Цитаты в теме «тишина», стр. 5
Я расту, словно дерево, и чем я выше, тем больше у меня корней. И мой храм -- он целен, но строит его и тот, кто полон раскаяния и ваяет лик совести, и тот, кто умеет наслаждаться и ваяет улыбку. Строит тот, кто, противостоя мне, сопротивляется, и тот, кто предан мне и пребывает верным. Не упрекайте меня за неупорядоченность и отсутствие дисциплины, я признаю одну дисциплину -- дисциплину жаждущего сердца, и, когда вы войдете в мой храм, вас покорит его цельность и величие тишины. Увидев, что молятся в нем преданный и непокорный, ваятель и каменотес, ученый и неграмотный, веселый и грустный, не говорите мне о чужеродности: всех их питает один корень, благодаря их общим усилиям возник храм, благодаря храму каждый из них отыскал собственный путь становления.
В небо уносятся горькие жалобы
Траурных колоколов.
Плачут монахи, рыдают монахи —
Они потеряли любовь.
Прыгают в пляс, задравши рясы,
От края до края зари.
Смотрят на небо и ищут по книгам
Следы настоящей любви.
Но где она живёт, вечная любовь?
Уж я то к ней всегда готов.
Вечная любовь, чистая мечта,
Нетронутая тишина.
Римский папа разбил все иконы
И сам взорвал Ватикан.
Мучая зрение, ищет знамение
И проклинает Ислам.
Только не вернуть вечную любовь
Слепое знамя дураков.
Вечная любовь, чистая мечта,
Нетронутая тишина.
О, вечная любовь,
Слепое знамя дураков.
Вечная любовь, чистая мечта,
Нетронутая тишина.
Я в коридоре дней сомкнутых,
Где даже небо тяжкий гнет,
Смотрю в века, живу в минутах,
Но жду Субботы из Суббот;
Конца тревогам и удачам,
Слепым блужданиям души
О день, когда я буду зрячим
И странно знающим, спеши!
Я душу обрету иную,
Все, что дразнило, уловя.
Благословлю я золотую
Дорогу к солнцу от червя.
И тот, кто шел со мною рядом
В громах и кроткой тишине, —
Кто был жесток к моим укладам
И ясно милостив к вине;
Учил молчать, учил бороться,
Всей древней мудрости земли, —
Положит посох, обернется
И скажет просто: «мы пришли».
Самое страшное на свете состояние —
Одиночество,
Самое длинное на свете расстояние —
Что, одолеть не хочется,
Самые злые на свете слова —
«Я не люблю тебя»,
Самое страшное, если ложь права,
А надежда равна нулю.
Самое трудное —
Это ожидание конца любви,
Ты ушел, как улыбка с лица,
А сердце считает шаги твои.
И все-таки, я хочу самого страшного,
Самого неистового хочу.
Пусть мне будет беда вчерашняя,
И счастье завтрашнее по плечу,
Я хочу и болей и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
Не в пол сердца, не труся,
Не крадучись.
Я хочу ее полной мерою:
В руки, сердце, глаза и сны.
Всю — с надеждою и изменою,
Всю — от крика до тишины!
Озарися, дол туманный!
Расступися, мрак густой!
Где найду исход желанный?
Где воскресну я душой?
Испещрённые цветами,
Красны холмы вижу там
Ах, зачем я не с крыльями?
Полетел бы я к холмам.
Там поют согласны лиры,
Там обитель тишины,
Мчат ко мне от толь зефиры
Благовония весны;
Там блестят плоды златые
На сенистых деревьях;
Там не слышны вихри злые
На пригорках, на лугах.
О, предел очарования!
Как прелестна там весна!
Как от юных роз дыханья
Там душа оживлена!
Полечу туда напрасно!
Нет путей к сим берегам:
Предо мной поток ужасный
Грозно мчится по скалам.
Лодку вижу где ж вожатый?
Едем! будь, что суждено!
Паруса её крылаты
И весло оживлено.
Верь тому, что сердце скажет;
Нет залогов от небес;
Нам лишь чудо путь укажет
В сей волшебный край чудес.
В ясный полдень на исходе лета
Шёл старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нёс её домой.
Он глядел весёлыми глазами
На поля, на дальнюю межу
И подумал: «Дай-ка я на память
У дороги вишню посажу.
Пусть растёт большая-пребольшая,
Пусть идёт и вширь и в высоту
И, дорогу нашу украшая,
Каждый год купается в цвету.
Путники в тени её прилягут,
Отдохнут в прохладе, в тишине,
И, отведав сочных, спелых ягод,
Может статься, вспомнят обо мне.
А не вспомнят — экая досада,—
Я об этом вовсе не тужу:
Не хотят — не вспоминай, не надо,—
Все равно я вишню посажу!»
Моменты абсолютной ясности накатывали на меня несколько раз в жизни, на несколько секунд. Всё заглушает тишина, и я не думаю, я чувствую. И всё кажется таким настоящим, и мир кажется таким юным, словно всё на свете наконец пришло в порядок
Эти мгновения невозможно удержать, и я цепляюсь за них, но они ускользают..
Только на этом и держится вся моя жизнь. Эти мгновения возвращают меня в настоящее, и я понимаю, что всё идёт именно так, как и должно.
«Я люблю одиночество!»
«Я люблю одиночество!»
В этом крике — души нагота.
Одиночество любят от боли,
Но от радости — никогда.
Тишину одиночество дарит,
Избавляющую от обид.
Одиночество не ударит,
Одиночество не оскорбит.
Одиночество понимает,
Как мужчина не сможет понять.
Одиночество обнимает,
Как мужчина не сможет обнять.
Но на голые нервы надето платье —
Всё в раскаленных крючках!
«Я люблю одиночество!» это
«Мне не больно!» —
Под пыткой кричать.
А ведь больно, так Господи, больно,
Что прижать бы к себе хоть кого,
Одиночество любят тем больше,
Чем сильней ненавидят его.
Прокричать ненавистный
Подстрочник, застрявший в груди:
«Я люблю одиночество!»
«Я люблю одиночество!» —
А потом прошептать перевод,
беззащитное: «Не уходи!»
О маме
По-русски «мама», по-грузински «нана»,
А по-аварски — ласково «баба».
Из тысяч слов земли и океана
У этого — особая судьба.
Став первым словом в год наш колыбельный,
Оно порой входило в дымный круг
И на устах солдата в час смертельный
Последним зовом становилось вдруг.
На это слово не ложатся тени,
И в тишине, наверно, потому
Слова другие, преклонив колени,
Желают исповедаться ему.
Родник, услугу оказав кувшину,
Лепечет это слово оттого,
Что вспоминает горную вершину —
Она прослыла матерью его.
И молния прорежет тучу снова,
И я услышу, за дождём следя,
Как, впитываясь в землю, это слово
Вызванивают капельки дождя.
Тайком вздохну, о чём-нибудь горюя,
И, скрыв слезу при ясном свете дня:
«Не беспокойся, — маме говорю я, —
Всё хорошо, родная, у меня».
Тревожится за сына постоянно,
Святой любви великая раба.
По-русски «мама», по-грузински «нана»
И по-аварски — ласково «баба»
Как славно вечером в избе,
Запутавшись в своей судьбе,
Отбросить мысли о себе
И, при творясь, что спишь,
Забыть о мире сволочном
И слушать в сумраке ночном,
Как в позвоночнике печном
Разбушевалась мышь.
Как славно вечером собрать
Листки в случайную тетрадь
И знать, что некому соврать:
«Низвергнут!», «вознесен!».
Столпотворению причин
И содержательных мужчин
Предпочитая треск лучин
И мышеловки сон.
С весны не топлено, и мне
В заплесневелой тишине
Быстрей закутаться в кашне,
Чем сердце обнажить.
Ни своенравный педагог,
Ни группа ангелов, ни Бог,
Перешагнув через порог
Нас не научат жить.
— Слушай беззвучие, — говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, — слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, — тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах. Сон укрепит тебя, ты станешь рассуждать мудро. А прогнать меня ты уже не сумеешь. Беречь твой сон буду я.
Уже будто вечность без тебя
И я гасну как свечка, плачу, царапая веки жидким воском. Человек не может столько чувствовать, он просто сойдет с ума! Не удивительно, что мне всё хуже и хуже.
Во мне слишком много инородного, выедающего внутренности. Я давлюсь эмоциями, как сигаретным дымом, сдираю с себя кожу, оголяя нервы Тону в чернильной крови.
Вернись.
Вернись к себе, раз уж ко мне не можешь — потому что ты никогда не был моим. Я просто присвоила тебя как присваивают потерянные вещи и не возвращают, даже когда находится Хозяин. Одна радость — твоя Хозяйка сейчас тоже не с тобой.
Хочу тишины внутри себя. Чтобы заткнулись эти грёбаные мысли, не орали все хором. Место! Каждому — свое, обязательно не по размеру. Чтобы жизнь медом не казалась.
Кусаю губы, накручиваю волосы на пальцы и слова на предложения. Просто когда я думаю о тебе, мне становится больнее, но несоизмеримо слаще. И легче. И я уже могу принять правду: тебя нет. Тебя, по сути, никогда не существовало.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Тишина» — 823 шт.
