Свет считает, что он быстрее всех, но он ошибается: неважно, как быстро летит свет — темнота уже на месте и дожидается его.
Единицам дано увидеть суть. Но не потому, что они одаренные, а потому, что лишь единицы готовы слышать и принимать правду такой какая она есть.
Вы когда-нибудь хотели просто сидеть рядом с кем-то и слушать все, что только может говорить этот человек, потому что вам просто нравится его лицо, его голос и просто его существование?
Когда человек изо всех сил выискивает средства заставить других бояться его он прежде всего достигает того, что его начинают ненавидеть.
Вот она, жизнь. Вечно все то же: один ждет другого, а его нет и нет. Всегда кто-нибудь любит сильнее, чем любят его. И наступает час, когда хочется уничтожить то, что ты любишь, чтобы оно тебя больше не мучило.
Каждый убеждён, что другие ошибаются, когда судят о нём, и что он не ошибается, когда судит о других.
Когда идешь на работу всегда помни, что лучше всех в колхозе работала лошадь...
Но, тем не менее, председателем она так и не стала!
Человек поймет другого, когда придет соответствующее время, а не потому, что этот другой захочет, чтобы его поняли.
Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и несогласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал.
По поводу милосердия. Делить его на милосердие к людям и ко всем прочим – это значит его не иметь. Потому что или милосердие есть, или его нет. И когда мне говорят, что «у нас тут людям жрать нечего, а вы собачками занимаетесь», вот те, кто так говорит, они и людей не накормят. Потому что им наплевать и на тех, и на других.