Цитаты
+ДобавитьПопулярныеСлучайная цитатаТемыС картинками

Кукольных дел мастер (Генри Лайон Олди) книга, цитаты

Мы уделяем снам слишком большое внимание. Вещий сон. Дурной сон. Сон в руку. «Дорожная карта» сновидений. Путешествия в мире грез. Проникновение в иные реальности. Астрал, ментал, эфир За всем этим фейерверком кроется страх – банальный, скучный, как вид из окна на стройплощадку. Когда мы в сознании, когда бодрствуем – мы ясно чувствуем, как привычки, стандарты и нормы огораживают нас защитным кругом. А во сне? Во сне к нам могут подкрасться, и мы не услышим. Во сне нас обидят, а мы не успеем защититься. Беззащитность сна, уязвимость сна; доверчивость, которая расшатывает опоры настороженности. Давайте увешаем ее медалями и орденами, нарядим в загадочный костюм, наденем маску с длинными носом и ушами, похожими на нетопырей; придадим страху оригинальности, добавим тайны, как перчику в суп Сон любят сравнивать со смертью. Еще один слой шелухи.
Сохранить
Сейчас речь пойдет о «проблеме финишной ленточки».
Мы – я имею в виду человечество – категорически не умеем адекватно воспринимать финалы. Счастливый? – нежизненно, скажем мы. Так не бывает. Ужасный? – оскорблены в лучших чувствах, мы браним автора за то, что лишил нас надежды. Дай, сукин сын, хоть парус на горизонте! Двусмыслица? – о, кипя от гнева, мы готовы убить мерзавца, который поставил нас перед выбором. Выбирать – проклятие рода людского, и да минует нас оно! Открытый? – мы и вовсе лишим эту закавыку гордого имени: «финал». Думать самостоятельно – пытка. А если в конце повествования стоит жирная точка, всем сестрам выдано по серьгам, а всякому кулику по болоту – честное слово, мы никогда не простим создателю, умело связавшему концы с концами, одного-единственного, зато смертного греха.
Он же лишил нас возможности продолжения, не так ли?! Финалы – не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования. Не в этом ли залог нашей чудовищной жизнеспособности?
Сохранить
Удивительная штука – достоверность. Досточтимая верность. Достопочтенная верность. От-и-до-верность. На-все-сто-верность. А если задуматься: чему верность? Правде, скажете вы. Реальности. Прожиточному минимуму фактов, который мы зовем реальностью. Вот так скажете вы, и попадете пальцем в небо. Неплохое достижение – пальцем в небо. И пальцу приятно, и небу без разницы. Ходишь потом, демонстрируешь направо и налево чудесный палец, хвастаешься
Достоверность – это сличение подозрительной загогулины с нашим куцым жизненным опытом. С нашим представлением о том, какие бывают загогулины. С нашей уверенностью, что уж мы-то знаем в загогулинах толк. С нашим убеждением, что любой другой жизненный опыт – чушь и набор фантиков. Достоверность, синьоры и синьориты – это очная ставка чужака-пришельца с Его Высочеством Самомнением, наследным принцем страны Самообмана. И ни на грош больше, право слово.
Шлюха она, эта ваша достоверность.
Сохранить
В луче света пляшут пылинки. Танец их прост и незатейлив. Они кружатся, взмывают, чтобы опуститься, сталкиваются, чтобы спустя миг разлететься в разные стороны. Прах к праху, свет к свету. За их танцем можно наблюдать вечно. Но вечность – фигура речи, не более. Во тьме космоса пляшут солнца. Танец их сложен и грандиозен. Они летят, вспыхивают, чтобы погаснуть, сжимаются, чтобы взорваться и прожечь насквозь шелковую подкладку мироздания. Мрак к мраку, свет к свету. Звезды-слоны, звезды-кони, звезды-олени – части вселенской карусели. Но карусель – фигура речи, не более. В органической каше, густо замешанной на страхе и страсти, булькают люди. Их бульканье похоже на кваканье жаб в пруду. Они кипят, развариваются, преют, сдабриваются маслом, ложатся бок-о-бок; ах, эти мелкие людишки заварят кашу, уж будьте уверены Крупинка к крупинке, судьба к судьбе. Где-то там, в общей кастрюле, на дне – я. Я – тоже фигура речи. Не более.
Сохранить