Цитаты в теме «стих», стр. 37
ИГРА НА РАЗДЕВАНИЕ
Стих образовался из рецензии и замечанийк
«В шахматы по-взрослому» (Эротоман Из Переделкино)
Решили как-то поиграть на раздевание,
Но долго спорили, а что бы предпочесть?
В мозгах сидит всего одно желание —
Слияние наших тел. Но не в одежде, без
Не поддаваться! В этом-то и вся загвоздка,
Играть ведь хочется, но чтоб без слабины,
На деле вышло, выбрать нам совсем непросто.
Все переиграно. Хотелось новизны.
Мысль появилась! Шмотки скинем под «Балду».
Простые правила: коль короче слово —
Игрок, не медля, с себя снимает вещь одну.
Есть поле пять на пять. Все готово к бою.
Нас затянуло. По буквам все слова равны.
Какой там к черту секс? Забыли про него.
Вот выиграть бы! Легко вошли в азарт игры.
Одежды уже нет. Разделись мы давно.
Да, жарко стало. К финалу очень долго шли.
Ничья. Шампанское. Как весело с тобой!
Расстались утром. Будет вечер впереди.
Разбудим страсть в себе, играя в «Бой морской».
ШЕСТАЯ ПАЛАТА
То ли рецензия, то ли пародия на «Диагноз надолго» Олеко. Короче, что-то получилось. Опять весна. Давно грачи уж прилетели. И вновь моя шизофрения расшалится. Без обострения, ну, как без луж в апреле. Опять к врачу. Покой мне только снится. Дурдом. «Добро пожаловать!» над дверью, И «вежливо» доктор пожмет мои руки. Пижаму дадут как раз по размеру, В палату проводят. Да тут одни други!
И не страшен диагноз злобных врачей,
Пусть положат меня надолго в палату,
В ней поэты лежат самых разных мастей,
Их всех в кучу одну согнали по блату.
Если пишешь стихи, афоризмы, эссе,
То скорее узнай аксиому простую:
Коль сказали: «Батенька!
Вы не в себе!» Это в нашу палату. В шестую.
Детская любовь
Она самая честная,
Добрая, нежная и бесконечная.
Дети нас любят не за стихи,
Дети простят нам все наши грехи:
И безалаберность, и педантичность,
Неверие в сказки и даже практичность.
Дети нас ценят за то, что мы есть,
И не выносят грубость и лесть.
Правду и ложь различат за версту,
Если им больно, то пустят слезу,
Чтоб мы проявили заботу и ласку,
Чтоб, крепко обняв, рассказали им сказку.
Дети честны и всегда откровенны
И мы ведь их тоже любим безмерно.
Мы можем ругать их иль баловать,
Но лишь за улыбку жизнь готовы отдать.
Мы для детей —
Пример и стремления,
Мы же в них видим себя продолжение.
МАМОЧКЕ
С детских лет живу твоей любовью,
Счастье в доме, когда рядом ты.
Имя твое в радости и в горе
Повторяю как молитву иль стихи.
Ты прости, что я была несносной,
Что добавила на волосы седин,
Знаешь, это ведь все было не со злости,
Хуже нет от юной взрослости картин.
Я спасибо говорю за счастье,
За твоей душою согреваешь
Даже за сто тысяч лет и верст,
А глаза твои всегда сияют
Миллиардом самых ярких звезд.
Ты — добро и радость, и надежда,
Ты — гостеприимство и покой.
Для меня ты будешь, как и прежде,
Самой лучшей, самой дорогой.
Не печалься никогда, родная,
Я, как солнца свет, тебя люблю.
Ты прекрасней всех, я это знаю,
И за жизнь свою тебя благодарю.
Человек рисует лица,
Птиц и небо из дождя,
Человеку вновь не спится
У открытого окна.
Человек читает книги,
Пишет глупые стихи,
Любит алую клубнику
И шуршание ольхи,
Любит женщину земную,
Жадно пишет на холстах
Злую, злую, колдовскую
Красоту в ее чертах.
Человек пьет горький кофе,
Курит нервно, невпопад,
Собирает в руки осень,
Ловит взглядом звездопад.
Человека просто ранить
Равнодушием в словах,
Пеленой ненужной брани
И усмешкой на губах.
Человек стоит у края,
А в груди его — рассвет.
Шаг от боли, шаг до рая.
Человека больше нет.
Писать стихи — не значит быть поэтом,
Уметь ласкать не значит полюбить.
И тлеет жизнь безвкусной сигаретой,
Которую так просто потушить.
Смотри в меня и молча раздевайся,
Успей спасти наш загнанный мирок,
Разбей по нотам самой юной страсти
И рукавом сотри последней срок.
Да просто будь на сантиметр глубже,
Будь здесь на расстоянии тепла,
Вплети меня в узоры этих кружев,
Которые не больше, чем слова.
Хотя Не стоит. Запирай засовы,
Ломай в руке хрустальные шары
Еще одной, уже ненужной ссоры
В пространстве исковерканной зимы.
Весна придет. Она придет, я знаю.
Она войдет к нам в души налегке,
И будет время для любви и чая,
И первый поцелуй на языке.
Но между тем и этим старым светом,
Я не могу никак одно забыть:
Писать стихи — не значит быть поэтом.
Уметь ласкать не значит полюбить.
а боль не сразусначала суета,сначала разумнайдет уловки,станет ворожить,раскинет, что необходимо житьпо средствам,то бишь трезвой полумеройстравив полунадежду с полуверойтеррором пола вытравить любовь,но разум попадет не в глаз, а в бровь,поскольку пола вовсе не имеети лик судьбы впотьмах не лицезреета боль потом сначала сизый мрак,в котором друг не други враг не враг,а только птиц назойливых порханье,короткое предсмертное дыханьев наркозе ядовитых сигарет,начало сна сначала просто бред,а боль потом не боль, а пустота,бездонная, слепая нет, не та,что из пространстваисторгает прану,а та, последняя,что обжигает рануулыбками,вращением колес,сиянием алмазных полуслез,крестами,гороскопами,стихами,отсутствием стеклав оконной раме
Людские души — души разные,
Не перечислить их, не счесть.
Есть злые, добрые
И праздные и грозовые души есть.
Иная в силе не нуждается,
Ее дыханием коснись —
И в ней чистейший звук рождается,
Распространяясь вдаль и ввысь.
Другая хмуро-неотзывчива,
Другая каменно-глуха для света звезд,
Для пенья птичьего, для музыки
И для стиха.Она почти недосягаема,
Пока не вторгнутся в нее любви
Тревога и отчаянье, сердечной боли острие.
Смятенная и беззащитная, она очнется,
И тогда сама по-птичьи закричит, она и засияет как звезда.
Я прощаюсь с тобой у последней черты.
С настоящей любовью, может, встретишься ты.
Пусть иная, родная, та, с которою — рай,
Все равно заклинаю: вспоминай! Вспоминай!
Вспоминай меня, если хрустнет утренний лед,
Если вдруг в поднебесье прогремит самолет,
Если вихрь закурчавит душных туч пелену,
Если пес заскучает, заскулит на луну,
Если рыжие стаи, закружит листопад,
Если за полночь ставни застучат невпопад,
Если утром белесым закричат петухи,
Вспоминай мои слезы, губы, руки стихи
Позабыть не старайся, прочь из сердца гоня,
Не старайся, не майся — слишком много меня!
Ни в каких не в стихах, а взаправду,
Ноет сердце- лечи не лечи,
Даже ветру и солнцу не радо...
А вчера воротились грачи.
Не до солнца мне, не до веселья.
В книгах, в рощах,
В поверьях, в душе
Я ищу приворотного зелья,
Хоть в него и не верю уже.
Я сдаваться судьбе не хотела,
Покоряться судьбе не могла,
Говорила: "Любовь улетела",
А теперь говорю: "Умерла".
Умерла, не глядит и не слышит,
И не слышит, как плачу над ней,
Как кричу ее имя, не слышит,
Бездыханных камней ледяной.
А грачи все равно прилетели
И возводят свои города...
Я ищу приворотного зелья,
А нужна-то живая вода.
У нее есть время на рифмоблудство,
На любовь в стихах, на словесный фризби.
У нее лежит мармелад на блюдце,
А на яндекс. ру — ассорти из писем.
В них и сласть, и страсть, где-то сказка, чудо,
Где-то боль граблями набитых шишек.
И крадутся пальцы на ощупь к блюдцу:
Она вечно ест, когда что-то пишет.
Не она, а ей управляют строки,
Внутрь врываясь, раня — хоть ставь заплатки.
А дела? Да видно, не так уж плохи,
Раз жует вишневые мармеладки.
А дела? Да видимо, регулярно:
Раз в неделю — стих, раз в дней десять — голод
По нему. Такой, что эпистолярно
Крутит так, что слышно сквозь письма голос.
У нее есть время на игры с рифмой,
Что сладка, как мед, иль остра, как перец,
Иль горька, иль смесь вкусовой палитры
У него — нет времени в это верить.
Похолодание но это еще не снег.
Так, не зима просто белый пушистый повод
Вдруг встрепенуться: «Ну сколько же жить во сне? »
Воздух морозный, будто бы Vogue с ментолом,
Жадно вдохнуть. Впрочем, да: сигарета — вред
В этом стихе можно Vogue приравнять к Диролу.
Я оставляю на листьях за следом след:
Первым морозом ржавый ноябрь скован.
Только еще не зима На ресницах пух,
Как с тополей в июне Да жалко, что тает
Я его имя, забывшись, почти что вслух,
Слева направо Справа налево Знаю:
Всё это глупо. Потом представляю вдруг:
Вот он идет в первый хрупкий свой снег с работы.
Люди другие и город другой вокруг.
Время другое. Общего? — у него там
Тоже снежинки, когда он спешит домой
Через аптеку: за чем-нибудь вкусным к чаю.
Черт! Я ведь знаю: Не мой он. Не мой. Не мой.
И оттого сильней во сто крат скучаю.
До тебя лабиринты из слов, что роятся эхом,
Из десятков стихов, тысяч строк, миллионов рифм.
Только я уж смирилась: куда б поезд мой не ехал,
Назначения пункт у него всё равно один.
До тебя сотни дней тишины, в горле ком обиды
От того, что твоя тишина – твой коронный ход.
Но мой поезд везет меня в город, в котором гидом
Будет тот, кто молчит, но отчаянно, верно ждет.
До тебя километры дорог, три десятка станций.
А потом вдруг выходишь на главной – и жизни треть
Позади той минуты, когда мы сомкнули пальцы,
Став друг другу Парижем – увидеть и умереть.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Стих» — 1 003 шт.