Цитаты

Цитаты в теме «время», стр. 54

Смерть в Венеции
1) Искусство и там, где речь идет об отдельном художнике, означает повышенную жизнь. Оно счастливит глубже, пожирает быстрее. На лице того, кто ему служит, оно оставляет следы воображаемых или духовных авантюр; даже при внешне монастырской жизни оно порождает такую избалованность, пере утонченность, усталость, нервозное любопытство, какие едва ли гложет породить жизнь, самая бурная, полная страстей и наслаждений.
2) Есть ли на свете иной героизм, кроме героизма слабых?
3) Одиночество порождает оригинальное, смелое, пугающе прекрасное — поэзию.
4) любящий ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нем живет Бог.
5) Только красота достойна любви и в то же время зрима; она единственная форма духовного, которую мы можем воспринять через чувства и благодаря чувству — стерпеть.
6) человек любит и уважает другого, покуда не может судить о нем, и любовная тоска — следствие недостаточного знания.
Всё, к чему мечтаешь прийти со временем, может быть сейчас твоим, если к себе же не будешь скуп, то есть если оставишь всё прошлое, будущее поручишь промыслу, и единственно с настоящим станешь справляться праведно и справедливо.
Праведно — это с любовью к тому, что уделяет судьба, раз природа принесла тебе это, а тебя — этому.
А справедливо – это благородно и без обиняков высказывая правду и поступая по закону и по достоинству.
И пусть не помешает тебе ни порок чужой, ни признание, ни речи, ни, конечно же, ощущения этой нарощенной тобою плоти — страдает, так её забота.
И когда бы ни предстоял тебе выход — если ты оставишь всё остальное и, почитая единственно своё ведущее и то, что в тебе божественного, не того станешь бояться, что надо когда-то прекратить жизнь, а что так и не начнёшь никогда жить по природе, тогда будешь ты человек, достойный своего родителя — мира, а не чужестранец в своём отечестве, изумляющийся как неожиданности тому, что происходит изо дня в день, и от всякой всячины зависящий
Когда священник Дайю из Санею навещал одного больного, ему сказали: «Он только что умер». Дайю сказал: «Он не мог так быстро умереть. Не произошло ли это в результате неудовлетворительного лечения? Какая жалость!»
Оказалось, что в это время в доме присутствовал врач, который сидел с другой стороны сёдзи и услышал эти слова. Он необычайно рассердился, вышел и сказал: «Я слышал, как вы сказали, что этот человек умер от неудовлетворительного лечения. Поскольку я довольно неопытный врач, это, вероятно, так. Я слышал, что священник воплощает в себе силу буддийского закона. Давайте посмотрим, как вы вернете к жизни этого мертвого человека, ибо без такого доказательства буддизм — лишь пустой звук».
Дайю пришел в замешательство, но, понимая, что для священника было бы непростительно опозорить буддизм, не подал вида и отвечал: «Я действительно покажу вам, как вернуть его к жизни с помощью молитвы. Пожалуйста, подождите немного. Я должен подготовиться». После этого он вернулся в храм. Вскоре он снова пришел и, сев рядом с телом, погрузился в медитацию. Прошло совсем немного времени, и мертвец начал дышать, а затем полностью ожил. Говорят, что он прожил еще полгода. Поскольку священник Таннэн сам услышал об этом от очевидца, ошибки здесь быть не может.
Рассказывая о том, как он молился, Дайю пояснил: «Подобные вещи не практикуются в нашей секте, поэтому я не знал, как нужно молиться. Я просто укрепил в себе решимость отдать жизнь во имя Будды, вернулся в храм, наточил короткий меч, который был преподнесен в дар храму, и спрятал его в своем одеянии. Затем я сел перед мертвецом и начал молиться: «Если сила буддийского закона существует, немедленно возвратись к жизни». Поскольку я связал себя клятвой, то, если бы он не вернулся к жизни, я был готов вспороть себе живот и умереть, сжимая труп в своих объятиях».