Культура превратилась в предмет потребления.
Культура и внешний лоск — совершенно разные вещи.
Культура не в вещах, но в незримых узах, которые соединяют их между собой именно так, а не иначе.
Наша культура скорейшего удовлетворения всех потребностей и желаний не слишком-то способствует развитию упорства и твердости.
Невежество поощряется, дабы народ не мог узнать, где причина его страданий.
Культура — это не количество прочитанных книг, а количество понятых.
Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют.
Под ярмом деспотизма и самый благородный народ утрачивает свое благородство, привыкает к своему ярму, целует и увивает свои цепи.
Народ оказался публикой. Массам преподносят смысл, а они жаждут зрелища.
Народ должен верить в светлое будущее, иначе он захочет светлого настоящего.