Цитаты в теме «война», стр. 29
У моего народа есть две идиомы, которые я ненавижу, потому что они отражают самые скверные черты русского национального характера. В них причина всех наших бед, и пока мы как нация не избавимся от этих присказок, мы не сможем существовать достойно.
Первая отвратительная фраза, столь часто у нас употребляемая и не имеющая точного аналога ни в одном из известных мне языков: «Сойдет и так». Её употребляет крестьянин, когда подпирает покосившийся забор палкой; её говорит женщина, делая дома уборку; её произносит генерал, готовя армию к войне; ею руководствуется депутат, торопящийся принять непродуманный закон. Поэтому всё у нас тяп-ляп, на авось и «на живую нитку», как будто мы обитаем в своей стране временно и не обязаны думать о тех, кто будет после нас.
Вторая поговорка, от которой меня от души воротит, тоже плохо поддается переводу. «Полюбите меня черненьким, а беленьким меня кто угодно полюбит», любит повторять русский человек, находя в этой маскиме оправдание и расхлябанности, и этической нечистоплотности, и хамству, и воровству. У нас считается, что прикидываться приличным человеком хуже и стыднее, чем откровенно демонстрировать свое природное скотство. Русский хороший человек непременно «режет правду-матку», легко переходит на «ты», приятного собеседника с хрустом заключает в объятья и троекратно лобызает, а неприятному «чистит морду». Русский плохой человек говорит: «Все одним миром мазаны», «Всем кушать надо», «Все по земле ходим» или шипит: «Чистеньким хочешь быть?» А ведь вся цивилизация, собственно, в том и заключается, что человечество хочет быть «чистеньким», постепенно обучается подавлять в себе «черненькое» и демонстрировать миру «беленькое». Поменьше бы нам достоевско-розановского, побольше бы чеховского.
ОТ ИМЕНИ ПАВШИХ
(На вечере поэтов, погибших на войне)
Сегодня на трибуне мы — поэты,
Которые убиты на войне,
Обнявшие со стоном землю где-то
В свей ли, в зарубежной стороне.
Читают нас друзья-однополчане,
Сединами они убелены.
Но перед залом, замершим в молчанье,
Мы — парни, не пришедшие с войны.
Слепят «юпитеры», а нам неловко —
Мы в мокрой глине с головы до ног.
В окопной глине каска и винтовка,
В проклятой глине тощий вещмешок.
Простите, что ворвалось с нами пламя,
Что еле-еле видно нас в дыму,
И не считайте, будто перед нами
Вы вроде виноваты, — ни к чему.
Ах, ратный труд — опасная работа,
Не всех ведет счастливая звезда.
Всегда с войны домой приходит кто-то,
А кто-то не приходит никогда.
Вас только краем опалило пламя,
То пламя, что не пощадило нас.
Но если б поменялись мы местами,
То в этот вечер, в этот самый час,
Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,
Губами, что вдруг сделались сухи,
Мы, чудом уцелевшие солдаты,
Читали б ваши юные стихи.
Война не решает никаких проблем; победа действует так же губительно, как и поражение! Наверное, существовало время и место, когда без войны нельзя было обойтись, если человек хотел жить и продолжать свой род, — тогда без войны человечество просто вымерло бы. Быть смиренным, добрым, уступчивым означало тогда гибель; война была неизбежна, ибо выжить могли лишь одни: либо вы — либо другие. Как птице или зверю, человеку приходилось воевать за место под солнцем. Война доставляла рабов, земли, пищу, женщин — то, без чего нет жизни. Но теперь мы должны научиться жить без войн, не потому, что мы стали лучше или нам претит причинять вред ближнему, а потому, что война невыгодна, мы не переживем ее, она погубит нас так же, как наших врагов. Время тигров миновало, настает, без сомнения, время мошенников и шарлатанов, воров, грабителей и карманников; но все равно это лучше, это шаг на пути вверх.
По крайней мере, я верю, что занимается заря доброй воли. Мы не остаемся безучастными, когда слышим о землетрясениях, о гибельных для человека событиях. Мы хотим помочь. И это значительное достижение; думаю, оно нас куда-нибудь выведет. Не скоро — быстро ничего не делается — но надеяться все же можно.
Заезжает Трент, рассказывает, как «парочка еврейских принцесс истеричек» якобы видели в Бель Эр каких то монстров; идет разговор об оборотнях. Кто то из принцессиных подружек будто бы исчез. Вчера вечером в Бель Эр шел розыск, ничего не нашли, за исключением – здесь Трент ухмыляется – трупа изуродованной собаки. Еврейские принцессы, которые, по словам Трента, «вообще без башки», поехали ночевать к подруге в Энчино. Трент говорит, что у еврейских принцесс, видимо перепивших диетколы, была своего рода аллергическая реакция. Может быть, соглашаюсь я; но история меня тревожит. После ухода Трента я пытаюсь позвонить Джулиану, но никто не отвечает, я пытаюсь понять, где бы он мог быть. Вешаю трубку, уверенный, что слышу, как кричат в соседнем доме, ниже по каньону, закрываю окно. Еще слышен собачий лай, «KROQ» играет старую песню Doors , на тринадцатом канале «Война миров», я переключаю на какую-то религиозную программу, где проповедник вопит: «Дайте Господу вас использовать. Господь хочет вас использовать. Расслабьтесь и позвольте Ему вас использовать, вас использовать. Расслабьтесь, – продолжает он свое песнопение. – Использовать вас, использовать». Я пью джин с подтаявшими кубиками льда и, кажется, слышу, как кто то ломится в дом. Дэниел по телефону говорит, что это, вероятно, мои сестры, пытающиеся достать что нибудь выпить; из теленовостей я узнаю, что вчера ночью на холмах четверо были забиты насмерть, и большую часть ночи не сплю, глядя в окно на задний двор и ожидая оборотней.
Жалоба мира, отовсюду изгнанного и повсюду сокрушенного. Человек сражается и борется с самим собой: разум воюет с чувствами, а чувства — между собой, жалость влечет к одному, а жадность — к другому, похоть требует одного, гнев — другого, честолюбие — третьего, алчность — четвертого.
Поскольку дела обстоят таким образом, я, уже ни во что не веря, хотел бы укрыться в каком-нибудь маленьком монастыре, в котором бы царило настоящее нерушимое спокойствие. Но как ни прискорбно говорить об этом, я до сих пор не нашел ни одного монастыря, который бы не был отравлен взаимной ненавистью и раздорами. Стыдно слушать, какие бесполезные склоки и споры из-за самых мелочных и суетных предметов затевают и поддерживают старые люди, которых должно бы уважать и почитать ради их бород и сутан. А какими учеными и какими святыми кажутся они с виду!
Нет такого худого мира, который был бы хуже самой удачной войны! Вспомните сначала все, что влечет за собой война, и вы увидите, насколько выгоднее для вас мир.
Великая Отечественная все дальше от нас. Ушли в лучший мир все маршалы и почти все генералы Победы. Те, кто знал истину о войне глубоко, объемно и достоверно. Их мемуары, некогда издаваемые миллионными тиражами, молодежь, увы, не читает, да и не будет уже читать слишком другое сегодня время. Уходят последние ветераны – последние, кто знает правду о войне, познав ее лично в заледенелых окопах Подмосковья, в руинах Сталинградского тракторного, на ступенях Рейхстага.
Тонны архивных документов: от протоколов заседаний Политбюро до секретной переписки «Большой тройки» — эти архиинтересные документы, также дающие правдивое представление о том, как все было на самом деле – увы, удел немногих архивистов да обладателей ученых степей по истории.
И даже книги, писанные «по горячим следам» великими советскими писателями, теми, которые Войну прошли сами, — из года в год издаются все реже. Новые поколения вообще читают все меньше, тем более – литературы тяжелой, глубокой, о событиях далеких и вроде как «неактуальных».
Живая человеческая память о войне исчезает, растворяется во времени.
Остается лишь коллективный миф, суррогатная память общества, которую сегодня почти тотально формирует масс-медия и кино.
Мне было 27, когда я умер в первый раз. Помню, что повсюду был свет. Была война, я выжил. На самом деле я был уже мёртв.
Иногда мне кажется, что некоторые события мы проживаем только, чтобы сказать: «Это случилось со мной, а не с кем-то другим.»
Иногда мы живём, чтобы преодолевать препятствия.
Я не псих. Хотя все думали именно так. Я живу в том же мире, что и все остальные, я просто видел больше, чем многие и вы я думаю тоже.
Завтра меня найдут мёртвым. Можете навести справки, если не верите. Я видел жизнь после моей смерти.
Я рассказываю об этом, потому что это единственный способ добиться лучшей жизни для вас и вашей дочери. Джин, однажды вы погибнете, заснув с сигаретой в руках. Ваша дочь вырастет и будет жить той же унылой жизнью, какой живёте вы, и будет сильно по вам скучать.
Иногда настоящая жизнь начинается лишь после того, как узнаёшь о смерти. Когда понимаешь, что всё может кончиться в самый неподходящий момент. Очень важно понять, пока ты жив, никогда не поздно всё изменить.
Поверьте мне, Джин, не важно какой поганой кажется жизнь, она не станет лучше, если закрывать глаза и прятаться.
Когда умираешь, хочешь только одного — вернуться назад.
Правительство плюёт на нас, не говорите о политике и религии – всё это вражеская пропаганда! Войны, катастрофы, убийства – весь этот ужас! СМИ делают грустную мину, характеризуя это как великие человеческие трагедии, но мы то знаем — СМИ не преследуют цели уничтожить зло мира – нет! Её задача убедить нас принимать это зло, приспособиться жить в нём! Власти хотят, чтобы мы были пассивными наблюдателями! Они не оставили нам шансов, кроме редкого, абсолютно символического общего голосования — выбирайте куклу слева или куклу справа! Пора выразить личное неудовлетворение социально-политическим способом! Мы это видели в 20-ом веке, наступил 21-ый и мы должны понять, нельзя позволить втянуть себя в эту мышеловку! Меня заботит, что происходит в этом мире, меня заботит структура, система контроля и те, кто управляет моей жизнью! Каждый из нас может избавится от жадности, ненависти, зависти и жестокости!! Cпособ контроля над нами – заставить нас почувствовать себя жалкими, маленькими, чтобы мы отказались от независимости, свободы. Давайте бросим вызов этому корпоративному рабскому государству! 21-ый век – новый век – не век рабства, лжи, пустых вопросов, расизма, государственной экономики и других способов контроля! Человечество входит в возраст, когда оно будет бороться за мир и справедливость! Какая чушь – либеральный демократ, консервативный республиканец — они нами управляют – две стороны одной медали, две команды борются за место директора в рабской корпорации! Правда рядом, но они кормят меня ложью! Мне это надоело, я не буду это есть! Сопротивление не бесполезно! Мы выиграем! Человек слишком хорош! Мы выстоим и станем людьми! Мы будем бороться за настоящую жизнь! За то что важно – за творчество, за индивидуальный человеческий дух, отказывающийся уступать! Это всё, что я хотел сказать, теперь дело за вами!
Джентльмены, мне нравится война.
Джентльмены, я люблю войну.
Наступательная, оборонительная, подпольная, осады, прорывы, отступления, блицкриг, зачистки, геноцид. В торфянике, на шоссе, в окопах, на равнинах, в тундре, в пустыне, на море, в небе, в грязи, в походах.
Я люблю каждое проявление войны, существующее на Земле. Мне нравится уничтожать противника одним ударом под гром канонады.
Когда противника разносит на кусочки, высоко подняв в воздух, моё сердце танцует. Мне нравится уничтожать противника снарядами наших танков. Когда я расстреливаю противника, с воплями выскакивающего из горящего танка, сердце моё подпрыгивает.
Мне нравится, когда пехота единым ударом штыков сминает строй противника. Меня трогает вид паникующих новобранцев, снова и снова протыкающих штыками уже мёртвого противника. Видеть на уличных фонарях повешенных дезертиров — наслаждение. Несравненное удовольствие. Видеть, как пленники падают с пронзительными криками по мановению моей руки, было восхитительно. Когда жалкое сопротивление отважно выступило со своим жалким оружием и мы уничтожили их вместе с доброй частью города 4,8-тонной бомбой, я был опьянён. Мне нравится, что нас разгромили на рассвете. Жаль, что город, который должен был защищать жителей, пал, а женщины и дети были уничтожены. Джентльмены, я желаю войну.
Покажите мне войну, похожую на ад.
В двенадцатом разделе пятой главы Рёанкё есть следующая история.
В провинции Хидзэн был некий человек из Таку, который, несмотря на то что он заразился оспой, собирался присоединиться к войскам, осаждавшим замок в Симабаре. Его родители искренне пытались его отговорить, увещевая: «Какой от тебя будет толк при твоем тяжелом недуге, даже если тебе удастся туда добраться?»
Он отвечал: «Я буду счастлив, если умру в пути. После того как я ощутил на себе благосклонное отношение господина, разве мне следует говорить себе, что теперь я не смогу оказаться ему полезен?» И он ушел на войну. Хотя дело было зимой и стоял ужасный холод, он не обращал никакого внимания на свое здоровье, не стал надевать много одежды и ни днем ни ночью не снимал своих доспехов. Более того, в условиях лагеря он не мог содержать свое тело и одежду в чистоте, однако, в конце концов, быстро оправился от своего недуга и смог полностью выполнить свой долг перед господином. Поэтому, вопреки ожиданиям, нельзя говорить, что грязь так уж плоха.
Когда учитель Судзуки Сёдзо услышал об этом, он сказал: «Разве не было очищающим действием то, что он пожертвовал жизнью ради своего господина? Человеку, который расстается с жизнью ради праведного дела, нет нужды взывать о помощи к богу оспы. Все небесные боги будут его защищать».
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Война» — 1 408 шт.
