Есть во мне и подозрительность: если я не встречал открытой улыбки, то уже считал, что ко мне плохо относятся, хотя сейчас знаю, что улыбка ничего не означает.
Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет — это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю: действительно не будет потому что до сих пор 14.
Всё, что вы видите во мне — это не моё, это ваше. Моё — это то, что я вижу в вас.
Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, — только тогда вы поймёте, что деньги нельзя есть?!
Когда мне было четырнадцать, мой отец был так глуп, что я с трудом переносил его; но когда мне исполнился двадцать один год, я был изумлен, насколько этот старый человек поумнел за последние семь лет.
Если я — часть твоей Судьбы, когда-нибудь ты вернёшься ко мне.
И когда я слышу это «ты», где должно быть «мы», я впервые задумываюсь о том, что будет дальше.
Если каждое утро вы будете просыпаться с мыслью о том, что сегодня обязательно произойдет что-то хорошее, так и будет.
Когда мне тяжело, я всегда напоминаю себе о том, что если я сдамся — лучше не станет.
Когда я спросил у девочек в возрасте 12-16 лет об их целях в жизни, то практически все они мне ответили, что хотят «найти человека». Может быть лучше «стать человеком», и тогда искать будут тебя тогда будет проблема «выбора», а не проблема «найти».