Цитаты в теме «тайна», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Самая прекрасная вещь, которую мы можем испытать — это тайна. Именно она — источник настоящего искусства и науки. Того, кому чужды эти эмоции, кто уже не может удивляться и замирать в благоговении, можно считать мертвецом : глаза его закрыты. Проникновение в тайну жизни, сопряженное со страхом, дало толчек для возникновения религии. Знать, что непостижимое действительно существует, проявляя себя через величайшую мудрость и самую совершенную красоту, которую наши ограниченные способности могут постичь только в самых примитивных формах, — это знание, это чувство и служит основой настоящей религиозности.

Все отделены друг от друга тайнами, а через пропасти между людьми ведут обманчивые мосты мнений и иллюзий вместо прочного моста признания.

Каждый человек связан с Богом по-своему. Он для Бога иной, чем все, создан по особой мерке. Бог отвечает каждому иначе, у Него с каждым тайна — тайна нового имени.

Говорит, что услышать ветер можно ночью. Когда город затихает. «Ветер распахивает душу, лишь оставаясь наедине с тобой. Без свидетелей. Хранитель слишком больших тайн». Уже вторую ночь выходит по ночам на балкон, чтобы поприветствовать ветер. Прислушивается к его дыханию, прикасается подушечками пальцев к волнистым потокам. Миру мир давно дружит с ветром. «Когда я была маленькой, помню, мечтала путешествовать по миру на крыльях ветра. Захотелось в какую-либо страну, ухватился за краешек его плаща, и он легко доставит туда»
Сейчас Миру мир ждет ветер с другой целью. «Выветривает боль. Не веришь? Это действительно так. Вдыхаю ветер и чувствую, как он, собрав из нутра темную гущу, вылетает наружу. Легчает.

Я тайно и горько ревную,
Угрюмую душу тая.
Тебе бы, наверно, другую —
Светлей и отрадней меня.

За мною такие утраты
И столько любимых могил.
Пред ними я так виновата,
Что если бы знал - не простил.

Я стала так редко смеяться,
Так злобно порою шутить.
Что люди порою боятся
О счастье своем говорить.

Недаром во время беседы
Смолкая, глаза отвожу.
Как будто по тайному следу
Далёко одна ухожу.

Туда, где не мрака, ни света,
Одна неприкрытая дрожь.
И ты окликаешь: «Ну где ты?»
О знал бы, откуда зовешь.

Еще ты не знаешь, что будут
Такие минуты, когда
Тебе не откликнусь оттуда,
Назад не вернусь никогда.

Я тайно и горько ревную,
Но ты погоди, не покинь.
Тебе бы меня, но другую,
Не знавшую этих пустынь.

До этого смертного лета,
Когда повстречались мы,
До горестной славы, до этой
Пол сердца отнявшей зимы.

Я стану простой и веселой,
Тверди ж мне, что любишь, тверди.

Подлинная тайна жизни заключена в зримом, а не в сокровенном.

Гордость есть внутреннее убеждение человека в своей высокой ценности, тогда как тщеславие есть желание вызвать это убеждение в других, с тайной надеждой усвоить его впоследствии самому.

Страх — это противоположность любви.
Запомни, противоположностью любви
является не ненависть, как думают люди;
ненависть — это любовь наоборот, это не
противоположностью любви. Страх — вот
ее истинная противоположность. В любви
человек расширяется, в страхе —
сжимается. В страхе человек закрывается,
в любви — открывается. В страхе он
сомневается, в любви — доверяет. В
страхе человек чувствует себя одиноким,
в любви он растворяется, поэтому здесь
не может и речи быть об одиночестве.
Ошо , «Тайны жизни»

Счастье — это когда ты целиком в Сейчас, а не где-то еще.
Если отбросить физическую боль, все наши страдания сфабрикованы умом из мыслей о прошлом и будущем. Но там всегда будет достаточно материала, чтобы сделать нас несчастными, потому что в будущем — смерть, а в прошлом — все то, что сделало ее неизбежной.
Несчастье -"не-сейчастье» — это состояние ума, констатирующего, что жизнь не удалась вчера и вряд ли удастся завтра.
Если забыть про это, оказаться там где ты есть и, как выразился Набоков, «узнать свой сегодняшний миг» — это и есть счастье, которое практически всегда доступно.
Это «тайная свобода» Пушкина — у него именно об этом стихи, а не «о природе».
Такое счастье ни от кого не зависит и его никто не может отнять.

Ясновидение матери не дается никому. Между матерью и ребенком протянуты какие-то тайные невидимые нити, благодаря которым каждое потрясение в его душе болью отдается в ее сердце и каждая удача ощущается как радостное событие собственной жизни.

Я думаю, Джон Ватсон считает, что любовь для меня тайна. Но её химия невероятно проста и весьма разрушительна.

Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит. Суть моей жизни — тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству.

Гармония семьи не в том состоит, чтобы все ее члены думали и действовали одинаково, имели или не имели тайны друг от друга. А в той царственно расточаемой любви, где никто не требует обязательств друг от друга, в той высочайшей чести друг другу, где нет слов о самопожертвовании, а есть мысль о помощи, о радости быть полезным.

Я не сыр, чтобы нравиться. Я человек, который живет своей одной жизнью, — а уж нравится или не нравится слушай, не слушай. Переключи. Не покупай. Сиди дома, тайно ненавидь.

Частота звука, воспринимаемая человеческим ухом имеет границы. Зрение так же как и слух имеет границы. Следовательно есть что-то, что мы не видим не слышим, не ощущаем. Значит у нас наблюдается отсутствие некого чувства, и возможно будь оно у нас, нам бы открылась тайна мироздания.

В раннем детстве мы проявляли огромный интерес ко всему окружающему, от прекрасных цветов, до никому не нужной ржавой консервной банки. Мир был полон загадок, чудес, тайн и приключений. Нам хотелось все увидеть, потрогать, понюхать, попробовать на вкус. Мы стучали по разным предметам, чтобы услышать как они звучат. Нам хотелось все узнать и мы выдавали по сотне вопросов в день. Это была настоящая чистота, непосредственность и открытость. Проще говоря, мы были самими собой.

Романс старости

Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет!
Пусть смеется лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет.

Книга жизни моей перелистана — жаль!
От весны, от веселья осталась печаль
Юность-птица! Не помню, когда ты пришла
И когда, легкокрылая, вдаль уплыла

Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти камни в пыли под ногами у нас
Были прежде зрачками пленительных глаз

Вместо солнца весь мир осветить не могу,
В тайну сущего дверь отворить не могу.
В море мысли нашел я жемчужину-суть,
Но от страха боюсь я на свет повернуть

До того, как мы чашу судьбы изопьем,
Лучше, милая, чашу иную нальем:
Может статься, что сделать глоток пред концом
Не позволит нам небо в безумстве своем

Мы — источник веселья и скорби рудник,
Мы — вместилище скверны и чистый родник!
Человек — словно зеркало, мир — многолик:
Он ничтожен и все-же безмерно велик!

Рифмы скорчились, почернели, упали пеплом на белый снег, мы стали слабыми в самом деле, мы не способны на скорый бег, мы обманулись в своих надеждах — на землю рухнули облака, наверно, так исчезает нежность, так ночью в окнах вскипает тьма, так дети больше не верят в сказки, а взрослые — в Бога, так год назад — мы были наивны, чисты и ласковы, мы шли сквозь цветущий вишневый сад, мы видели вечность в глазах небесных, мы видели золото на песке, теперь занимаем немного места, бранясь в однокомнатной тесноте.
И рифмы опали сухим листом от первых морозов, от слов случайных, и тонким изысканным серебром укрылись их неразглашенные тайны. Я буду смотреть, как вода в реке становится льдом нехотя и долго. Поскольку наш мир пребывает слеп, когда идут войны, разруха, голод
я просто иду на твой светлый голос — вот всё, что мне нужно сказать тебе

Она пахнет мужским Кензо и адреналином, научилась в жизни взвешивать каждый грамм. У нее ботфорты — 3 пары — ходить по спинами одни кроссовки — бегать в них по утрам. Она чья-то находка, тайна, жена и мама, она может — коньяк, бездорожье, шипы и грязь. Но когда она в воскресенье подходит к храму, с колокольни ей голубь машет крылом, смеясь. Она знает так мало, но знает довольно точно,и стихи не расскажут главный ее секрет. Между прочим, привычка ложиться в 12 ночи —это просто побочный, вынужденный, эффект. Вы ей пишете в личку — а как, мол, и что имели, препарируя тексты, копаясь в ее душе. У нее камасутра вышита на постели и Харлей непременно пропишется в гараже. Она помнит и вальс во дворце с золотыми люстрами, и как выла от боли, случаем спасена. Эта девочка слишком, слишком умеет чувствовать. И что платит за это — знает она одна.

Если знанья вино сможешь в разум впитать,
То молчи — тайн великих не смей продавать!
И ушей не ищи ты для слов драгоценных —
Станешь морем бескрайним, коль будешь молчать!