к нему охладевает
И не хранит заветные плоды.
Желанное, обыденностью став,
Высоких чувств не будит, что не странно:
Мы пленены давно другим желанным,
Былому постоянством не воздав.
Мой рай предполагает постоянную смену событий, впечатлений и ощущений. В идеале, это, выходит, дорога. Комфортное, неспешное странствие по разным местам-мирам-городам, пешком и на разных видах транспорта; великое множество приятных, но необязательных знакомств. В моём раю мыслящие-осознающие существа радуются всякой встрече, не замечают расставаний, с наслаждением трындят о пустяках – ну вот как я тебе сказки рассказываю и ещё пусть оказывают друг другу мелкие необязательные услуги, это всегда приятно.
Каждый раз, когда я нахожусь перед моим муравейником, у меня возникает странное ощущение. Я для них всемогущ. Я как будто их Бог
Иногда мне в голову забредает шальная мысль. Глядя на эти песчаные Города, я думаю: а если бы это был наш Город? Если бы мы были бы заключены в какой-нибудь аквариум, и за нами наблюдал бы какой-нибудь гигант?
А вдруг Адам и Ева были двумя подопытными кроликами, которых эксперимента ради поместили в лабораторные условия, чтобы “посмотреть”?
А вдруг изгнание из рая, о котором говорится в Библии, было всего лишь сменой аквариума?
А вдруг всемирный потоп был всего-навсего стаканом воды, пролитым неосторожным или любопытным Богом?
Этого не может быть, скажете мне вы? Как знать
Я никогда не творил зла. Дни мои будут легки, раскаянье меня не коснётся. Я никогда не узнаю страданий души, почти не живой для добра, души, в которой поднимается свет, суровый, как похоронные свечи. Участь сынков из хорошей семьи — преждевременный гроб, сверкающий блёстками и слезами. Несомненно, развратничать-глупо, предаваться пороку-глупо; гниль надо отбросить подальше. Но часам на башне никогда не удастся отбивать только время чистых страданий. Словно ребёнок буду ли я вознесён на небо, чтобы играть там в раю, где забыты невзгоды?
– Мы всегда слишком сужаем границы своей личности! Мы причисляем к своей личности всегда только то, в чём усматриваем какую-то индивидуальную, какую-то отличительную особенность. Но состоим то мы из всего, что есть в мире, каждый из нас; и точно так же как наше тело носит в себе всю родословную развития до рыб и ещё дальше назад, так и в душе у нас содержится всё, чем когда-либо жили души людей. Все боги и черти, которые были когда-либо, будь то у греков, китайцев или у зулусских кафров, все они в нас, все налицо как возможности, как желания, как выходы из положения. Если бы вымерло всё человечество и остался один-единственный, сколько-нибудь способный ребёнок, которого ничему не учили, то этот ребёнок снова обрёл бы весь ход вещей, снова смог бы создать богов, демонов, рай, заповеди и запреты, ветхие и новые заветы – решительно всё.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Рай» — 957 шт.
