Жизнь, как пьеса в театре: важно не то, сколько она длится, а как хорошо она сыграна.
До чего же странное существо человек. Вся его жизнь – сплошное чудо, но как раз в чудеса-то он и не верит.
А я, как осень.
Не умею притворяться.
Раз опадать — то до последнего листа.
Ценятся не знания сами по себе, а то, как они могут быть употреблены.
У меня на руке татуировка «hic et nunc», это как раз то, что я имею в виду, говоря о жизни. Живи здесь и сейчас, участвуй в жизни!
Война как эпидемия, кого-то коснулась, кто-то переболел в лёгкой форме, а кто-то её просто смотрит сегодня по телевизору.
Мы все должны испытывать два вида боли: боль дисциплины и боль сожаления. Разница в том, что боль дисциплины весит граммы, в то время как боль сожалений весит тонны.
Спрашивают меня, оптимист я или пессимист. Мой ответ: оптимисты и пессимисты умирают одинаково, а живут по-разному. И если я могу предложить людям, то я бы предложил жить, как оптимисты.
Мы безуспешно стучимся в чужие двери, в то время, как кто-то ночует под нашими.
Интересно вспоминать, как ты познакомился с человеком, как его первый раз увидел и что почувствовал, что подумал о нем, было как-то безразлично на него сперва, а потом... а потом он стал смыслом твоей жизни.