Стефания Данилова, цитаты

Не кричу «Будь моим!» — онемели от
холода губы.
(Я давно осознала — слова ничего не
решат).
Я согреться мечтала давно —
автостопом до Кубы,
А теперь согревает меня твой
поношенный шарф.
Не вцепляюсь в рукав. Разучилась
просить — «оставайся».
Я умею приказывать. Только тебе —
не хочу.
Это после тебя я увенчана венским
вальсом?
Он звучит в голове. Мне пора
показаться врачу?
Не рыдаю, не плачу, не хнычу. Все
как-то стихами
Алым парусом топится печь на моем
корабле.
Лучше дряхлый трамвай, чем до
блеска начищенный Хаммер,
Лучше просто улыбка, чем тысяча
легких рублей.
Он пытался купить. (Обещал мне
просторы Америк,
и Австралий, и Африк, и что только
не обещал) —
Почему мне приятнее моря
заснеженный берег,
где с тобой — до упаду — о диких
сердечных вещах?
Почему с ним была —
оскорбительной и аскорбинной?
А с тобой позапрошлым останется
только гореть?
Если честно, отдам ресторанный
обед с нелюбимым
За дешевую красную пачку твоих
сигарет

Я скоро приеду, жди меня.
Я спрыгну с подножки поезда, своим необычным именем твои украшая новости. Мы будем пути нанизывать, чужие миры захватывать, канатами и карнизами чертить на окошках матовых таинственные знамения, колдуя другим бессонницы, и все таки, тем не менее, не мучаться мукой совести. Взахлёб упиваться крышами, сидеть на игле безумия, и я волосами рыжими сгорю на костре Везувия.
А хочешь, все будет взорвано? Мосты, электрички, здания, цветы, что людьми не сорваны, провалены парт задания? А хочешь, мы против правильно придумаем что-то заново? Дороги меня за край вели от мира, когтями драного, закаченного под креслице, отделанного под кашицу. Моё альтер - эго крестится, даже когда не кажется.
Я скоро приеду в город твой. Мне хочется доказательства — и если совсем уж коротко, тебя в мою жизнь вмешательства.

Девушки с самыми прекрасными лицами,
Ни о чем не печальтесь, я умоляю.
Захлопнув входную дверь за синицами,
Через окно улетайте за журавлями.

Никогда не появится третий, если кто-то действительно счастлив вдвоём.

Если ты режешь вены ножом
Кухонным,
Пьешь яд, проверив наличие
Антидота,
Он все равно будет верен
Перепихонам,
Пиву с друзьями и длительным
Рейдам в доту.

Скольких бы губ ты ни касался алых,
Сколько бы ни стрелял ты — и все не те.
Я есть, была и буду на всех вокзалах,
Всех невозможных исходах твоих путей.

Если кто-то влюбился в кого-то из пары,
Это повод задуматься — всё ли окей?
Если кто-то себя убивает по барам
И кофейням больших ресторанов икей?

Ты звени, голос мой,
Как пуля, как Скрипка Страдивари,
Звени!
Я ведь даже целуюсь на публику.
Извини.

Вернись! Что не было, все пустое!
Быть может, я ничего не стою,
Тебе в Любви признаëтся дождь,
А я ломаю свои устои в пустой
Надежде, что ты придëшь.

Ты и есть тот, кому эта песня посвящена.
Но не хочешь подпеть, хоть убей тебя или тресни.
И внезапно из прозвучавшей песни
Оглушительно кашляет тишина.

Он не берет трубку, потому что я ему не звоню;
Он не пишет мне писем, потому что я не прошу их.
У него есть Джек Дэниелз, девочки в стиле ню,
И еще ему с неба подарили звезду большую.
У меня есть глаза, меняющие окрас,
Сигарета в зубах, на коленях следы падений.
И большое-большое сердце.
Ему — как раз, только он никогда,
Никогда его не наденет.

— Хочешь, я научу тебя говорить,
Что не под силу ни одному врачу?
Хочешь, будем чувствовать жизни ритм
Вместе? Хочешь, я тебя приручу?
Вечер любуется нами во все глаза —
Пьем эти взгляды, как васильковый чай.
А у моего Лиса в глазах гроза, предупреждает:
— Не надо. Не приручай.
А у меня слезы в глазах дрожат,
В пальцах сломался новенький карандаш
Лис продолжает — не мне ему возражать —
— Что ты ответишь, когда ты меня предашь?

Это, наверно, больнее, чем ты —
больше не видеть реминисценций,
заштриховать голубые мечты
и — ампутировать сердце.

На кошек в сердце я нынче злой:
они исцарапали все обои,
стерев случайно защитный слой
между влюбленностью
и любовью.

Мне сейчас не звонЯт, а звОнят,
Сахар в чай не кладут, а лОжат.
Винни стал наркоманом Вонни,
говорящим без гласных.
Боже.

Ведьмы обычно влюбляются в королей,
рыцарей воинов сильных мира сего.
По расписанию, в сказочном феврале
бабочки заселяются им в живот.

ты столетием не ошиблась?
здесь они тебя не хотят!
эра «искренность» завершилась
и сменилась в большой театр.

пишущая о ванильных соплях
из носа,
расставания заедающие таблетками
и вареньем,
я, наевшаяся этого словесного
поноса,
тебе посвящаю это недостихотворенье.

если кто-то влюбился
в кого-то из пары,
это повод задуматься — все ли окей?
если кто-то себя убивает по барам
и кофейням больших ресторанов икей?
может, двое уже не умеют согреться,
забираясь вдвоем под мохеровый плед?
если третий готов одолжить свое сердце
на какую-то сотню
дешевеньких
лет?
этот третий, возможно, глупей и моложе,
но умеет любовью вспахать целину
там горошинка, верно, в супружеском ложе,
и на третьего стоит
хотя бы взглянуть.
он весь мир за тебя превратит в поле боя,
изрисует лучами твои гаражи.
если ты и умрешь вместе с этой любовью,
ты у третьего в мыслях
останешься
жив.
ты, возможно, подумаешь: снова в поэте
пробуждается дурь, мол, опять за своё
никогда. никогда не появится третий,
если кто-то действительно
счастлив
вдвоём

если вы друг у друга всего лишь
все твои эти «умру-без-его-ресниц» —
элементарны, ватсон, как дважды два.
чувство не измеряют ни в «падать ниц»,
ни в мастерстве из букв составлять слова.
это не то, когда в трубке — голос родной,
а оглушительный страх потери сети.
это, когда открыл в человеке второе дно,
и не просто открыл, а смог его посетить.
и не количество пущенных всуе пуль
в чей-то любимый, вроде бы как, висок,
это заплыть за самый последний буй,
лечь на сильные волны наискосок,
солнцу, не жмурясь, прямо смотреть в лицо,
гладя его по волосам лучей.
можно и золотое носить кольцо,
брак может быть бракован, а ты — ничей.
это не обещания быть твоим,
веки веков с тобою сейчас и здесь.
это когда безумно тепло двоим,
если вы друг у друга
всего лишь
есть

Я очень страшное поняла тут: вся жизнь равняется слову «жди». Ты ждешь, пока остывает латте, ты ждешь, пока не пройдут дожди, пока не выставят за экзамен, пока родители не придут, пока не выищешь ты глазами любимый абрис в седьмом ряду, пока мобильник не загорится таким, таким долгожданным «да». Неважно, сколько тебе — хоть тридцать, ты ждешь чего-то, кого — всегда. Я буду ждать твоего приезда так, как подарков не ждут уже, ты сам — подарок, ты сам — фиеста в несуществующем этаже. Я буду ждать тебя — может, годы, а может, правильнее — года? так, как у моря не ждут погоды, так, как с победой не ждут солдат. Секунда — день, а неделя — месяц, полковник ждет от тебя письма, прими, как данность, меня, не смейся — заожидаюсь тебя весьма. Неважно, с кем ты, неважно, где ты, кого целуешь по вечерам, ты будь, прошу, потеплей одетым и будь сегодня, как был вчера. Я жду тебя, как не ждет зарплату до денег ушлая молодежь! Я очень страшное поняла тут: ты точно так же меня не ждешь

САМЫЕ ПОПУЛЯРНЫЕ ТЕМЫ жадность жажда жалость жара желание железо желудок жена женщина жертва жестокость животное животные жизненно жизненное зависимость зависть завтра завтрак заключённый закон замок занятие запах запрет зарплата заря заслуга защита звезда звонок здоровье земля зеркало зима зло злоба злодей злость змея знакомство знакомый знание значение золото зрелище зрелость зрение зритель зуб