Что мне блаженства райские — «потом»?
Прошу сейчас, наличными, вином.
Сначала мы создаем свои привычки, а потом наши привычки создают нас.
Мы были молодые и глупые. Мы верили в магическое слово "потом". Никогда, никогда это "потом" не наступает.
Наше эго уверяет нас, что мы, как снежинки, — уникальны, но на деле мы все хотим одного и того же: любви, прощения и шоколада.
А потом, чай научил нас ещё одному: всё-всё-всё, что находится в затяжном ожидании, остывает, горчит и становится невкусным...
И вера, и опыт говорят мне об одном и том же: поддерживать своё существование на земле — это не тягостный труд, а развлечение, если мы живём просто и мудро.
Мы не выносим людей с теми же недостатками, что и у нас.
Мы сами создаем все свои переживания. И всё, что мы сами создали, мы сами можем и уничтожить.
Сначала ты молчишь, потому что придумал причину обидеться. Потом будет неловко нарушить молчание. А потом, когда всё уже забудется, мы просто забудем язык, на котором понимали друг друга.
Однажды ночью перед Рождеством шел снег, и две снежинки, медленно кружась в безветренном воздухе, разговорились. Одна восторженно сказала: "Какое же это чудо – вот так парить вместе со всеми и наслаждаться полетом!".
Другая грустно сказала: "Мы не парим, мы просто падаем".
Первая продолжала: "Ну да, а потом мы, наконец, окажемся на земле и станем частью чудесного белоснежного покрова, укрывающего землю".
Вторая вздохнула: "Ага, покрова ... упадем на землю в слякоть и станем просто грязью, по которой ходят люди".
А первая все не унималась: "А потом кончится зима, и мы превратимся в весенние ручьи и устремимся к океану – и будем жить вечно!".
Вторая даже говорить ничего не стала, а просто подумала: "Какая же ты все-таки восторженная дура; весной мы почернеем, растаем и исчезнем навсегда".
Тем временем земля все приближалась – и каждая из снежинок полетела навстречу той судьбе, которую выбрала сама.