Цитаты в теме «жара», стр. 13
Алеа когда — когда-нибудь — как в воду
И тебя потянет — в вечный путь,
Оправдай змеиную породу:
Дом — меня — мои стихи — забудь.
Знай одно: что завтра будешь старой.
Пей вино, правь тройкой, пой у Яра,
Синеокою цыганкой будь.
Знай одно: никто тебе не пара —
И бросайся каждому на грудь.
Ах, горят парижские бульвары!
(Понимаешь — миллионы глаз!)
Ах, гремят мадридские гитары!
(Я о них писала — столько раз!)
Знай одно: (твой взгляд широк от жара,
Паруса надулись — добрый путь!)
Знай одно: что завтра будешь старой,
Остальное, деточка,- забудь.
Устаю притворяться, что всё хорошо, будто прежде.
И что душу не ранит обид обоюдных клинок.
А на сердце растет пустота, истребляя надежду,
Постепенно тебя вытесняя. И вытеснит в срок.
Ты живешь только памятью, мне оставляя крупицы,
От того, что могло быть, да, видно, не будет уже.
Ты — в азарте погони за сказочной яркой Жар-птицей,
Мне — судьба короля не по масти дает в марьяже.
Почему, несмотря на реальностей несовпадение,
Сердце, споря с рассудком, стучит в одном такте с твоим?
Кто же ты для меня? Друг? Любимый? Мечта? Наваждение?
Кто же я для тебя? Счастье? Боль? Дежавю? Просто сплин?
Мне одной на вопросы найти невозможно ответы.
Без тебя этот поиск теряет значение и смысл.
Ты упорно молчишь. Все раскуплены в счастье билеты.
И душа, прерывая полёт, камнем падает вниз.
Теперь тебе не надо «уезжать»
И создавать ненужные страницы,
Из-за угла следить, как — будто, тать,
Хитрить с завидной ловкостью лисицы.
Я долго ожиданием жила,
И верила в твои «крутые» басни.
Из розового хрупкого стекла
Ты мне очки вручил однажды кстати.
В них мир был ласков, сказочно хорош.
И ты казался мне прекрасным принцем.
Как правда, в них была любая ложь,
Уютен дом камин глинтвейн с корицей.
Но лето принесло с собой жару,
Я окна, двери открывала настежь
И сквозняком однажды поутру
Очки упали и разбились к счастью.
И вот теперь растеряно смотрю
На то, чем больше жизни дорожила
И на того, кому любовь свою
Тепло и нежность отдавать спешила.
Не мир, а так убогенький мирок,
Чужой мужчина чёрствый и жестокий,
На месте замков — щебень и песок
Остались только на страницах строки.
Тебе я благодарна за стихи.
Пусть в них всего лишь чувства иллюзорность.
Прощаю отпускаю и прости
Мне чистых глаз несломленную гордость.
Я им болею, Господи! Не осуждай, прошу
Эту любовь я, Господи, будто бы крест несу.
Только при нем я, Господи, строки пишу, дышу
Знаю, придет раскаяние и все равно грешу
Дай же мне силы, Господи, чтобы уйти, любя,
Все, что срослось в единое, в дребезги раздробя,
Больно мне, больно, Господи! Ну пожалей меня!
Но напоследок, Господи, дай мне его обнять.
Дай мне запомнить, Господи, взгляда его тепло,
Ласковость рук неведомых не монитор — стекло.
Лето, жара, а будто бы, снегом все замело,
И мотыльком душа моя бьется, стучит в окно.
Корчится тело бренное, жутко саднит душа.
Мне до него ведь, Господи только один лишь шаг.
Знаю, я знаю, Господи, так же ему нужна
Только висит над нами общая наша вина.
Невысокий и коренастый, с некрасивым лицом, он казался порядочным парнем. Рассудительный, благоразумный, исполненный сознанием долга но не из тех, что заставляют девичье сердце биться чаще. А Дейенерис Таргариен, кем бы ещё она ни являлась, всё же была юной девушкой, как она и сама себя называла, когда ей хотелось разыграть невинность. Как и полагается доброй королеве, Дени в первую очередь думала о народе – иначе никогда бы не вступила в брак с Хиздаром зо Лораком – но в глубине души до сих пор жаждала поэзии, страстей и смеха. «Ей хочется огня, а Дорн послал ей землю».
Можно делать припарки из лечебной грязи при лихорадке для снятия жара. Можно посадить семена в почву и вырастить урожай для того, чтобы кормить детей. Земля будет питать вас, тогда как пламя только охватит, но глупцы, дети и юные девушки всегда выбирают пламя.
Все было до меня: десятилетия
Того, что счастьем называем мы.
Цвели деревья, вырастали дети,
Чередовались степи и холмы,
За ветровым стеклом рождались зори
Очередного праздничного дня,-
Был ветер, берег, дуб у лукоморья,
Пир у друзей,- все это без меня.
Моря и реки шли тебе навстречу,
Ручной жар-птицей в руки жизнь плыла
А я плутала далеко-далече,
А я тогда и ни к чему была.
Ты без меня сквозь годы пробивался,
Запутывался и сплеча рубил,
Старался, добивался, любовался,
От пировал, от плакал, от любил
Ты отдал все, что мог, любимой ради, а я?-
Всего глоток воды на дне,
Сто скудных грамм в блокадном Ленинграде.
Завидуйте, все любящие, мне!
Хочу под взглядом, хочу под телом твоим растратиться.
Хочу случиться в одной постели в прозрачном платьице.
Хочу почувствовать, как мой пульс от любви сбивается.
Но так уж вышло, что все «хочу» бьет одно «нельзя».
Хотеть увидеть большим девчонкам непозволительно
/В конце концов, они просто девочки, а не зрители/.
Зато им можно плодить метафоры и эпитеты,
А вот уткнуться в ночи в плечо Впрочем, полно, зря
Ведь априори твое плечо мне не полагается.
Совсем в другом интерьере спальни оно сбывается.
От жара губ не моих, увы, твоя кожа плавится.
А мой фэн-шуй мне сулит лишь пепельницу и дым.
Он мне пророчит полночный сплин и однообразие.
Но я же, друг м о й, с богатой, странной, больной фантазией:
Я дорисую мечту на вкус /тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы/
Прости, забылась и назвала тебя вновь своими.
Всё пройдёт, и не страшно, что я игнорирую шарф,
А зима — фаворитка простуды с постельным режимом.
Ты читал меня раньше внимательно, неудержимо.
А теперь не читаешь. От этого — кашель и жар.
Пожалей меня жалкую с горькой таблеткой во рту,
Положи апельсинов на тумбочке возле кровати.
Всё пройдёт, всё уляжется: снег из прессованной ваты,
И в звенящем термометре элементарная ртуть.
Стань моим терапевтом. Укрой, напои, расскажи
О здоровых и сильных, об их удивительных блогах,
Тех, кого ты читаешь, и даже ведёшь диалоги.
С кем твоя основная, такая глубокая жизнь.
Жизнь в контексте пещеры: колодец, за ним — шкуродёр,
От нашлемных фонариков столько интимного света
Ты читал меня раньше, ты был моим иммунитетом.
А теперь не читаешь. И кашель. И всё не пройдёт.
Не будет ни воскресения, ни ангелов, ни долгожданной встречи с Богом — будет нечто совсем другое, а, может, и вовсе ничего не будет, потому что души без тела не бывает, как без тьмы не бывает света, как не бывает хлопка одной ладонью. Умрет тело — умрет и душа, а смерть абсолютна и окончательна. Он чувствовал это каждой частицей плоти, и делалось очень страшно, но в то же время как-то очень покойно. Вот как они любили друга, и прибавить к этому нечего. Жар без холода, счастье без горя — хлопок одной ладонью.
ЖизньГ. П. ГроденскомуЖиву, как хочу, —
светло и легко.
Живу, как лечу, —
высоко-высоко.
Пусть небу
смешно,
но отныне
ни дня
не будет оно
краснеть за меня
Что может быть лучше —
собрать облака
и выкрутить тучу
над жаром
песка!
Свежо и громадно
поспорить с зарёй!
Ворочать громами
над чёрной землёй.
Раскидистым молниям
душу
открыть,
над миром,
над морем
раздольно
парить!
Я зла не имею.
Я сердцу не лгу.
Живу, как умею.
Живу, как могу.
Живу, как лечу.
Умру,
как споткнусь.
Земле прокричу:
«Я ливнем
вернусь!»
Неотразимая,
Ты зимним зимняя!
Ты завораживаешь,
Как замораживаешь!
Душа нальделая
Все ледяней.
Что ты наделала
С душой своей!
Быть ледяною
Ее заставила
И, словно комнату,
Ее уставила вещами,
Может быть и хорошими,
Но замораживающими,
Холодными
Там воздух не колышется.
Цветов там нет.
Как лёд коричневый,
Блестит паркет.
Где-то гомон уличный,
Дневной жары накал.
Здесь —лед рояля угольный
И ртутный лед зеркал.
Здесь не бывает солнечно.
Здесь лампы свет чуть льют.
Свисают сонные
Сосульки люстр.
А я хочу быть в гомоне
Среди людей.
Мне страшно в комнате Души твоей.
Душа усталая,- себе постылая,
И вся уставленная, и вся пустынная.
Я наслаждаюсь своей уязвимостью. Он предлагает встретиться около метро, и я решаю, что в дом он меня не позовет и вообще собирается со мной расстаться. А он хочет всего лишь зайти в магазин.
Он говорит мне на прощание: «Я был так рад с тобой», – и я прихожу к выводу, что продолжения не будет, потому что он собирается со мной расстаться. Или – о какой-то своей девушке – «я живу с ней». А меня охватывает жар, и сердце совершенно банально останавливается, потому что он конечно же «собирается со мной расстаться». (Все время на этом попадаюсь: я-то иначе пользуюсь словами, и мне сразу в голову не приходит, что «был» не обязательно означает «а теперь не буду». Что человек может сказать «жить» в смысле «совокупляться», а не «жить вместе». Только когда он трижды повторил «она на нем женилась», стали закрадываться кое-какие сомнения – может, не всегда «собирается со мной расстаться»?)
Ты безгрешна до того,
Что почти святою стала.
Не загрызла никого,
Никого не забодала.
Дважды в год тебя стригут
До последнего колечка.
И однажды в пять минут —
Шкуру начисто сдерут!
Бедная овечка,
Бедная овечка!
Человек родился: пир!
И венчаешь ты шампуры,
Человек покинул мир —
И осталась ты без шкуры.
Настежь дверь пред кунаком —
И дохнула жаром печка.
Уксус смешан с чесноком,
И запахло шашлыком
Бедная овечка,
Бедная овечка!
Грудой тонкого руна
Ты дрожишь в извечном страхе
И в любые времена
Даришь мужеству папахи.
Похудеть готов бурдюк,
Чтоб вино лилось, как речка.
А тебе опять — каюк:
Слишком лаком твой курдюк,
Бедная овечка,
Бедная овечка!
Ты невинна и кротка,
И поэтому не сдуру
Для злодейств во все века
Волк в твою рядится шкуру.
Слова истинного лад
Не сотрется, как насечка.
И порой всю жизнь подряд
Про кого-то говорят:
Бедная овечка,
Бедная овечка!
Почти как любовь
Под стынущий кофе прикольно ржавеет клен.
Симптомы осенней болезни укутав в шарф,
В шестнадцатый раз вспоминаю, что я влюблен
В медовую рыжесть, в которой живет душа.
Бездомной собакой бросаюсь к ее ногам,
Чтоб выпросить ласку и, может, чего пожрать.
А птицы, пакуя манатки, летят в юга,
В свой птичий полет, где в прогнозе живет жара.
Мне б с ними махнуть, но, увы, сопли, кашель, лень,
Боязнь высоты, миллионы других причин.
Придумаю их, если завтра придешь ко мне,
И буду болеть, если будешь меня лечить.
Под стынущий кофе ты будешь меня спасать
И трогать мой влажно-собачий сопливый нос,
Менять холодилки на лоб и давать лизать
Кислющий лимон с пожеланием сладких снов.
Укутав меня в одеяло, ты будешь ждать,
Чтоб я поостыл, чтоб я стал 36.6
И это почти как любовь, как напиться дать
Студеной водицы иссохшей моей душе.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Жара» — 340 шт.
