— Глупость несусветная, — сказал я. — Все эти громкие слова и красивые позы «они не пройдут», «все-таки она вертится», «родина или смерть», «готов умереть за свои убеждения» — все это становится чушью, когда приходит настоящая смерть Все это — для детей. И для взрослых, которые ими манипулируют
Наталья одобрительно кивнула.
— Но она все-таки вертится, — сказал я. — Ведь так? Она вертится, а они не пройдут, родина остается родиной, даже если смерть становится смертью, и никто не готов умереть, но иногда проще умереть, чем предать
— Черновик (Сергей Лукьяненко), 45 цитат
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Может быть, дураков не становится больше, но они становятся все активнее.
Я верю в удачу. Темперамент, талант, долгий труд – все это необходимо для успеха. Но они не помогут, если нет удачи. Главное – вовремя заметить удачный шанс и не упустить его.
Любовь — это путешествие... Все путешественники — хотят они того или нет, подвержены изменениям. Все те, кто путешествует в любовь, не остается прежним.
— Все-таки любовь могучее явление.
— Сильнее гравитации?
— Ну... я бы сказал, это величайшая сила на земле.
Это так страшно - разочаровываться в людях, за которых готов был отдать все.
Любовь сметает все: веру, богатство, национальность, границы, возраст. И даже смерть.
Мама, даже если она и колючая, все равно самая лучшая!
Все-таки самое трудное — это начало.
Жду осень. С таким нетерпением, что готова принести ей в жертву все остальные времена года. И я совсем не буду жалеть о содеянном. Мне нужна осень. Очень-очень. Она выпустит на свет тех, кто загнан в тёмный угол выживания. Она не заставит повторять жестокие, но правдивые слова: «Если мы все одиноки, то в одиночестве мы все вместе». Осень называют сезоном грусти. Я не согласна: настоящая грусть приходит вместе с летом, когда не с кем разделить щедрость солнца.
Страсть — она так, до послезавтра, а совместимость — она навсегда.
Все важно, и все не важно; то есть, если это биологическая совместимость, то она во всем, понимаешь?
Человек тебе подходит во всем. Из рук выпустить трудно, правда. И все равно, что он говорит, — просто слушаешь голос. И все равно, что он делает, — просто смотришь на него. Смотришь, и тебе хорошо, тепло так. Ты на него смотришь, и такое чувство — вот я и дома, понимаешь? А потом с другими ничего и не выходит. Все, вроде, и ничего так, но все время домой хочется.