Мы продолжали молча сидеть рядом. О чем мы еще могли говорить? Мы слишком многое испытали вместе, чтобы стараться утешать друг друга.
Вонь, камни, роскошь, нищета. Разврат. Собрались злодеи, ограбившие народ, набрали солдат, судей, чтобы оберегать их оргию, и пируют.
Мы никогда не будем знать, что творится у кого-то в душе, но мы можем постараться, чтобы там было тепло.
Мы никогда не знаем точно, что думает и чувствует другой человек: мы интерпретируем его поведение и обижаемся на собственные мысли по этому поводу.
Бог дал нам разум, чтобы мы исследовали то, что уже есть, а не для того, чтобы мы гадали и боялись, что нас ждет в будущем.
Мы знаем, что Они врут. И они знают, что мы знаем. Так и живем...
Слёзы могут значить больше чем улыбки. Потому что улыбаемся мы всем подряд, а плачем только из-за тех, кого любим...
То, что мы знаем, — ограничено, а то, чего мы не знаем, — бесконечно.
Вор может жить хорошо, может жить долго. Не может он только одного — спокойно спать.
— Мне кажется мы друг другу не подходим.
— А что делать? Другим мы не подходим еще больше.