Цитаты в теме «страдание», стр. 54 ▷ Socratify.Net

Страх доступ открывает к Тёмной стороне. Страх рождает гнев, гнев рождает ненависть, ненависть — залог страданий.

Любовь — это не то, что можно выразить словами, даже без слов любовь остается любовью. Любовь — это жертва, это страдания. Любить не значит только получать любовь — это значит жертвовать своей любовью, жертвовать ради счастья других.

Люди так озабочены тем, что их дети играют с пистолетами, смотрят жестокие фильмы, боятся, что жажда насилия овладеет и ими. Никто из них не обеспокоен тем, что дети слышат тысячи песен: о разбитых сердцах, отвергнутой любви, боли, страданиях и потерях.

Что было раньше — музыка или страдания?

— Что ты сделаешь, когда встретишь её?
— Что я сделаю?
— Ну, да! Что ты ей скажешь?
— Не знаю
— Ты не знаешь?
— А что мне ей сказать?
— Ну, например: «Моя любимая, я прошел тысячи миль, переплыл реки, пересёк горы, я претерпел страдания и муки, я противостоял искушениям, я шёл за солнцем, чтобы встать перед тобой и сказать: «Я люблю тебя».

— Тебя забавляют мои страдания?
— Меня забавляют любые, кроме своих. Я же француз.

Ненависть, страдания, зависть. Это как котелок на трех ножках. Говорят, что на этих чувствах и держится человеческое сердце.

Я была права, Бога не существует. А раз его нет, в мире много горя и страданий. Если бы Бог существовал, я бы пожелала добавить в мир красоты, убрать боль, людей сделать хорошими и избавить всех от одиночества.

— Люди рождаются свободными. Их предназначение — не в том, чтобы быть чьими-то вассалами. Так я думал раньше. Но не противоречит ли это пути воина?
— Свободу нельзя добыть при помощи страданий или силы. Ни твой статус, ни занятие не имеют значения. Принять себя таким, какой ты есть, и жить соответственно. Это и есть свобода.

Желание быть лучше других — наиболее коварный стресс, назвать который стрессом разум отказывается.
Его положительная сторона обусловливает естественную потребность быть все лучше и лучше, а отрицательная сторона диктует желание быть все лучше и лучше других. По мере возрастания отрицательной стороны возрастают и страдания.

— У меня к тебе вопрос. Ответь на него, и нас снова охватит страсть Если ответ будет правильным, то я забуду о том, как целых 145 лет скучал по тебе. Я забуду о том, сколько страданий принесла мне эта любовь, я забуду обо всём, и мы можем начать всё сначала. Этот момент очень важен для нас, потому что мы не ограниченны временем В этом вся прелесть вечности, мне просто нужна правда, хотя бы один раз
— Прекрати! Я уже знаю вопрос и знаю ответ на него. Правда в том, что я никогда не любила тебя. Всегда был лишь Стефан.

Кто сказал: "Всё сгорело дотла,
Больше в землю не бросите семя"?
Кто сказал, что земля умерла?
Нет, она затаилась на время.

Материнства не взять у земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,
И воронки, как раны зияют.
Обнажённые нервы земли
Неземные страдания знают.

Она вынесет всё, переждёт,
Не записывай землю в калеки.
Кто сказал, что земля не поёт,
Что она замолчала навеки?!

Нет, звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь земля - это наша душа,
Сапогами не вытоптать душу.

Кто сказал, что земля умерла?
Нет, она затаилась на время...

Страдание – это стимул для нашей деятельности, и, прежде всего, в нем мы чувствуем нашу жизнь; без него наступило бы состояние безжизненности Кого же, наконец, не может побудить к деятельности никакое положительное страдание, на того негативное [страдание], [т. е.] скука как отсутствие ощущений, которое человек, привыкший к их смене, замечает в себе, стремясь чем–нибудь занять свой жизненный импульс, часто оказывает такое действие, что он чувствует себя побужденным лучше сделать что–нибудь себе во вред, чем ничего не делать.

Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, — что он не мог отвечать ему.
Да и все казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.

его переполняло сострадание — и к ней, и к остальным собратьям, ставшим, как и он, жертвами легкомысленной эволюции, из собственной прихоти наделяющей несчастных сознанием и не заботящейся о том, чтобы снабдить их психологическим механизмом защиты от страданий бренного бытия. А потому мы год за годом, веками, тысячелетиями с редким упорством продолжаем воздвигать одно доморощенное доказательство собственного бессмертия за другим. Когда же мы, каждый из нас, перестанем искать ту неведомую высшую силу, слившись с которой можно было бы, наконец, обеспечить себе вечность? Когда перестанем вымаливать у небес подробные наставления на путь истинный, цепляться за краешек чей-то большой одежды, плодить все новые церемонии и обряды?

Жизнь, довольно занятная сказка для взрослых. Идея интересная. Сюжет занимательный. Мир прописан детально. Юмора много. С любовными страданиями, на мой взгляд, перебор, иногда кажется, что это не реальность, а дамский роман какой то. Все герои разноплановые, ни одного шаблона, кто-то набросан схематично, крупными мазками по холсту, кто-то более тщательно, осязаемо до мельчайших линий. Местами по качеству походит на мыльную оперу, сдобренную похабщиной. Местами всего чересчур, но в целом увлекательно и легко. Всё это, складываясь вместе, даёт такую картину, такую панораму, что дух захватывает. Короче, по жизни есть, где разогнаться фантазии. Но всё это до тех пор, пока сюжет не властвует над логикой и целью.

— И в минуту слабости я прошу Деву Марию дать Чарли покой и его страданиям.
— Но зверю, ты знаешь, отказано в бессмертии.
— Я знаю, мой отец.
— И всё же нарушаешь закон.
— Я слаб и грешен.
— Что ещё?
— Имею грех. Женщину, которая открыла шоколадную лавку
— Джульетт Бинош?
— Сказала купить шоколадные ракушки для женщины, которая мне нравится и потом я стал думать о ней
— В ваши годы?! Думать?!
— Да да
— И что ты делал в шоколадной лавке в великий пост?!
— Это было.. было.. было для Чарли
— Опять ты нарушил закон!
— Но ведь если у Чарли нет души, значит, он может и не поститься? Разве не так, мой отец?
— Десять Аве Мария, десять Отче Наш.

— Иногда я мечтаю заснуть и проспать до восемнадцати лет. Чтобы уже не было школы и всего этого дерьма.
— Ты слышал о Марселе Прусте?
— О котором ты читал лекции?
— Да. Французский писатель. Полный неудачник. Не имел постоянной работы; безответная любовь; гей. Двадцать лет писал книгу, которую мало кто прочитал, хотя, пожалуй, он величайший после Шекспира писатель. Так вот. На закате лет он приходит к выводу, что годы страданий были лучшими в его жизни, потому что именно они сделали из него то, чем он стал. А годы счастливой жизни — пустая трата времени — ничему его не научили. Так что если ты проспишь до восемнадцати, подумай, сколько страданий ты пропустишь. А в средней школе они как раз и начинаются. Такой шанс упустить нельзя.

— Раз так сильно любишь, сделай её своей! Надеюсь, тогда ты очнёшься! Увидишь, что она обычная
— Я никогда так не поступлю.
— Юджин!..
— Я в жизни так с ней не поступлю.
— И ничего, если кто-то другой у тебя её заберёт? Она же не игрушка!
— Да, это будут адские муки. Но об этом аде я мечтаю.
— Да что с тобой такое?
— Я люблю её И готов на любые муки. Мне нравится чувствовать радость или печаль. Потому что только тебе подвластно даровать мне эти чувства. Мгновенье счастья. Вечность в страданиях. Если выбирать я выбираю вечность. И в плену твоих нежных шипов я хочу умереть.

Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и — неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно-оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.