Тут мне пришло в голову, что пора наконец выяснить, парень это или девушка, и я раскинул сеть.
— Значит, вы были в буфетной? — спросил я вкрадчиво.
— Да. А что? Полиция не разрешает?
— Полиция хочет знать, что вы там делали.
— И научный мир тоже, — добавил Симонэ. Кажется, та же мысль пришла в голову и ему.
— Кофе пить полиция разрешает? — осведомилось чадо.
— Да, — ответил я. — А ещё что вы там делали?
Вот сейчас Сейчас она оно скажет: «Я закусывал» или «закусывала». Не может же оно сказать: «Я закусывало»
— А ничего, — хладнокровно сказало чадо. — Кофе и пирожки с кремом. Вот и все мои занятия в буфетной.
— Сладкое перед обедом вредно, — с упрёком сказал Симонэ. Он был явно разочарован. Я тоже.
— Отель «У погибшего альпиниста (Аркадий и Борис Стругацкие), 12 цитат
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ
Самые богатые люди обычно болваны. Один такой как-то спросил меня: «Раз вы такой умный, что же вы не разбогатели». Я ответил: «Раз вы такой богатый, что же вы не поумнели?».
Жаль, что в моем окружении нет сумасшедших людей, которые поедут в 5 утра пить кофе или позвонят и скажут: "Выходи я под домом" - зато дерьма полно.
Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет — это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю: действительно не будет потому что до сих пор 14.
Человек может то, что он хочет, и, если он говорит "я не могу". значит не хочет.
Не страшно, что вы зашли в тупик, страшно, что вы там и остались.
Когда я сказала ему, что не хочу его видеть, он взял и выключил свет. А ты бы просто обиделся и ушел, вот поэтому я с ним.
В мире не будет покоя, пока вы не найдёте покой внутри себя прямо сейчас. Это то, что делали все известные великие люди и все неизвестные великие люди, которые просто живут в своих домах счастливо и мирно.
Ничего не проси, ничего не жди и принимай все спокойно. Я так рассуждаю: «Что люди обо мне говорят или думают, меня не касается. Я такой, какой есть, и делаю то, что делаю, просто ради забавы — вот как устроена эта игра. Чудесная игра жизни на ее собственном поле. Здесь нечего выигрывать и нечего терять, здесь не надо ничего доказывать. Не надо выворачиваться наизнанку — чего ради? Потому что я по сути своей никто и всегда был никем». Это пришло ко мне лет десять назад во время глубокой депрессии, когда я сидел в одном римском отеле. Я повторял это про себя как заклинание. И с тех пор в моей жизни произошло много удивительных событий.
Вы говорите, что любите дождь, но ходите под зонтом, когда он идет. Вы говорите, что любите солнце, но когда оно светит, вы прячетесь в тени. Вы говорите, что любите ветер, но когда он дует, вы закрываете окно. Вот почему я боюсь, когда вы говорите, что любите меня.
Вот почему, почему в апреле всегда кажется, еще немножко, и все наконец-то будет хорошо. И в мае, когда начинают цвести вишня, кажется: да-да-да, вот-вот-вот, оно, оно, еще чуть-чуть - и... И!
Неизвестно что, непонятно как, неведомо зачем, но будет-будет-будет, сбудется, и тогда начнется настоящая жизнь, сейчас и вообразить невозможно, какая она, только тосковать оттого, что еще не началась.
Но вместо неизвестно чего наступает просто июнь, а потом июль, постепенно становится жарко, поначалу радуешься, что наконец-то можно спрятать куртку в шкаф, выскакивать из дома в майке и шлепанцах, а потом на радость не остается сил, их вообще ни на что не остается, жара изматывает, по крайней мере городская жара, и никакая река не спасает, не спасают даже две реки, была бы третья, и это, пожалуй, ничего не изменило.