Цитаты в теме «галактика», стр. 3 ▷ Socratify.Net

астронавтика стала, в сущности, бегством от земных передряг. Всякий, кто сыт ими по горло, удирает в Галактику, надеясь, что самое худшее случится в его отсутствие. И в самом деле, возвращаясь из путешествий, особенно в прежние годы, я с тревогой выискивал в иллюминаторе Землю — не уподобилась ли она печеной картофелине.

Всякая возможность беспрестанно умножается в геометрической прогрессии, всякое событие варьируется бесчисленное количество раз. Сочетания, приспособления, подлаживания событий друг под друга рождаются одно из другого, как пальмовые ветви, как гроздья фейерверков, как взрывы неведомых галактик, они, может быть, и есть Вечность.

Эпоха войн необходима, чтобы очистить Галактику от тех, кто допустил её разложение, ибо от разложения нет лекарства; его можно лишь выжечь калёным железом.

Спи спокойно в своей могиле, Плэгас. Скоро, очень скоро меня провозгласят императором. Ситы осуществят свою долгожданную месть, а я встану у руля Галактики.

Всеочищающая буря, которая низвергнет в пропасть все устаревшее и порочное и подготовит почву для нового порядка, при котором ситы вернутся на свое законное место правителей Галактики и все разрозненные ее обитатели склонятся перед их могуществом — не только из страха или почтения, но и в благодарность за то, что их остановили на краю, не позволив скатиться в бездну.

Не походит ли галактика на сливки в чашке кофе, где каждая сверкающая белая точка – звезда?

Перед вами – вся необъятная Вселенная, похожая на удивительную рождественскую ель, увешанную сверкающими шарами галактик.

— Кончай искать смысл жизни. Поменьше думай и будешь счастлив!
— А вы счастливы? Нет, в том-то и вся беда.«Автостопом по галактике»

Чем быстрее и дальше путешествуешь по Галактике, тем менее важным кажется твое место положение в ней, и тебя охватывает глубокое, точнее опустелое чувство этого самого

СНЫ ВОЙНЫ.

Как много лет в начале мая
Я забываю о весне,
Ночами снова вспоминая
О том, что было на войне

Я знаю — нелогично это —
Мы временем разделены.
Но я опять ищу ответы
И снова вижу сны войны.

Я думаю: «А если б папа
Погиб случайно на войне?
Какой была бы страшной плата —
Жизнь, не подаренная мне!»

И сколько этих жизней разных
Украла страшная война!
Ведь, если б все родились сразу —
Была бы целая страна.

Но чей-то дед, и чей-то прадед
Мальчишки юные тогда,
Погибли все, Победы ради
Ушли, пропали навсегда.

И не родились их потомки,
Детей и внуков просто нет.
Как ненаписанные строки,
Галактики погасшей свет

Но это не случилось с нами —
Живем, не чувствуя вины.
И только в мае, временами,
Я снова вижу сны войны.

Стало мне медленно прорастают подснежники.
Заснеженные пробираются из одинаковых снов.
Серо та будней, красота твоих слов.
Как это было давно, что пора бы им кануть в лету.

Кому как не тебе меня радовать, больше и некому.
Над нашей галактикой медленно пролетают кометы.
В тебе ежеминутно взрываются тысячи метеоритов
И осколками к мои ногам, ничего не останется нам.

Отпели капели, отцвели вишни, на подходе осень.
Тот, кто из нас окажется лишним,
Ничего не скажет против, потому что не было нас.
А мне бы еще хоть один этот чертов раз окунуться

В глубину твоих глаз,
Из меня лезет банальность фраз.
В голове — тишина, в событиях — фарс.
И так ежечасно ты был моей радостью, стал — печалью.

Ложечка крутилась в чашке с кофе и распространяла за собой светлые завитки молочного облака, превращавшегося в сложную разветвленную структуру. Ив Крамер наблюдал за этим процессом и вдруг подумал, что молоко в кофе напоминает Млечный Путь во Вселенной. Все вращается — галактика, планета, чувства, проблемы. Тому, что сейчас находится внизу, суждено подняться вверх. Тому, что ныне располагается на вершине, на роду написано опуститься вниз. Инженер также отметил, что если ложка будет вращаться в чашке кофе очень долго, возможно, у него появится шанс вновь увидеть молочное облако таким, каким оно было в самом начале. Однако в настоящий момент молоко полностью смешалось с кофе, который в результате приобрел бежевый цвет.

– Меня ночью пучило, – сообщила старуха в чепце, пялясь на доску. Можно подумать, там решалась ее судьба. – Я и так, и эдак, а оно пучит. И газы. Мне вредно есть на ужин говядину с бобами. Молодой человек, у вас хороший желудок?
– Лучший в Галактике, – ответил Лючано таким тоном, что лишь глухой рискнул бы задать ему следующий вопрос. – Родной брат утилизатора. У меня характер скверный. И манеры.
Старуха оживилась.
– Вам надо принимать «Имаклик». Он благотворно действует на психику. Вы явный невротик, вам поможет. Я три раза в день принимаю «Имаклик-форте». Если б не пучило, я бы спала, как дитя. А так, – она с огорчением шмыгнула носом, втянув крупную каплю, – никакой пользы. Бегаешь в туалет, а оно, извините, как дверца к заднице. Вы ночью ходите в туалет? Я имею в виду, без слабительного?
Лючано отпил еще бренди.
– Хожу. И ночью, и утром. И днем. Я из дерьма полжизни не вылезаю.

Я понял, что Всевышний вовсе не намерен охранять природу, — сказал Траут, — значит, и нашему брату охранять ее вроде как святотатство и пустая потеря времени. Вы когда-нибудь видали, какие у Него вулканы, как Он закручивает смерчи, напускает потопы? Вам рассказывали, как Он каждые полмиллиона лет устраивает ледниковые периоды? А болезни? Хорошенькая охрана природы! И это бог творит, а не люди. Вот дождется, пока мы наконец очистим наши реки, взорвет всю нашу галактику, и вспыхнет она, как целлулоидовый воротничок.

Человечество может достичь звезд, всеобщего благополучия, люди могут путешествовать во времени и покорять дальние галактики. Но они остаются теми же людьми, какими были тысячу лет назад. Самый гуманный и талантливый человек будет бояться смерти и стремиться к любви. Одни буду жаждать славы, другие покоя, люди буду выбирать себе друзей и спутников жизни, но будут встречать и врагов и соперников, идеального человека, идеального общества, к счастью, быть не может — иначе бы человечество замерло в нирване и сгинуло бы в благостной неподвижности.

На сердце легко, несмотря на простуду:
Вчера на обычной на вид мостовой
Я стала свидетелем яркого чуда,
А может быть просто столкнулась с судьбой...

Поверите в это, быть может, едва ли:
По латкам бетонным, под шорох машин,
Неслась королевой в оранжевой шали
Девчонка на вид сорока с небольшим!

Её не пугал ни порывистый ветер,
Ни пальцы дождя в волосах золотых:
Сияньем нежнейшего чувства на свете
Она отличалась в толпе от других:

Сверкали в глазах... нет - то даже не звезды -
Галактики, вспышки вселенской весны!
Неслась в музыкальности многоколесной,
С огромной надеждой смотря на часы...

А у перекрестка, до нитки промокший,
Он прятал за спину огромный букет -
В его пятьдесят - что же может быть проще:
Быть глупым мальчишкой пятнадцати лет!

Пусть будет...Человек — единственное известное мне явление во Вселенной, которое, встав не с той ноги поутру, может одним словом обложить всю эту вселенную: «Пропади всё пропадом!», — и понесутся во мрак небытия звезды с планетами, шаровые скопления, галактики, метагалактики, ещё более супергалактики, и ещё более супер-супер-супер А потом человек зевнет, выпьет кофе и скажет: «Ладно, хрен с ним, пущай будет » — и понесутся обратно, причем под ручку с ядреным овощем, а точнее, с корнем хреном, опять супер-супер-супергалактики обратно в бытие.

*****Личный космос*****

Он сидел на ковре звездочётом рождённой галактики,
Словно Маленький Будда пяти с половиною лет,
Выдувал пузыри, а они превращались в квадратики
И ложились на стены обрывками старых газет.
Он нахмуривал бровь и ерошил коктейль мироздания,
Удивляясь простой многомерности истин вокруг.
За стеной - голоса. Это мама и папа. Молчание.
Выстрел двери. И дым - сигаретное эхо раз лук.
Силуэт у окна, почему-то далёкий, как капелька.
- Мама, мама, смотри! Получилось! Летят пузыри!
- Красота-то какая!
- А папа?
- Послушай, мой маленький,
Я тебе расскажу нашу сказку про космос внутри:
В нашей пыльной Вселенной из кубиков вечного холода
Две планеты однажды срываются с тёртых орбит.
И одной нужно ждать ту, другую, что бродит по городу.
- Почему?
- Потому что мы таем. И льдинка болит...

Разреши мне любить тебя просто -
Без кастрюль, утюгов и подушек -
Так в лесах колоссальные сосны
Держат небо штыками верхушек,

Так вода в ручейке говорливом
Гладит камни, песок и осоки...
Словно в детстве, большом и счастливом,
Игнорируя грани и сроки,

Разреши мне любить тебя глупо -
Без надежды, без веры,
Без смысла -
Так стрела, вырываясь из лука,

Бьёт искусно в победные числа,
Так светила в галактиках дальних
Языками сканируют бездну...
Разреши мне любить тебя тайно -

Даже если я сгину, исчезну
В самый адовый, самый треклятый
Судный день, где беда и облава,
Разреши мне любить тебя свято.

Не имея на большее права,
Задыхаясь во мраке колючем,
Просто верить: ты есть ещё где-то,
Мой единственный солнечный лучик,
Мой последний глоточек рассвета.

В сердце разная боль и разный страх.
Мы идем, обнявшись, в разных мирах.
Ничего между нами с тобою нет,
Никого между нами с тобою нет,

Только лунный свет, только тридцать лет.
Видим мы под сводом одних небес
Я - приволжский плес,
Ты — прибрянский лес.

Две галактики наши встают из тьмы,
Скальпель памяти в них погружаем мы.
Ты вытаскиваешь его наугад,
Я дивлюсь, как твой маленький мир богат.

Я огни и вехи в моей судьбе
Достаю со дна, отдаю тебе.
Я азартней ещё не видал игры —
Мы идём и смешиваем миры.

Переулок полон полночных снов.
Мы идём, понимая слова без слов.
Каждый шаг двойной, как эхо в горах.
Мы идём, обнявшись, в разных мирах.

Еще много в них не открытых звезд.
Не рождённых слов, непонятных слёз
Но встает уже новый рассвет лучась.
Видно стоило столько пройти пути,

Чтобы в самый нежданный на свете час
Через два поколения тебя найти.