Цитаты в теме «утешение», стр. 10
Земля очень большая; достаточно большая, чтобы вы могли думать, что можно спрятаться от всего: от судьбы, от бога. Надо только найти местечко подальше и выдержать
Бегите на край земли, где вновь найдёте безопасность, покой и тишину; утешение, которое принесёт солёный бриз; умиротворение от того, что опасность осталась позади; наслаждение в печали. И, возможно, на мгновение вы поверите в то, что вам удалось ускользнуть.
Родиться на улице – значит всю жизнь скитаться, быть свободным. Это означает случайность и нечаянность, драму, движение. И превыше всего мечту. Гармонию не соотносящихся между собою фактов, которая сообщает твоим скитаниям метафизическую определенность. На улице узнаешь, что такое в действительности человеческие существа; иначе – впоследствии – их изобретаешь. Все, что не посреди улицы, фальшиво, вторично – иными словами, литература. Ничто из того, что называют «приключением», никогда не сравнится с духом улицы. Неважно, полетишь ли ты на полюс, будешь сидеть на дне океана с блокнотом в руках, сровняешь один за другим девять городов или, подобно Куртцу, проплывешь вверх по реке и сойдешь с ума. Все равно, сколь бы волнующа, сколь бы нестерпима ни была ситуация – из нее всегда есть выходы, всегда есть изменения к лучшему, утешения, компенсации, газеты, религии. Но когда-то ничего этого не было. Когда-то ты был свободен, дик, смертоносен
Для человека, который никогда не путешествовал, всякое новое место, сколько-нибудь отличающееся от родного края, выглядит очень заманчиво. Если не говорить о любви, больше всего радости и утешения приносят нам путешествия. Все новое кажется нам почему-то очень важным, и разум, в сущности, лишь отражающий восприятия наших чувств, уступает наплыву впечатлений. В пути можно забыть возлюбленного, рассеять горе, отогнать от себя призрак смерти. В простом выражении «я уезжаю» кроется целый мир не находящих выхода чувств.
Мы стоим перед часовней. Свечи зажжены и пёстрые окна утешительно поблёскивают сквозь налетающий порывами дождь. Из открытых дверей доносится слабый запах ладана.
— Терпимость, господин викарий, — говорю я, — это вовсе не анархия, и вы отлично знаете, в чём разница. Но вы не имеете права допустить её, так как в обиходе вашей церкви этого слова нет. Только вы одни способны дать человеку вечное блаженство! Никто не владеет небом, кроме вас! И никто не может отпускать грехи — только вы. У вас на всё это монополия. И нет иной религии, кроме вашей! Вы — диктатура! Так разве вы можете быть терпимыми?
— Нам это и не нужно. Мы владеем истиной.
— Конечно, — отвечаю я, указывая на освещенные окна часовни. Вы даёте вот это! Утешение для тех, кто боится жизни! Думать тебе — де больше незачем. Я всё знаю за тебя! Обещая небесное блаженство и грозя преисподней, вы играете на простейших человеческих эмоциях, — но какое отношение такая игра имеет к истине?
Всегда так было и всегда так будет:
Ты забываешь обо мне порой,
Твой скучный взгляд
Порой мне сердце студит...
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,
Боюсь я слов красивых как огня.
Я от тебя молчанью научилась,
И ты к терпенью приучил меня.
Нет, не к тому, что родственно бессилию,
Что вызвано покорностью судьбе,
Нет, не к тому, что сломанные крылья
Даруют в утешение тебе.
Ты научил меня терпенью поля,
Когда земля суха и горяча,
Терпенью трав, томящихся в неволе
До первого весеннего луча,
Ты научил меня терпенью птицы,
Готовящейся в дальний перелет,
Терпенью всех, кто знает, что случится,
И молча неминуемого ждет.
Ты даёшь мне понять, какой ты была жестокой – жестокой и лживой. Почему ты мной пренебрегала? Почему ты предала своё собственное сердце, Кэти? У меня нет слов утешения. Ты это заслужила. Ты сама убила себя. Да, ты можешь целовать меня, и плакать, и вымогать у меня поцелуи и слезы: в них твоя гибель твой приговор. Ты меня любила – так какое же ты имела право оставить меня? Какое право – ответь! Ради твоей жалкой склонности к Линтону?.. Когда бедствия, и унижения, и смерть – всё, что могут послать бог и дьявол, – ничто не в силах было разлучить нас, ты сделала это сама по доброй воле. Не я разбил твоё сердце – его разбила ты; и, разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя О боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле?
Под осень снова мне приснилась ты,
Приятно в холод стелется листва,
Я мял тогда красивые цветы,
Боясь услышать страшные слова.
Ты говорила, любишь не меня,
И голос твой дрожал, и город плыл,
Глаза блестели на закате дня,
И нежно-горьким был октябрьский дым.
Нам всем однажды не сказали: «да»
Когда нам было двадцать с лишним лет,
И разные большие города
Нам зажигали в утешение свет.
И все-таки везде, в любой стране
Лишь золотом блеснёт кленовый лист,
Под осень вспоминаешься ты мне
И самый лучший в мире город Минск.
И разных городов манящий свет
Не обесцветил осени той цвет.
Кому однажды не сказали: «да»,
Тот не однажды был еще любим.
Сияет твоей юности звезда
Над куполом кленово-золотым,
И сохранят года и города
Как нежно-горьким был октябрьский дым.
— А тогда почему нельзя сразу стать взрослым?
— Потому что у детства есть свои достоинства. Детство закладывает фундамент для твоей мечты, да и для всей твоей жизни. В воспоминаниях детства ты станешь потом черпать силы, искать утешения от пережитых разочарований, они будут поддерживать в тебе любовь, отгонять страхи, а порой помогать раздвигать границы твоих возможностей.
— Мне разонравилось мое детство.
— Знаю, Лиза, и обещаю сделать все, чтобы вернуть тебе его яркие краски, правда, некоторые правила все равно останутся черно-белыми.
По-настоящему меня раздражают не правдолюбцы, а правда как таковая. Почему иные с ней так носятся? Разве кто-нибудь находил в ней поддержку и утешение, какие дарует нам вымысел? Поможет ли вам правда в полночный час, в темноте, когда ветер голодным зверем завывает в дымоходе, молнии играют тенями на стенах вашей спальни, а длинные ногти дождя выбивают дробь на оконном стекле? Нет. Когда холод и страх делают из вас застывшую в постели мумию, не надейтесь, что лишённая крови и плоти правда поспешит к вам на помощь. Что вам нужно в такой момент, так это утешительный вымысел. Милая, славная, старая добрая ложь.
Красота, с которой ты так носишься, — это химера, мираж, создаваемый той избыточной частью нашей души, которая отведена сознанию. Тем самым призрачным «способом облегчить бремя жизни», о котором ты говорил. Можно, пожалуй, сказать, что никакой красоты не существует. Сказать-то можно, но наше собственное сознание придает этой химере силу и реальность. Красота не дает сознанию утешения. Она служит ему любовницей, женой, но только не утешительницей. Однако этот брачный союз приносит свое дитя. Плод брака эфемерен, словно мыльный пузырь, и так же бессмыслен. Его принято называть искусством.
Возможно, я предполагала когда-то, что после личного апокалипсиса мелкие жизненные неприятности не будут меня беспокоить. Но это не так. Ты все еще чувствуешь холод, ты все еще отчаиваешься, когда на почте затерялся пакет, и ты все еще раздражаешься, когда тебя обсчитывают в «Старбаксе». Казалось бы, в данных обстоятельствах меня должно смущать то, что я все еще нуждаюсь в свитере или муфте или возмущаюсь по поводу недоданных в сдаче полутора долларов. Однако с того четверга вся моя жизнь окутана таким покровом смущения, что я решила находить в мелких неприятностях утешение, а не символы выживания.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Утешение» — 225 шт.
