Цитаты в теме «слава», стр. 42 ▷ Socratify.Net

От меча или от медленной старости Арагорн умрет. И ты не найдешь утешения. Ничто не умалит боль этой утраты. Он встретит смерть, воплощая величие короля людей, увенчанный славой, которая не померкнет до последнего дня существования мира. Но ты, моя дочь, будешь влачить свою долю во мраке и сомнениях, которые накроют тебя неожиданно, как зимние сумерки Здесь ты будешь жить, обрученная со своим горем, под сенью увядающих деревьев, пока мир не изменится, и твоя бесконечно долгая жизнь не угаснет.

— Шеф, я хотел сказать, что я на 100% уверен, что у вас нет доказательств, что я занимался хоть чем-то отдалённо связаным со Старой Сонорой последние два часа.
— Шериф Бекер официально приглашает вас расследовать дело Макпейна.
— Ну слава Богу, а то я вам тут вру, вру.

Слава меняет не тебя, а твоих друзей.

Сегодня я научилась не доверять людям. Слава богу, у меня это не получается.

Я так и не закончил школу. Не уехал в Северо-Западный Университет. Не написал для Нью-Йоркера. Не получил Нобелевскую премию и не изменил мир. Я навсегда остался в Кловере.
Это были лишь фантазии, занимавшие мое время и, слава Богу, что они были. Потому что жизнь без смысла, без мотивации, без цели, без надежды и мечты не стоит того, чтобы ее проживать

— Музыкальный бизнес очень переменчив. Это словно гарем полный красивых людей, которые трахают друг другу мозги, а вокруг тысячи уродливых бездарных козлов, которые так и ждут, чтобы урвать себе кусок славы.

Мужчина ценен тем, что в нём остается, когда уходит слава.

Что же такое успех? Это ни слава, ни деньги, ни призы, ни власть. Успех — это когда просыпаешься утром и так хочется скорей приступить к своему делу, что буквально вылетаешь за дверь. Это когда работаешь с людьми которых любишь. Успех — это когда держишь связь с миром и учишь людей чувствовать, находишь способ связывать людей, у которых нет ничего общего кроме мечты. Уходишь спать с чувством что выполнил свою работу. Успех — это радость, и свобода, и дружба. И ещё — любовь!

Слава длится пятнадцать минут. Бесславие длится чуть дольше.

Герои редко доживают до собственной славы.

— Хорошая новость: вы не умрёте
— Какое облегчение! Слава Богу!
— в течение 24 часов, которых вам хватит, чтобы научиться не прерывать того, кто пытается вам что-то сказать.

Каков Савва, такова ему и слава

Ужель грешит сама природа
Пороками людей в наш век?
Мне кажется, растения, звери,
Всё в мире лжет, как человек.

Ты скажешь, лилия невинна?
Взгляни на франта-мотылька:
Прильнул он к ней, вспорхнул — и что же,
Где целомудрие цветка?

Забыли скромность и фиалки, —
Хотя их тонкий аромат
Так безыскусственно-кокетлив,
Мечты о славе их томят.

А соловей — утратил чувство,
Насквозь рутиной заражен,
И. право, только по привычке
И плачет и ликует он.

Нет правды на земле, и верность
Ушла в предания старины,
Псы, как всегда, хвостом виляют,
Смердят — но тоже неверны.

Мне просто жаль вас, недруги мои.
Ведь сколько лет, здоровья не жалея,
Ведете вы с поэзией моею
Почти осатанелые бои.
Что ж, я вам верю: ревность — штука злая,
Когда она терзает и грызет,
Ни темной ночью спать вам не дает,
Ни днем работать, душу иссушая.
И вы шипите зло и раздраженно,
И в каждой фразе ненависти груз.
Но я живу не ради славы, нет,
А чтобы сделать жизнь еще красивей,
Кому-то сил придать в минуты бед,
Влить в чье-то сердце доброту и свет
Кого-то сделать чуточку счастливей!

Ну, а потом — отвечает сам себе князь Андрей, — я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать; но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди — отец, сестра, жена, — самые дорогие мне люди, — но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей

Все будет также после нас, а нас не будет,
Когда нам мир сполна воздаст —
У мира не убудет.
По небу скатится звезда слезой горючей

И не останется следа — обычный случай.
Я вроде смерти не боюсь, хотя нелепо
Порвать загадочный союз земли и неба.
Хотя бы ниточкой одной, едва заметной

Став одинокой тишиной на рощей летней,
Негромкой песней у огня, слезою поздней
Но так же было до меня и будет после.
И все ж расстаться нелегко со всем, что было

И то, что радостью влекло и что постыло.
Но кто-то выйдет в первый раз вновь на дорогу,
И сбросит листья старый вяз у наших окон
Всё будет также после нас — и слава Богу.

С годами чувства притупляются. Тускнеет не яркость мира — короста, наросшая на человеке, не пропускает свет в должной мере. Глохнут звуки. Музыка превращается в невнятный шум. Запахи утрачивают резкость. Ландыши не напоминают о весне. Любовь? — привычка. Ненависть? — брюзжание. Нас готовят к уходу — туда, где не место страстям. Слава старикам и старухам, сохранившим свежесть восприятия! Слава седым непоседам и лысым завсегдатаям театров! Низкий поклон морщинистым ведьмам, чей глаз остер и слух чуток! Иногда кажется, что им просто повезло. В другой раз думаешь: в чем их секрет? А всего-то и надо, что признать: не мир, но я. Не любимый в юности поэт утратил мощь таланта – я остыла к его строкам. Не пейзаж лишился былого очарования – я смотрю на него, близоруко щурясь. Стоит только признать, признаться, взять вину на собственные плечи – и мир вновь засияет.
Великий Космос, как же это трудно!
Куда легче согласиться, что в наше время деревья росли до небес

Утром в вагоне только и говорили все о том, что ночью чудом удалось избежать аварии. Он вышел покурить в тамбур и ужаснулся, представив себе, что могло случиться с ним и его семьей прошлой ночью, в мороз, вдалеке от города и отогнал от себя эти мысли. Глубоко затянувшись, вздохнул и улыбнулся, глядя на сверкающие снега, и сказал про себя: «Слава Богу».
И тут он вспомнил, что вчера днем он так же стоял здесь и видел в окне какую-то станцию, людей, ожидающих электрички и среди них чью-то фигуру, сгорбленную от холода. Бродяга поди или алкаш, — подумал он тогда. А тот повернулся к их поезду, и (он это ясно видел) перекрестил несколько раз вагоны, обдавшие его снежной пылью он еще смотрел на этого чудика и усмехался про себя и качал головой, бывает же Теперь же все эти события как-то естественно связались между собой. «Слава Богу», — сказал он снова. И еще раз неожиданно громко: «Слава Богу!»

Заплакали в селах, будто на погосте:
Ой, лихо нам, лихо!
- Пепел да кости!
Девушки малины в лесу не собирают,

Пастухи скотины в поле не гоняют.
Ой, лихо нам, лихо!
Татарва конями хлеба потоптала,
Девиц полонила, сынов порубала.

Ой лихо нам, лихо!
Батыю поганому ночью не спится
- Что ж тебе, Батыю, не спится, не лежится?
«Человечьей крови я хочу напиться»

Ой, лихо нам, лихо!
Поганцу языческому Народа мучителю
Жрут человечину волки да собаки.
Кровь человечью пьют вурдалаки.

Осиновый кол вурдалаку в спину,
Волка лесного мы бьем дубиной!
Ой, лихо-то, лихо, — да ворогам нашим!
Села мы построим, землю запашем!

Будем мы вами мосты мостити,
Хану да ханятам голову рубити.
Будете снопами лежать вы в могиле!
Встань же, отчизна, в славе и силе!

Встань, наша мати, рви свои путы,
Бей и гони ты ворогов лютых.

Жизнь такая редкая удача, а смерть так легкодостижима. Кто же это придумал — проводить с таким трудом доставшуюся жизнь в ожидании столь легко приходящей смерти? Насиловать свои чувства и природу, чтобы заманить славу? Это для нас хуже смерти! Желая исчерпать до дна все наслаждения своей единственной жизни, испытать все радости этих лет, тревожимся лишь о том, чтобы переполненный желудок не помешал вволю пить; чтобы утрата силы не помешала вволю предаваться плотским удовольствиям. Не печалит нас ни дурная слава, ни опасность для жизни.