Цитаты в теме «старое», стр. 18
Интересно: где та любовь, которой так много? Та любовь, которая есть в каждом кадре старых чёрно-белых фильмов. Вот, ну та самая любовь, которая гонит куда-то одиноких ковбоев, та любовь, которая заставляет так часто и долго курить героев французских и итальянских кинокартин, та любовь, которая чувствуется в каждом из семнадцати мгновений ну той самой весны. Где она? И есть ли она здесь? И есть ли она для тебя в этом городе? Но иногда, иногда, когда покупаешь бутылку пива в ночном киоске или выпиваешь вторую или третью рюмку чего-то в прокуренном баре, ты вдруг почувствуешь себя героем какого-то старого и, конечно же, конечно же, любимого кино. И тебе покажется, что на тебе хороший длинный, белый плащ и хорошая шляпа. Что всё это, ну то есть всё вот это, что происходит с тобой — это не что иное, как начало прекрасной дружбы. Дружбы с этим странным временем, в котором ты живёшь. Дружбы в отсутствие любви.
В старом доме за углом жил большой лентяй Пахом.
Что б его не попросили, отвечал он всем: «Потом».
Жуткий лодырь был Пахом, напрягаться ему в лом.
Только если где пирушка, тут он первый за столом.
На крыльце сидит Пахом. Мать к нему идёт с ведром:
— На, сынок, сходи на речку.
— Ладно. Сбегаю потом.
— Дров на зиму нет, Пахом. Поруби-ка топором.
— Да, успею я, маманя. Наколю я их потом.
— Покосился на бок дом. Ты поправил ба, Пахом.
— Да, поправлю только завтра, в крайнем случае, потом.
Как-то утром встал Пахом, и уселся за столом:
— Ну-кась, мамка, я голодный, накорми меня борщом.
— Как пожрать, губа винтом, только встал, уж за столом.
Хочешь борщик? Будет борщик, но не сёдня, а потом.
- Фраза из к/ф «Калина красная».
Ненавижу невежество и необразованность. Напыщенность и фальшь. Злобу и зависть. Ворчливость, низость и мелочность. Всех заурядных мелких людишек, которые не стыдятся своей заурядности, коснеют в невежестве и серости. Ненавижу тех кого Ч. В. называет «новыми людьми», этих нуворишей, выскочек с их машинами, деньгами, телеками; ненавижу их тупую вульгарность и пресмыкательство перед старыми буржуазными семьями и рабское стремление им подражать.
Люблю честность, свободолюбие стремление отдавать. Созидание и творчество. Жизнь взахлеб. Люблю всё, что противоположно пассивному наблюдательству, подражательству, омертвению души.
На бумаге. В конвертах, края которых увлажнены моей слюной, с криво приклеенной маркой, за которой пришлось отстоять в очереди на почте, с нормальным адресом, в котором есть улица и номер дома, а не с идиотским названием какого-то сервера. Это будут настоящие письма, к которым в порыве нежности можно прикоснуться губами, а в приступе злобы порвать их в клочки, в страшном секрете поспешно спрятать ото всех в запираемом на ключ металлическом ящике в подвале или носить с собой и обращаться к ним, когда одолеет грусть и ускользает надежда. Самые настоящие письма, которые в крайнем случае можно просто сжечь. А если не сжечь, то через много лет открыть их заново. Ведь у старых писем есть одно неоспоримое преимущество: на них не надо отвечать.
Мы не считаем интерес американцев к серийным убийствам отклонением от нормы. Скорее, это современное проявление старых, как мир, свойств человеческой природы. Более того, этот интерес нельзя назвать нездоровым, поскольку истории, сказки, шутки и фильмы о кошмарных вещах помогают людям избавиться от подавленных страхов. В Америке конца XX века серийный убийца стал воплощением чрезвычайно тяжелого, тревожного состояния общественной нравственности — с разгулом преступности и ростом сексуального насилия. И если людей притягивает фигура убийцы-психопата, это вовсе не значит, что они погрязли в насилии и садизме (хотя нельзя отрицать, что эти склонности заложены в глубинах человеческой психики). Скорее всего, эти люди похожи на детей, любящих слушать на ночь страшные сказки, — читают книги и смотрят фильмы о серийных убийцах, чтобы обрести контроль над своими страхами.
Люди мне ошибок не прощают.
Что же, я учусь держать ответ.
Легкой жизни мне не обещают
Телеграммы утренних газет.
Щедрые на праздные приветы,
Дни горят, как бабочки в огне.
Никакие добрые приметы
Легкой жизни не пророчат мне.
Что могу я знать о легкой жизни?
Разве только из чужих стихов.
Но уж коль гулять, так, хоть на тризне,
Я люблю до третьих петухов.
Но летит и светится пороша,
Светят огоньки издалека;
Но, судьбы моей большая ноша,
Все же ты, как перышко, легка.
Пусть я старше, пусть все гуще проседь,
Если я посетую — прости,-
Пусть ты все весомее, но сбросить
Мне тебя труднее, чем нести.
Значит ты — местный ***, а эти по бокам — твои яйца. Бывает 2 типа яиц — большие, храбрые яйца, а бывают маленькие, ***астические яйчишки. Каждый *** всегда стоит и зорко озирается, тока мозгов у него нет, и как почует ***ятины, так сразу оживляется — и вот ты решил, что здесь пахнет старой доброй ***ятиной и приволок с собой свои ***астические яйчишки, чтобы повеселиться, но ты немного перепутал — никакой ***ой тут даже и не пахнет, щас ты пожалеешь о том, что не родился бабой!!! Как и положено безмозглому *** — ты не разбираешься в ситуации, а теперь ты начинаешь сморщиваться и твои яйчишки начинают сморщиваться вместе с тобой — и это потому, что на боку твоего пистолета написано — МУЛЯЖ, а на боку моего пистолета написано — ДЕЗЕРТ ИГЛ.50 — и ловить тебе здесь нечего вместе с твоими яйцами. А теперь — ***али отсюда!!!
Если нечто поистине новое придет к человеку (а имени нового в данном случае заслуживает лишь благодать и мудрость, даруемые Богом), то нужно самому человеку быть готовым к новизне, иначе не радость, а гибель ждет его. «Не вливают вино молодое в мехи ветхие», — говорит Евангелие. Если же нет, если все-таки вливают новую благодать в старые вместилища, то мехи рвутся и вино проливается. Неизбежный разрыв старых мехов молодым вином — это и есть трагедия человека, который жаждет новизны, но сам обновляться не хочет и, значит, обречен на жизнь ветхую, пыльную, некрасивую.
Сида Китиносукэ говорил: «Поначалу очень тяжело бежать до тех пор, пока не выбьешься из сил. Но зато тебя охватывает исключительно хорошее ощущение, когда ты останавливаешься, закончив бег. Даже еще лучшее ощущение возникает, когда ты присядешь. Еще лучше, когда ты ляжешь. И еще лучше положить подушку и хорошо поспать. Вся жизнь человека должна быть подобна этому. Прилагать большие усилия, когда ты молод, и потом спать, когда ты стар или чувствуешь приближение смерти,— это то, как должно быть. Но сначала спать, а потом прилагать усилия... Выбиваться из сил всю свою жизнь и закончить ее в тяжком труде — это достойно сожаления». Эту историю рассказал Симомура Рокуроуэмон.
У Киносукэ есть и другие слова, подобные этим: «Человеческая жизнь должна быть как можно более тяжелой».
В саду прогуливаясь, как-то,
Беседуя негромко,
Спросил вдруг юноша монаха,
Растеряно и робко:
«Правдивы часто и мудры,
Твои слова для всех.
Пусть, истины, порой, стары,
Но, что такое… грех?»
Молчать монаху не к лицу,
На заданный вопрос --
«Как помогаешь ты отцу,
Коль вижу, что подрос?»
Едва монах его спросил,
Ответ звучал мгновенно.
Своим рассказом удивил…
Отцу – достойна смена!
«Ответь, отбрось наивный страх;
Коль многим удивляешь,
А как – продолжил речь монах –
Ты женщину желаешь?»
Тут юноша вдруг покраснел
В смущении... в незнанье…
Знать, нужный и ответ поспел,
Монаха, в назиданье.
«С тем согласимся и поймём,
Мы истину и эту --
Грехом с тобою назовём,
Всё, что боится Света!»
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Старое» — 2 318 шт.
