Цитаты в теме «выход», стр. 9
Что есть красота женщины в глазах муравья? Что есть красота цветка в глазах рыбы? Красота это оценка данности, понятия красоты условны, личностны, глубоки, но не обьективны. Красота это внутреннее переживание, чувство видящего, красота вечна, красота для каждого своя. И тот акт, блик жизни, который ты считал красивым, который обожествлял и возвеличивал в своем сердце, который толкал тебя на подвиги и поэмы, на музыку и картины, в котором видел ты своего бога, в котором находил любовь как только ты закроешь глаза и отвернешься, станет данностью, фактическим элементом бытия, одним из. И являясь зачастую бессменным катализатором творчества, красота не вовоне, не вокруг, она в тебе самом, делая любое творчество неотделимым от творца, соединяя их в единое целое, до той степени близости, что становится невозможным сказать: «это поэт, а это его стихи» или: «это музыкант, а это его музыка», оставляя только скомканное «это все — он, и тело его, душа дробятся на больной взгляд, дрожащие плечи, слова, звуки, остаются на холсте системой мазков». И то огромное, живущее в сердце, поглощающее разум, требует выхода, продолжения, нацеливает на вечный поиск сквозь штормовой конфликт души, который с легкостью обьясняет любые муки творчества, но который всегда остается личной тайной автора. .
Свечи, музыка, вино в бокалах, полумрак и шелест одежд. Стихи, письма, танец, застывший во времени, и звездопад за окном. Осень, листья, тихие аллеи, рука в руке, улыбка под ранним дождем. Повторяющая себя романтика, замкнутая в кольцо. Медленная сказка, не находящая выхода. Я предлагаю тебе партию. Партию на любовь. Ставка, достойная игры всерьез, и игра, равноценная ставке. Когда ты устанешь от тихой молчаливой нежности, от сладкой ваты слов и ритмичного уютного тепла, вспомни мое предложение. Твердой рукой натяни тетиву страстей, пусти переменный ток по тонким нервам, оденься в хищный азарт охотника, в трепетную покорность жертвы. Взвесь каждый ход, почувствуй тяжесть и неповторимость каждого шага, пусть сердце узнает трепет, больно сжимаясь в груди, а душа расправит крылья, смеясь в унисон с небом. И не так важно, чем это закончится: незабываемым, откровенным, полубезумным сексом на бархатной поверхности бильярдного стола или жестким поединком двух взглядов, разума и воли над неподкупной шахматной доской. Или чем-то совсем иным, неожиданным, прекрасным и полным своей собственной жизнью. Но острым лезвием новой жажды коснется любовь твоего сбившегося дыхания. Так давай сыграем партию на любовь, партию длинною в жизнь.
Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем пение птиц за окном или стон ветра в пустыне. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаём Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой грусти, но всегда именно любовь, закипая в сердце, застывая чёрной смолой в глубине глаз неминуемо ищет выхода, выплеска вовне, разрывая грудь, оседая на кончиках кистей, падая в разбросанные ноты. Собирая в нас все самое лучшее, с болью и кровью отрывая истоки вдохновения от обнаженной души, безумно смеющейся или упершейся взглядом расширенных зрачков в видимую только ей бездну. И потому поэты смотрят больными, красными от недосыпа глазами в небо, подбирая ускользающее слово, и потому музыканты продолжают осатанело перебирать струны уже негнущимися от холода пальцами, ничего не видя вокруг, и поэтому художники сходят с ума, падая на колени возле недописанного холста и плача Но именно в такие моменты эти странные, живущие глубоко внутри себя люди, столь ранимые в пространстве твердого мира, зашивающее под кожу свои слабости, вдыхающие вместе с острым воздухом ядовитую пыльцу творчества Именно в такие моменты они видят Бога.
Это папа?
Возможно.
Но даже если не папа, то все равно человек.
Я вырвал эти страницы.
Я сложил их в обратном порядке: последнюю — сначала, первую — в конце.
Когда я их пролистал, получилось, что человек не падает, а взлетает.
Если бы у меня еще были снимки, он мог бы влететь в окно, внутрь здания, и дым бы всосался в брешь, из которой бы вылетел самолет.
Папа записал бы свои сообщения задом наперед, пока бы они не стерлись, а самолет бы долетел задом наперед до самого Бостона.
Лифт привез бы его на первый этаж, и перед выходом он нажал бы на последний.
Пятясь, он вошел бы в метро, и метро поехало бы задом назад, до нашей остановки.
Пятясь, папа прошел бы через турникет, убрал бы в карман магнитную карту и попятился бы домой, читая на ходу «Нью-Йорк Таймc» справа налево.
Он бы выплюнул кофе в кружку, загрязнил зубной щеткой зубы и нанес бритвой щетину на лицо.
Он бы лег в постель, и будильник прозвенел бы задом наперед, и сон бы ему приснился от конца к началу.
Потом бы он встал в конце вечера перед наихудшим днем
И припятился в мою комнату, насвистывая I am the Walrus задом наперед.
Он нырнул бы ко мне в кровать.
Мы бы смотрели на фальшивые звезды, мерцавшие под нашими взглядами.
Я бы сказал: «Ничего» задом наперед.
Он бы сказал: «Что, старина? » задом наперед.
Я бы сказал: «Пап? » задом наперед, и это прозвучало бы, как обычное «Пап».
Ещё в детстве я понял что могу видеть то, что недоступно другим, то что лучше не видеть. У меня были обычные родители и они поступили как полагается, и стало только хуже.
Если долго считать себя чокнутым, то выход найдётся.
— Вы пытались покончить с собой?
— Не просто пытался, я целых 2 минуты был мёртвым. Но там за чертой время останавливается. И поверите 2 минуты в аду — это целая жизнь.
Когда я вернулся, я знал что все мои безумные видения реальны. Небеса и ад рядом, за каждой стеной, за каждым углом — это мир за гранью реальностью, а мы застряли по середине.
Ангелы и демоны не могут проникнуть в наш мир, и вместо них появляются Полукровки — они как ярмарочные зазывалы, они лишь нашёптывают на ухо, но одно их слово наполнить сердце доблестью или превратить наслаждение в сущий кошмар. Изгнанник ада и посланники небес живут среди нас.
Они говорят равновесие, а я считаю это лицемерной болтовнёй.
Если кто-то из полукровок нарушает равновесие я изгоняю эту жалкую тварь обратно в ад. Я ещё не всех изгнал, но думал что заслужу отставку.
— Я не понимаю? Я самоубийца и согласно правилам когда я умру меня ждёт ад.
— А вы пытаетесь заслужить рай?
— Но а куда деваться если впереди меня ждёт тюрьма в которую я засадил половину заключённых.
— Для каждого Бог уготовил свой путь.
— Он просто разыгравшиеся дитя и ему не до нас
Однажды, когда Фукути Рокуроуэмон покидал замок, перед домом господина Таку проносили паланкин, в котором, судя по всему, сидела женщина из высшего сословия, и человек, который стоял у дверей дома, приветствовал ее подобающим жестом. Копейщик, входивший в процессию, которая сопровождала паланкин, сказал этому человеку: «Ты недостаточно низко поклонился»— и ударил его по голове древком своего копья.
Когда человек провел рукой по голове, оказалось, что у него течет кровь. Тогда он поднялся и сказал: «Ты совершил возмутительный поступок, несмотря на то что я был любезен. Жаль, что так случилось». Сказав это, он зарубил копейщика одним ударом.
Паланкин двинулся дальше, но Рокуроуэмон снял чехол со своего копья, встал перед тем человеком и сказал: «Спрячьте свой меч. На территории замка запрещено разгуливай с обнаженным клинком».
Тот человек отвечал ему: «Того, что произошло, избежать было нельзя. Я действовал под давлением обстоятельств. Несомненно, вы видели, что иного выхода не было. Хотя мне и хотелось бы спрятать меч в ножны, мне трудно это сделать, учитывая ваш тон. Мне неприятно вступать с вами в спор, но, если вы настаиваете, я буду рад принять ваш вызов».
Рокуроуэмон сразу же отшвырнул копье и любезно ответил ему: «Ваши слова вполне разумны. Меня зовут Фукути Рокуроуэмон. Я засвидетельствую, что ваше поведение в данной ситуации заслуживает восхищения. Более того, я буду отстаивать вашу правоту, даже если это будет стоить мне жизни. А теперь спрячьте свой меч».
«С удовольствием»,— ответил человек и спрятал свой меч.
На вопрос, откуда он, этот человек ответил, что он слуга Таку Нагато-но-ками Ясуёри Рокуроэмон сопроводил его к господину Нагато и разъяснил обстоятельства случившегося. Зная, что женщина в паланкине была женой знатного человека, господин Нагато, однако, приказал своему слуге совершить сэппуку.
Рокуроуэмон вышел вперед и сказал: «Поскольку я дал слово самурая, то, если этому человеку приказывают совершить сэппуку, тогда я совершу сэппуку первый».
Говорят, что после его слов дело закончилось удачно.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Выход» — 459 шт.
