Марьяна Высоцкая, цитаты
Помада оттенка удивленной бересты
Мы с Аней курим, спорим о бабах, читаем Басё.
Разрабатываем очевидный концепт, гениальный фрейм!
Есть ведь женщины, на которых смотришь — и дух трясёт,
А есть просто-женщины, продающие орифлейм.
Эти просто-женщины чтут каталог, как Коран.
Засыпают, очистив мордочку молоком.
И, возможно, снится им добрый дядя
Ив Сен-Лоран или покойная, пухом земля ей, мадам Коко.
Для просто-женщины epic fail — не сдать ЕГЭ.
Тогда тебе ни работы, ни утолщения линзы очков.
Эти женщины носят в сумках по двадцать кэ-гэ.
И имеют в запасе пятнадцать рецептов тушения кабачков.
Мы с Аней решаем держаться вместе, дерзить эпохе.
По одиночке они нас выловят. Цель проста.
С тоталитарными сектами шутки плохи.
Особенно, если целью стоит красота.
Просто-женщины угрожают брошюрками до хрипоты.
Ладно бы «Пробудитесь!» — там хоть о Боге.
Гении чистой и главное очень приземистой красоты
Подбираются к нашим дверям раздавать каталоги.
Стих - всего лишь шутка юмора.
Автор не ставил своей целью обидеть
Распространителей орифлейма, эйвона, амвея, фаберлика....
Здравствуй! Дела нормально. Погода уныла.
Все так же мечтаю попасть на Тибет и Алтай.
А книгу, которую я у тебя забыла,
Пожалуйста, выброси, и никогда не читай.
Я отправила тебе письма. Обычной почтой.
Представляешь, там клеят марки и ставят штамп!
Тебя не хватает не то, что сердцу, а даже почкам.
Но ты не читай эти письма. Представь, что спам.
Я похудела за это время на сорок вёсен.
Сердце съёжилось и выглядит, как шарпей.
Каждый год без тебя по-своему високосен,
Только десертные наши вина ты больше не пей.
Вот видишь, а мы боялись расстаться на день
А оказалось, что сердце весьма упруго,
Но ходим даже за хлебом — при полном параде,
Надеясь как-нибудь обязательно встретить друг друга.
Пока ты тут спрашиваешь у знакомых, как их дела,
Пока на работе сводишь балансы и аудит,
Она ему там долгожданного первенца родила.
Я пока что шучу, но она непременно родит.
Пока ты тут в диетический завтрак режешь памелу,
Пока снимаешь апартаменты в дворце-палаццо,
Она там ходит в его футболке на голое тело
И методично роняет вещи, чтоб нагибаться.
Пока ты на ленч выбираешь салат с тунцом,
Пока листаешь здесь новости бирж и стран,
Она там уже знакомит его с отцом.
Она выбирает чулки, закуски и ресторан.
Пока ты тут проживаешь будни и ждешь субботы,
Пока истощаешь себя до спасительных аневризм,
Она там правит его альбом, вырезая тебя из фото,
Меняет твои пейзажи на сюрреализм.
Когда ты себя изживешь до стадии лихорадки,
Когда подползешь к ноябрю уже еле хрипя,
У нее там начнутся потуги, случатся схватки.
И она назовет свою девочку в честь тебя.
Смотри, как она тебе штопает брюки, не хмуря бровей.
Смотри, как она тебя всё наглаживает да моет.
Как ей живется в нашей квартире? Прости, в твоей.
Как ей вообще живется с оставленным мною?
Смотри, как она мои книги списала на хлам.
Смотри, как ей в моё зеркало не глядится.
Ходит и брызжет святой водой по углам,
Переживает, что я вернусь за тобой в теплицу.
Смотри, как ей каждая пятница — понедельник,
Смотри, как она тебя собирает всего на горсти.
В какой ты ее, мой друг, выбирал богодельне?
Под какой монастырь она хочет тебя подвести?
И будь у нее по скандальней чуть-чуть натура,
Взыграла бы в ней благодарность, ну или принцип,
Она бы мне написала: «Спасибо, дура,
Что ты, в своё время, бросила лучшего принца».
Потому что с твоими дамами вкус утех
Превращается в послевкусие буйной лажи.
Тебе просто необходима одна из тех,
Кто умеют снести тишину, суму и в такси поклажи.
Ну, из тех, что ужмётся, стянется, ущемится,
Приготовит двенадцать блюд из муки и сала.
Вся — афганская школьница, сплошь туринская плащаница.
И пешком чтоб. Всегда пешком. Чтоб не насосала.
Зима, не зима чтоб — она на шпилечке и в шифоне.
Фигурой — в нашу, натурой — в дикую скандинавку.
Такая, чтоб все друзья твои на телефоне
Только её бы и ставили на заставку.
Чтоб на каждый твой юморок — лошадиное ржание.
Чтоб прямая, как угол. Без всякой там бабской хитрости.
И обязательно чтоб кипятковое недержание
От твоей небритости, неопрятности, неофитости.
Счастье видела в детях чтоб, в лабрадоре и
Сама никогда не просила чего не дашь.
Вот её скоро допаяют в лаборатории
И она, конечно же, станет хитом продаж.
Он приходит к ней в дом и, стесняясь, стоит у сарая.
Смерть глядит на него удивлённым прищуром лисьим.—
Можно я у тебя поживу, то есть, по умираю?—
Ну, по умирай, но только полностью не умрися.
Ты пойми, мне не жалко, я б хоть здесь тебя, на пороге.
Я ж бессердечная чёрствая стекловата,
Но у меня есть план. В нём прописаны сроки.
Так вот тебе по срокам ещё рановато.
И не сказать, что им плохо вдвоём живётся.
Или что кто-то из них от себя убегает.
Он таскает ей мёртвую воду с утра из колодца,
Она запекает ему в адском пламени расстегаи.
Смерть, вернувшись из командировки, вздохнёт угрюмо:—
Привязалась к тебе, хоть не долго совсем знакомы.
Мы ещё свидимся, друг мой, махнём сто рюмок.
Собирайся, тебя там вытащили из комы.
Здравствуй, Бог.
Я его не видела сотню с чем-то тягучих дней.
Я успела сменить загар на белёсую кожу.
Он был счастлив, Господи?
(Ты же выше, Тебе видней),
Я просто боялась собою его тревожить.
Пока я здесь, в первых рядах,
Наслаждалась неведением,
Словно изящными танцовщицами,
Господи, спрашивал кто-нибудь,
Что у него болит?
И дышал ли кто-нибудь ему между ключицами?
В то время, как я убеждала себя,
Что не стоит нам видеться
И доверялась судьбе,
Как повозке пьяного ямщика,
Падал ли кто-нибудь, словно в бездну,
В шероховатость на его небритых щеках?
Если вы там решите грешок на него повесить,
(Мало ли, может план по поимке не выполнен в сроки)
Вспомни, Господи, что он
Подарил мне весну две тысячи десять.
Сними с него все повинности и оброки.
Отведи от него снега и метели.
Ты же знаешь, он не из тех, кому всё на блюдце.
Господи, главное — это чтобы его любили,
А уж быть им любимыми охочие наберутся.
Он давно не стыдится слез. Достает фотографии.
Рассматривает их, как счастливый случай.
Когда он был молод, они с Сюзанной играли в мафию.
Она была должником, а он ее ласково мучил.
Они старели, целуя друг друга в седые головы.
Излюбленный ром заменили на молоко.
Он всегда и везде желал ее видеть голою,
А она обожала свои костюмы старушки Коко.
Он не то, что скучает он просто боится один.
По привычке ей выжимает утренний фреш.
И кажется, будто она наблюдает со всех картин
И ворчливо кричит «Ты совсем ничего не ешь!».
Когда он был молод — они с Сюзанной любили джаз.
А потом боялись, что кто-то умрет вторым.
Он выжимает ей сок, выжимает ногою газ,
И за покупками едет по выходным.
Он ходит к психологу. Ходит в спортивные залы.
Исправно платит налоги. Читает лекции.
И четыре раза в году, просмотрев все журналы,
Везет на плиту к ней костюмы из новой коллекции.
Про Тайд для цветной стирки
«Марьяна, ты же будущая мать!
Угомонись! Представь себя родителем!»
Не Приведи, Господь, переживать.
Из-за каких-то катышек на свитере.
И пудрить голову невинным продавцам,
И тыкать в нос просроченными чеками.
Кричать, что я всего добился сам,
(Коллег при этом выдвинув калеками).
И щелкать семечки, и мыть чужие косточки.
И покупать билеты в колизей.
И землю аккуратно, малой горсточкой
Кидать на крышку гробиков друзей.
И есть не то, что хочешь, а что лучше,
Что принято у тех, кто на горе.
И делать вид, что обожаешь суши,
Хотя на самом деле — кильку и пюре.
Не Приведи, Господь, сломаться под «красиво»,
И опуститься до зажравшихся высот.
У каждой белки есть альтернатива.
У каждой. И дупло и колесо.
-
Главная
-
❤❤❤ Марьяна Высоцкая — 14 цитат
