Цитаты в теме «блаженство», стр. 8
Мне нравится, как ты роняешь шаль
На мой сюртук не модного фасона.
И разговор неспешный, как печаль,
И губы друг от друга в два микрона.
Смотреть на локоны твои, что завиты,
И ласками причёску не нарушить,
Твой голос слушать редкой красоты,
И пение ветров январской стужи.
Глядеть, как ты, смущаясь наготы,
И с капелькой мне милого жеманства,
Ладонь пускаешь в волосы мои,
И в плен берёшь собою без убранства.
А в жаркий май, когда утихнет зной,
Под ноты лягушачьих песнопений,
Смеяться и дурачиться с тобой.
Блаженство в водах сладкой лени!
ЯДОВИТЫЙ ПЛЮЩ
Что, нравлюсь? Оторвать не можешь глаз?
Ты мной уже, я вижу, просто очарован.
Но не впадай заранее в экстаз
От предвкушения чего-то неземного.
Блаженство будет, только не сейчас,
Немного потерпи, совсем чуть-чуть осталось -
Всему свой срок... Но в рай ты уносясь,
В восторге не поймешь того, что я - отрава.
Даря пьяняще-сладкий поцелуй,
Собою отравляю все твое сознание.
А губы манят... Что ж, мой друг, рискуй -
Легко ли ты пройдешь такое испытание?
Опутаю, как Ядовитый Плющ,
В моей большой игре ты - новая игрушка.
Как надоешь - другой обзаведусь,
Идти иначе к своей цели будет скучно.
В моей забаве для тебя есть роль -
Чарующей приманкой станет мое тело.
А ты теперь низвергнутый король,
Красоткой Ivy облапошенный умело.
Золото холодное луны,
Запах олеандра и левкоя.
Хорошо бродить среди покоя
Голубой и ласковой страны.
Далеко-далече там Багдад,
Где жила и пела Шахразада.
Но теперь ей ничего не надо.
Отзвенел давно звеневший сад.
Призраки далекие земли
Поросли кладбищенской травою.
Ты же, путник, мертвым не внемли,
Не склоняйся к плитам головою.
Оглянись, как хорошо другом:
Губы к розам так и тянет, тянет.
Помирись лишь в сердце со врагом -
И тебя блаженством ошафранит.
Жить - так жить, любить - так уж влюбляться.
В лунном золоте целуйся и гуляй,
Если ж хочешь мертвым поклоняться,
То живых тем сном не отравляй.
Это пела даже Шахразада,-
Так вторично скажет листьев медь.
Тех, которым ничего не надо,
Только можно в мире пожалеть.
Мы стоим перед часовней. Свечи зажжены и пёстрые окна утешительно поблёскивают сквозь налетающий порывами дождь. Из открытых дверей доносится слабый запах ладана.
— Терпимость, господин викарий, — говорю я, — это вовсе не анархия, и вы отлично знаете, в чём разница. Но вы не имеете права допустить её, так как в обиходе вашей церкви этого слова нет. Только вы одни способны дать человеку вечное блаженство! Никто не владеет небом, кроме вас! И никто не может отпускать грехи — только вы. У вас на всё это монополия. И нет иной религии, кроме вашей! Вы — диктатура! Так разве вы можете быть терпимыми?
— Нам это и не нужно. Мы владеем истиной.
— Конечно, — отвечаю я, указывая на освещенные окна часовни. Вы даёте вот это! Утешение для тех, кто боится жизни! Думать тебе — де больше незачем. Я всё знаю за тебя! Обещая небесное блаженство и грозя преисподней, вы играете на простейших человеческих эмоциях, — но какое отношение такая игра имеет к истине?
Провожать февраль вдвоем так сладко.
Завтра ведь весна, ты слышишь, милый?
Каждый вздох твой я ловлю украдкой.
Задыхаюсь от тепла и силы
Рук твоих, упрямых дерзких пальцев,
Что на мне рисуют откровения
И внутри — прошу, мой нежный, сжалься! —
Порождают теплые течения
С головой в блаженство окунаясь,
На груди твоей свернувшись кошкой,
Я не знаю, что сказать теряюсь
Всё, что было, милый, —
Было в прошлом.
Я не вспомню уж имен и лиц,
Ведь среди них тебя всегда искала.
Всё, что было, — словно кадры блицев.
Никогда так раньше не звучала
В откровений час под теплым пледом.
И никто не мог сей звук искомый
Ни пулл-оффом и ни флажолетом,
Никаким любым другим приемом
Из меня извлечь, понять и выжать,
чтоб струна дрожала, словно тело
В миг, когда стремишься быть не ближе,
А друг в друге рьяно и всецело.
Этой осеньюЭтой осенью хочется чая и шоколада,
В тёплых тапочках сидя на стульчике у камина,
И смотреть, как изнеженно кот выгибает спину,
Просто зная: бежать по делам никуда не надо.
Этой осенью хочется смело вдыхать прохладу,
Не боясь, что траву по утрам покрывает иней,
Быть спокойной, уверенной, внутренне — очень сильной
И бродить по забытым тропинкам немого сада.
Этой осенью хочется нежности и комфорта,
Не хандрить, что ключами на юг улетают птицы,
Перечитывать книги, с блаженством листать страницы,
И делить на двоих наш последний кусочек торта
Главная проблема — что в тебе настоящее, а что нет. Ты говоришь, в этом городе нет ни споров, ни обид, ни страстей? Замечательно! Дай мне бог здоровья — и я зааплодирую вот этими руками. Но подумай сам: если нет споров, обид и страстей — значит, нет и обратного. Радости, блаженства, любви. Ведь именно потому, что существуют отчаяние, разочарование и печаль, на свет рождается Радость. Куда ни пойди — ты нигде не встретишь восторга без отчаяния. Вот это и есть настоящее, а еще есть Любовь. Что у тебя с девчонкой из Библиотеки? Возможно, ты действительно ее любишь, но это чувство ни к чему не приводит. Потому что она своего настоящего лишена. Человек, который забыл, кто он на самом деле, — не человек, а ходячий мираж. Какой смысл приручать такого человека? И ради чего жить такой жизнью до бесконечности?
Она говорит, что люди, как правило, считают счастье чем-то вроде мгновенной вспышки, чем-то, что может возникнуть в их жизни вдруг, как хорошая погода, если сильно повезёт. Однако счастье возникает совсем иначе. Это не что иное, как следствие работы над собой. Мы должны бороться за счастье, стремиться к нему, упорствовать и порой даже пускаться в путешествие на другой конец света в его поисках. Принимать постоянное участие в достижении собственного счастья. А приблизившись к состоянию блаженства, прикладывать могучие усилия, чтобы вечно двигаться вверх на волне счастья, удерживаться на плаву. Стоит чуть расслабиться — и состояние внутренней удовлетворённости ускользает от нас.
Орёл
Орёл летел всё выше и вперёд
К Престолу Сил сквозь звёздные преддверия,
И был прекрасен царственный полёт,
И лоснились коричневые перья.
Где жил он прежде? Может быть в плену,
В оковах королевского зверинца,
Кричал, встречая девушку-весну,
Влюблённую в задумчивого принца.
Иль, может быть, в берлоге колдуна,
Когда глядел он в узкое оконце,
Его зачаровала вышина
И властно превратила сердце в солнце.
Не всё ль равно! Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня
И умер, задохнувшись от блаженства.
Он умер, да! Но он не мог упасть,
Войдя в круги планетного движенья.
Бездонная внизу зияла пасть,
Но были слабы силы притяжения.
Лучами был пронизан небосвод,
Божественно-холодными лучами,
Не зная тления, он летел вперед,
Смотрел на звёзды мёртвыми очами.
Не раз в бездонность рушились миры,
Не раз труба архангела трубила,
Но не была добычей для игры
Его великолепная могила.
Человечество довольно долго терзалось, стоя перед выбором. Но с тех пор, как сама возможность выбирать упразднена и человек свыкся со своей неверной дорогой, он находит блаженство в непринадлежности ни к чему. Любой конфликт беспочвен и бессмыслен, так ради чего сражаться, мучиться, глодать себя? Но человек — животное, упорствующее в заблуждении: единожды пав жертвой сомнений и не находя больше радости в войне с ближним, он сосредоточивается на себе, чтобы уж тут, по крайней мере, тиранствовать вволю. Он доводит сомнение до бесконечности и, добавив пирронизму черноты, вслед за Паскалем превращает воздержание от суждений в безнадежный допрос.
Ах, инициация женщинами, говорю тебе. Они все прекрасные, сумасшедшие, наделенные интуицией, капризные, загадочные, надменные, требующие верности, ветреные, щедрые, собственнические, приводящие нас на вершину блаженства и отчаяния. Но при встрече с ними мы должны научиться понимать себя, а значит развиваться. Это как создание философского камня который очищается, выпаривается, сублимируется, обугливается, но меняется. Единственная опасность в том, чтобы не зациклиться на одной и не прилипнуть, как муха к меду.
Его, неискушенного в любви ученика, готового снова и снова слепо бросаться в бездну блаженства, она терпеливо учила своему учению: что нельзя брать блаженство, не давая блаженства взамен, что каждое движение, каждое прикосновение, каждый взгляд, каждая крохотная частичка плоти имеет свой секрет, который сулит посвященному безмерную радость. Она учила его, что любящие не должны расставаться после праздника любви, не восхитившись друг другом, не победив друг друга и не покорившись друг другу, чтобы ни один из них не пресытился и не наполнился пустотой и недобрым чувством, будто над ним надругались или он сам надругался над любимым человеком.
Моя душа — глухой всебожный храм,Там дышат тени, смутно нарастая.Отраднее всего моим мечтамПрекрасные чудовища Китая.Дракон — владыка солнца и весны,Единорог — эмблема совершенства,И феникс — образ царственной жены,Слиянье власти, блеска и блаженства.Люблю однообразную мечтуВ созданиях художников Китая,Застывшую, как иней, красоту,Как иней снов, что искрится, не тая.Симметрия — их основной закон.Они рисуют даль — как восхожденье,И сладко мне, что страшный их дракон —Не адский дух, а символ наслажденья.А дивная утонченность тонов,Дробящихся в различии согласном,Проникновенье в таинство основ,Лазурь в лазури, красное на красном!А равнодушье к образу людей,Пристрастье к разновидностям звериным,Сплетенье в строгий узел всех страстей,Огонь ума, скользящий по картинам!Но более, чем это всё, у нихЛюблю пробел лирического зноя.Люблю постичь сквозь легкий нежный стихБезбрежное отчаянье покоя.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Блаженство» — 189 шт.
