Цитаты в теме «бессонница» ▷ Socratify.Net

Хватит пить кофе глотками нервными.
Самые близкие — уходят первыми.
Как эта фраза тебе не нравится
Самые лучшие — не возвращаются.

Хватит бить стёкла, звонить без устали.
Если предательство — то искусное.
Если случайно столкнётесь взглядами,
Ты себя спросишь: «оно мне надо ли?»

Хватит снотворного, боли, ярости.
Самые близкие — так безжалостны.
Хватит лелеять свою бессонницу,
Самые лучшие — слишком помнятся.

У каждого человека есть свои потайные комнаты - подвалы, чердаки, кладовки. Если мучает бессонница - значит, пришло время навести порядок как минимум в одной из них.

Ценил ли кто- то, что ты не стерва?
Курить до фильтра мутит наутро
От никотина и антисекса.
И кто придумал, что это мудро —

Жить антистервой с открытым сердцем!
Уйти в монашки для антидряни
Нет лучше кельи, чем полу-кома.
Судьба достала и кнут, и пряник.

Душа привыкла к попыткам взлома.
О ребра бьется мешочек с кровью,
А я устала для всех — хорошей!
Как дура с торбой, ношусь с любовью,

Ее вручая всем тем, кто брошен.
Курить до фильтра Мутит наутро
От недосыпа и предрассудков.
И кто придумал, что это мудро —

Быть антистервой и антисукой?
Чужое сердце лечу чудачка
Урок усвоен итог печален
Курю до фильтра вторая пачка

А в чашке что-то покрепче чая
Итог бессонниц: наутро — хмуро
Была хорошей, да сдали нервы
Сама себя же ругаю — «дура, ценил ли кто-то, что ты не стерва?

Она вошла, совсем седая,
Устало села у огня,
И вдруг спросила «Я не знаю,
За что ты мучаешь меня.

Ведь я же молода, красива,
И жить хочу, хочу любить
А ты меня смеряешь силой
И избиваешь до крови.

Велишь молчать? И я молчу,
Велишь мне жить, любовь гоня?
Я больше не могу, устала.
За что ты мучаешь меня?

Ведь ты же любишь, любишь, любишь,
Любовью сердце занозя,
Нельзя судить, любовь не судят.
Нельзя. Оставь свои «нельзя».

Отбрось своих запретов кучу,
Хоть сейчас, хоть в шутку согреши:
Себя бессонницей не мучай,
Сходи с ума, стихи пиши.

Или в любви признайся, что ли,
А если чувство не в чести,
Ты отпусти меня на волю,
Не убивай, а отпусти».

И женщина, почти рыдая,
Седые пряди уроня, твердила:
«Я не знаю, за что ты мучаешь меня».
Он онемел. В привычный сумрак

Вдруг эта буря ворвалась.
Врасплох, и некогда подумать
«Простите, я не знаю Вас.
Не я надел на Вас оковы»

И вдруг спросил едва дыша:
«Как Вас зовут? Скажите, кто Вы?»
Она в ответ: «Твоя Душа».

А без разницы чем все кончится;
Мне по-нраву любой финал.
Только знаешь, мне очень хочется,
Чтоб ты все обо мне узнал.

Я уже перестала ссориться
С этим сердцем пустым и каменным.
Но ты знаешь, мне очень хочется,
Чтоб его хоть немного ранили.

Перед сном все о чем-то молятся,
Я ж у Бога прошу одно;
Ты же знаешь, мне очень хочется
Видеть звезды через окно.

Чтоб томила меня бессонница,
Чтоб сильнее играла кровь.
Ты же знаешь. мне очень хочется
На себе испытать любовь.

Раневская изобрела новое средство от бессонницы и делится с Риной Зеленой: — Надо считать до трех. Максимум — до полчетвертого.

Меняем прически, духи, телефоны,
наряды, соседей, прописки, районы...
Заводим котов, орхидеи, мужчин,
друзей, эксклюзивные марки машин...

Рожаем идеи, детей и проблемы,
И терпим всю боль, расставания, измены...
Ждем чуда, погоды и авиарейсы,
Глядим в небеса, в уходящие рельсы...

Стараемся выглядеть и вдохновляться,
Еще – не стареть, забывать, улыбаться...
Теряем перчатки, воздушность, часы,
Становимся старше, мудрей, на весы...

И учимся видеть, готовить, вязать,
Жалеть, сострадать, вдохновлять, соблазнять...
Находим записочки и приключения,
Скрываем свой возраст, обман, увлечения...

Посуду и книги, еду подкупаем,
В своей нереальности часто витаем,
В сомненьях, бессоннице, самооценке,
И волосы красим в любые оттенки...

А между всем этим мы верим в любовь,
Страдаем, клянём, и... влюбляемся вновь.

Я в порядке, если не считать бессонницы, нервозности и постоянного жуткого страха, что что-то может случиться.

Несложен мир, совсем не сложен.
Мир прост. Он в принципе таков,
Что может быть легко разложен
На мудрецов и простаков.

Мы - простаки. Мы в жизнь бежим.
Мы верим в хлеб, любовь и книги.
И не подсчитываем миги,
Что составляют нашу жизнь.

И год как день.. И день как миг.
Мы жмем сквозь беды и невзгоды
И экономим чьи-то годы
За счет непрожитых своих.

А мудрецы глазеют вслед,
Их жизнь скупа и неразменна-
В ней ни рассвета ни разбега,
Ни взлета, ни паденья нет.

Жизнелюбивы и юны,
Они хохочут, как Фальстафы,
Но их начала, как фальстарты,-
Однообразны и скучны.

Не знать бессонниц. Пить до дна.
И жить, сомненьями не мучась.
Неужто это все же мудрость?
Неужто все-таки она?...

Мышонок, и лягушка, и зверушка
Неведома блаженны: им досталась
Душа без психики, психея без психушки,
Сон без подушки, без бессонниц старость.

А тут, что хочешь делай ли, не делай —
Зарядку, макияж, карьеру, ужин, —
Проснешься рано утром старой девой
С двумя детьми и мирно спящим мужем.

Слов красивых — видимо-невидимо,
Но всё больше тех, что невпопад
Кто, скажи, тебя такую выдумал,
Женщина, которую хотят?

Ни жена, ни шлюха, ни любовница,
Мало ли что в спину говорят
Лучшее лекарство от бессонницы —
Женщина, которую хотят

Взгляд такой, что невозможно вынести,
Но скользит по стойке беглый взгляд,
Сколько стоит час твоей невинности,
Женщина, которую хотят?

Сколько их — и взбалмошных и лапочек,
Тех, что в душу лезут нарасхват,
Только им душа твоя до лампочки,
Женщина, которую хотят

То ли слёзы, то ли тушь закапает,
Там, где ты проснёшься наугад
Ты целуешь хуже, чем царапаешь,
Женщина, которую хотят

Но за этот взгляд, что сушит дочиста,
Я бы всё, что мог, вернул назад
Чем ты хуже тех, кого не хочется,
Женщина, которую хотят.

У природы нет плохой погоды —
Каждая погода благодать.
Дождь ли снег — любое время года
Надо благодарно принимать,

Отзвуки душевной непогоды,
В сердце одиночества печать,
И бессонниц горестные всходы
Надо благодарно принимать,

Надо благодарно принимать.
Смерть желаний, годы и невзгоды —
С каждым днем все не посильней кладь,
Что тебе назначено природой

Надо благодарно принимать.
Смену лет, закаты и восходы,
И любви последней благодать,
Как и дату своего ухода

Надо благодарно принимать,
Надо благодарно принимать.
У природы нет плохой погоды,
Ход времен нельзя остановить.

Осень жизни, как и осень года,
Надо, не скорбя, благословить.
Надо, не скорбя, благословить,
Надо, не скорбя, благословить.

Если бы влюблённость длилась слишком долго, люди умирали бы от истощения, аритмии или тахикардии, голода либо бессонницы. Ну а те, кто случайно не умер, в наилучшем случае кончали бы жизнь в сумасшедшем доме.

Бессонница — это издевательство ночи над человеком.

Кто не страдал бессонницей, тот не знает своей биографии.

Неразрешимый вопрос, сломлен ли я? Гибну ли я? Все признаки говорят за это (холод, отупение, состояние нервов, рассеянность, неспособность к работе, головные боли, бессонница); почти единственное, что говорит против этого, — надежда.

Любить — это с простынь, бессонницей рваных,
Срываться, ревнуя к Копернику,
Его, а не мужа Марьи Иванны
Считая своим соперником!

Почти все, что мы называем жизнью, — это не более, чем бессонница, предсмертная агония, ибо мы утратили привычку отходить ко сну. Мы разучились отключаться, разучились пускать все на самотек. Мы как попрыгнучики на пружинках – чем больше мечемся, тем труднее снова забраться в коробочку.

У меня ужасная депрессия, бессонница, апатия, гастрит, и от того сегодня так невесел я, что я влюбился! Бог меня простит! В поэзию! Да именно в поэзию! И от того ужасный депрессняк! Да я люблю! В душе сплошное месиво! И ей сказать о том не знаю как! Я парень молодой, совсем зеленый, а ей уже немало тысяч лет! Летят на землю тихо листья клёна летят, как мотыльки летят на свет. Я подойду к ней и скажу на ушко тихо: «Хотите, я достану вам звезду?» Она посмотрит на меня, ответит в рифму и вот один стою я на мосту. Вот был бы я на тысяч пять лет старше или какой-нибудь известнейший поэт: Омар Хайям, Сервантес, Пушкин, Гашек или же просто мудрый старый дед. Я бы сказал ей: «Ты моя хорошая!» Она бы мне в ответ: «Ты мой навек!» Мурашки побежали бы по коже мне! И стал бы я счастливый человек! И от того-то голову повесил я,еще чуть-чуть — совсем уйду в запой! Поэзия, любимая поэзия!Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!

Он с удивлением подумал о том, что боль и страх биологически бесполезны, подумал о вероломстве человеческого тела, цепенеющего в тот самый миг, когда требуется особое усилие. Он мог бы избавиться от темноволосой, если бы сразу приступил к делу, но именно из за того, что опасность была чрезвычайной, он лишился сил. Ему пришло в голову, что в критические минуты человек борется не с внешним врагом, а всегда с собственным телом. Даже сейчас, несмотря на джин, тупая боль в животе не позволяла ему связно думать. И то же самое, понял он, во всех трагических или по видимости героических ситуациях. На поле боя, в камере пыток, на тонущем корабле то, за что ты бился, всегда забывается – тело твое разрастается и заполняет вселенную, и даже когда ты не парализован страхом и не кричишь от боли, жизнь – это ежеминутная борьба с голодом или холодом, с бессонницей, изжогой и зубной болью.