Цитаты в теме «кошка», стр. 38
Я мыслю, следовательно, я существую — фраза интеллектуала, который пренебрегает зубной болью. Я чувствую, следовательно, я существую — правда, более обобщенная по силе и касающаяся всего живого. Моё «я» не отличается существенно от вашего «я» тем, что оно думает. Людей много, мыслей мало: все мы думаем приблизительно одно и то же и друг другу передаем мысли, обмениваемся ими, берем взаймы, крадем. Однако когда кто-то наступил мне на ногу, боль чувствую я один. Основой «я» является не мышление, а страдание — самое элементарное из всех чувств. В страдании даже кошка не может сомневаться в своём незаменимом «я». В сильном страдании мир исчезает, и каждый из нас — лишь сам наедине с собой. Страдание — это великая школа эгоцентризма.
Доктор Урбино упорно не признавался, что терпеть не может животных, и отговаривался на этот счет всякими научными побасенками и философическими предлогами, которые могли убедить кого угодно, но не его жену. Он говорил, что те, кто слишком любит животных, способны на страшные жестокости по отношению к людям. Он говорил, что собаки вовсе не верны, а угодливы, что кошки — предательское племя, что павлины — вестники смерти, попугаи ара — всего-навсего обременительное украшение, кролики разжигают вожделение, обезьяны заражают бешеным сластолюбием, а петухи вообще прокляты, ибо по петушиному крику от Христа отреклись трижды.
А в духовном смысле родной дом был так же мерзок и грязен, как в физическом. Прихологически это была мусорная яма, кроличья нора, жарко нагретая взаимным трением стиснутых в ней жизней, смердящая душевными переживаниями. Какая душная психологическая близость, какие опасные, дикие, смрадные взаимоотношения между членами семейной группы! Как помешанная, тряслась мать над своими детьми (своими! родными!) — ни дать ни взять как кошка над котятами, но кошка, умеющая повторять без устали: «Моя детка, моя крохотка». «О моя детка, как он проголодался, прильнул к груди, о эти ручонки, эта невыразимо сладостная мука! А вот и уснула моя крохотка, уснула моя детка, и на губах белеет пузырик молока. Спит мой родной ».
— Да, — покивал головой Мустафа Монд, — вас недаром дрожь берёт.
– Ну и что в ней такого особенного?
– Лама.
–?!?
– Лама, три тысячи квадратных метров крытых помещений, река, пятеро детей, десять кошек, шесть собак, три лошади, осел, куры, утки, коза, тучи ласточек, шрамы, перстень, хлысты, мобильное кладбище, четыре печки, бензопила, конусная дробилка, конюшня XVIII века, сложена так, что закачаешься, говорит на двух языках, сотни розовых кустов и потрясающий пейзаж.
– И что все это значит? – она вытаращила глаза.
– Хм! Я смотрю, от тебя толку, как от козла молока
Не объяснишь ли ты, почему черепаха живет дольше, нежели целые поколения людей; почему слон переживает целые династии и почему попугай умирает лишь от укуса кошки или собаки, а не от других недугов? Не объяснишь ли ты, почему люди всех возрастов и местностей верят в то, что существуют такие люди, которые могли бы жить вечно, если бы их существование не прекращалось насильственно, что существуют мужчины и женщины, которые не могут умереть. Нам всем известно – ибо наука подтверждает факты – что жабы жили тысячи лет, замурованные в скалах. Не можешь ли ты сказать, как это индийский факир убивает себя и заставляет хоронить; на его могиле сеют рожь; рожь созревает, ее жнут, она снова созревает, и снова ее жнут, затем раскапывают могилу, вскрывают гроб, и из него выходит живой факир и по-прежнему продолжает жить среди людей?
При виде пустоты и неподвижности я замираю от страха; симметрия и абсолютный порядок вызывают у меня тоску. Насколько мне позволяет фантазия представить вечные муки души грешника в аду, то для меня оказаться в преисподней равносильно тому, чтобы на всю жизнь поселиться в одном из таких провинциальных домов, где все идеально убрано, где вещи не переставляются местами, не бывают в обиходе и не разбрасываются, где ничто не ломается, где никогда не содержался и не будет содержаться ни один домашний питомец только потому, что, по убеждениям хозяев, живые существа приводят в негодность неодушевленные предметы. Грош цена всем коврам мира, если желание любоваться ковром превыше удовольствия наблюдать, как на нем резвятся малыш, кошка или собака
Бывают в жизни незадачливые дни. Хорошая стоит погода или плохая, всё равно добра не жди. Люди обычно чувствуют приход такого дня; ещё только раскрыв один глаз, понимают — сегодня лучше бы и вовсе не вставать. А когда все-таки встают — есть хочется, да и работать надо, предчувствия начинают сбываться. Кофе заваривается скверно, шнурки рвутся в руках, чашки самовольно спрыгивают с полки на пол и бьются вдребезги. Честные по натуре дети начинают врать; примерные дети скручивают краники с газовых горелок и теряют винты — приходится давать взбучку. Кошка в такой день, как нарочно, приносит котят; собака, приученная к выгулу, вдруг мочится на ковёр в гостиной Жизнь кажется ужасной Почтальон доставляет ворох просроченных счетов. Если выглянет солнце, то такое яркое, что впору ослепнуть; если день пасмурный — тоже приятного мало
Все вы, любители кошек, помните, что миллионы кошек, мяукающих в комнатах всего мира, возлагают на вас надежды, верят в вас; так маленькая кошечка в Каменном доме положила голову мне на ладонь, так Пеструшка Джейн прятала своих детей мне в сумку, так Флетч прыгал на руки Джеймсу, а Руски бежал мне навстречу, охваченный радостью. Дымчатый кот в Танжере ловит кусочки мяса передними лапами, как обезьянка моя белая маленькая обезьянка. Белый кот идет ко мне, неуверенный, полный надежды.
Мы — коты внутри. Мы коты, которые не могут гулять сами по себе, и у нас есть только одно пристанище.
Аист Марабу – хищная птица, кроме того, она питается падалью. Эти качества заставляют людей ненавидеть и презирать Аиста Марабу. Люди предпочитают животных, чьими качествами они сами хотели бы обладать, и ненавидят тех, чьи черты они напрасно полагают не присущими человеку. Однако не добродушный, сильный медведь, не грациозная, вкрадчивая кошка и не преданная, дружелюбная собака правят Миром, в котором мы живем; этим миром правят Аисты Марабу, а они, как известно, – гнусные подонки. Даже стервятников так не разносят в местных газетах
Встаёт вопрос: способен ли человек быть счастливым, и был ли он когда-либо способен на это? Человек — несомненно, как каждое живое существо; но человечество — никогда. Всё несчастье человека в том, что ему предопределено было стать человечеством; или в том, что он стал человечеством слишком поздно, когда он уже непоправимо дифференцировался на нации, расы, веры, сословия и классы, на богатых и бедных, на культурных и некультурных, на поработителей и порабощенных. Сгоните в одно стадо лошадей, волков, овец и кошек, лисиц, медведей и коз; заприте их в одном загоне, заставьте их жить в этом неестественном соединении, которое вы назовете Обществом, и исполнять общие для всех правила жизни; это будет несчастное, недовольное, разобщенное стадо, в котором ни одна божья тварь не будет себя чувствовать на месте. Вот вам вполне точный образ огромного и безнадежно разнородного стада, называемого человечеством.
Если мама с папой дети.
Что же делать? Кто ответит?
Если мама с папой дети?
Папа взял мой вертолёт,
Представлял, что он пилот
По квартире полетал,
Без горючего устал.
И сестрёнка не играет,
Ей ведь тоже не везёт
Мама куклу наряжает,
И сама ей платья шьёт.
Так весь день, с утра до ночи,
Пролетит за часом час
Только хочется нам очень,
Чтобы вспомнили про нас
Вместо папы на работу
Я с утра поеду сам,
А сестричка вся в заботах,
Приготовит ужин нам.
Напишу, как кошка лапой,
И оставлю на столе:
«ДоРогИе МамА сПАпой,
Вы нУжнЫ СесТре и Мне!»
Здравствуй дочка, мой котёнок.
Стала взрослая совсем
Знаешь, ты ещё с пелёнок
Приносила радость всем.
Я у вас сейчас проездом,
Вот, решила навестить,
И с тобой перед отъездом
По душам поговорить.
Знаешь, там такие крыши,
В храмах красота внутри,
Ты опять меня не слышишь
Вот, котёнок, посмотри.
А сейчас в Милане сухо,
Здесь по-старому дожди
Что ж я правда, как старуха
О погоде Подожди.
Как там папа, как Серёжка?
Знаешь, если захотят
Ты права, прости, ведь кошки,
Не уходят от котят.
Солнечные лучики скачут по подушке,
И уже хозяйку ждут книжки и игрушки
Растрепались хвостики, заалели щёчки
Сладко спит дочурка, ручки сжав в комочки
С вечера набегалась, помогала маме,
Разбросала бусы на моём диване
До ушей помадой вымазала кошку,
И от шоколада на стене ладошки
В кольцах и серёжках, в маминых сапожках,
Красовалась в зеркале маленькая крошка
Со значком шерифа на широкой шляпе,
Прокатилась весело на лошадке-папе
А когда устала, спать пора ложиться,
Попросила сказку - с ней приятней спится
И опять у солнышка, заалели щёчки,
Сладко спит дочурка, ручки сжав в комочки...
"Если жизнь покатилась к дурной полосе,
На закате особенно чёрного дня
Я скажу:"Ну и что?А подите вы все!
Лишь бы дома,как прежде, любили меня!"
Если дома хоть кто-то мне искренне рад,
Если с визгом навстречу бросается пёс,
Это будет награда превыше наград,
Что бы прожитый день на хвосте не принёс.
Если кошка, мурлыча, прижмётся к душе,
Этот тёплый комок-оборона от бед,
И Вселенная сразу начнёт хорошеть,
И растает, исчезнет недоброго след.
Ну а если чей дом-это просто ночлег,
Не согретый биением верных сердец,
Беззащитен на свете такой человек,
Кто не сеет добра-тот его и не жнец".
Принцесса живет в коммуналке
Над шумным Садовым кольцом.
Ночами спускаются черные галки
К дороге, застывшей свинцом.
Князья и княгини, и челядь
С душой, заселившейся в птиц,
Слетаются медленно среди метели
К принцессе и падают ниц.
Все молятся в это окошко,
В котором горит допоздна
Свеча, огоньком отражаясь у кошки,
У черной, в глазищах без дна.
Хозяйка у кошки любого
И к жизни вернет, и спасет.
И может она еще много такого,
Но, как оказалось, не все.
Луна исполняет свой график,
И ниточка грусти тонка,
Сплетается медленно-медленно в шарфик
В немом ожидание звонка.
Звонка, от которого эхо повиснет трех радуг дугой,
А он никуда из Москвы не уехал,
Он просто женат на другой.
До Нового года осталось немного.
Она не точила когти, чтоб вырвать кусок свободы.
Была у них ложка дёгтя и целая бочка мёда.
Когда же над чёрной ложкой им что-нибудь вдруг светило,
Он ей говорил: «Ты кошка!», она улыбалась: «Тигра!»
Когда они в дом входили, немедленно слепли окна,
Валился без чувств будильник, одежда их била током,
А мебель на хрупких ножках тряслась по углам квартиры
И он говорил: «Ты кошка!». Она возражала: «Тигра!»
Привыкли они за годы: молчать, собираться в спешке,
Есть дёготь со вкусом мёда, легко уходить от слежки,
Теряться среди прохожих, и жить, дожидаясь мига,
Когда он ей скажет: «Кошка!», она же ответит: «Тигра!»
Ты снишься мне желтым, осенним, немыслимым кружевом,
Где город дневной забывает свои обязательства.
Мы — страны, объединенные крепким содружеством,
Негласно принявшие принципы невмешательства.
И я наизусть повторяю твоими маршрутами
Изгибы любой, под тобой распростершейся, улицы.
И солнце, пронзенное осенью, тише как будто бы,
Как будто бы ласковей. Кошкой урчит и щурится.
Как будто ручное. Играет прохожими спинами,
На стеклах блестит, отражается черепицами.
Единственный способ не разлучаться с любимыми —
Каждую ночь друг другу украдкой сниться
И верить, как в карму, в эти ночные видения
И ждать, пока солнце шершаво память залижет
Да, мы подписали пакт о ненападении.
И целыми днями я тщетно пытаюсь выжить.
Осеннее
Да всё в порядке. Нервы, перепады.
Локальный кризис личного мирка.
Ну, здравствуй, осень, мне уже не в падлу
Смотреть в глаза насмешливых зеркал
И не считать морщинки и потери.
И в час быка, увидев первый квант,
Заснуть усталой рухлядью в постели,
Запутавшись в не найденных словах.
Ну, здравствуй, осень, солнечные листья –
Недолгое смешное волшебство.
Я не умею плакать и молиться,
Я просто научилась быть живой.
А сердце бьёт неровную чечётку.
Да ладно, осень, пустяки! пройдёт.
Да что я, кошка? валерьянку к чёрту!
Накапай водки капель восемьсот.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Кошка» — 866 шт.