Цитаты

Он долго сидел в задумчивости, упёршись локтями в колени и положив подбородок на руки. Ему казалось, что жизнь в лучшем случае — суета и страдание, и он готов был завидовать Джимми Годжесу, который недавно скончался. «Как хорошо, — думал он, — лежать в могиле, спать и видеть разные сны, во веки веков, и пусть ветер шепчет о чём-то в ветвях, пусть ласкает траву и цветы на могиле, а тебя ничто не беспокоит, и ты ни о чём не горюешь, никогда, во веки веков». Ах, если бы у него были хорошие отметки в воскресной школе, он, пожалуй, был бы рад умереть и покончить с постылой жизнью А эта девочка ну, что он ей сделал? Ничего. Он желал ей добра. А она прогнала его, как собаку, — прямо, как собаку. Когда-нибудь она пожалеет об этом, но, может быть, будет поздно. Ах, если б он мог умереть не навсегда, а на время!

—  Приключения Тома Сойера (Марк Твен), 21 цитата

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

Всякому кажется, что он мог бы наделать много добра на месте и в должности другого, и только не может сделать его в своей должности. Это причина всех зол.

Чужой он и есть чужой. Что в нём хорошего? А свой - он тёплый. У него и глаза другие. Свой- он немножко как ты сам...

Какой бы сильной ни была женщина, она ждет мужчину сильнее себя и не для того, чтобы он ограничивал ей свободу, а для того, чтобы он дал ей право быть слабой.

Трагедия современного человека не в том, что он знает все меньше и меньше о смысле своей жизни, а в том, что все меньше и меньше его это беспокоит.

Без меня шоколад - ничто. Но стоит его положить в рот, и он станет удовольствием. Он нуждается во мне!

Ни с кем не случается ничего такого, что он не в силах был бы вынести.

Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь, как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том, закончился ли он на самом деле. Но одна вещь бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда снова не станешь тем человеком, который вошёл в него. Потому что в этом и был весь его смысл.

Человек, которому предстоит долгая жизнь, не обращает на время никакого внимания; он думает, что впереди у него целая вечность. А когда он потом подводит итоги и подсчитывает, сколько он действительно жил, то оказывается, что всего-то у него было несколько дней или в лучшем случае несколько недель. Если ты это усвоил, то две-три недели или два-три месяца могут означать для тебя столько же, сколько для другого значит целая жизнь.

И сотворили школу так, как повелел им дьявол.
Ребенок любит природу, поэтому его замкнули в четырех стенах.
Он не может сидеть без движения — его принудили к неподвижности.
Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям.
Он любит говорить — ему приказали молчать.
Он стремится понять — ему велели учить наизусть.
Он хотел бы сам искать знания — ему их дают в готовом виде.
И тогда дети научились тому, чему никогда бы не научились в других условиях. Они научились лгать и притворяться.

Страсть — она так, до послезавтра, а совместимость — она навсегда.
Все важно, и все не важно; то есть, если это биологическая совместимость, то она во всем, понимаешь?
Человек тебе подходит во всем. Из рук выпустить трудно, правда. И все равно, что он говорит, — просто слушаешь голос. И все равно, что он делает, — просто смотришь на него. Смотришь, и тебе хорошо, тепло так. Ты на него смотришь, и такое чувство — вот я и дома, понимаешь? А потом с другими ничего и не выходит. Все, вроде, и ничего так, но все время домой хочется.