Цитаты

Цитаты в теме «лист», стр. 4

Что знаем мы друг о друге? Можно писать очерки счастливого человека, удивляя и радуя других непоколебимым оптимизмом и негасимым солнцем в глазах, а ночами, выключая компьютер, нервно курить в окно, пить горький чай и надрывно молчать в подушку, потому что плакать уже нет сил. А можно писать трогательно, больно, на одном дыхании выворачивая душу, обнажая жалющую тоску мира, ничем не прикрытую, острую, как первый снег, как чистый лист, а потом Идти на улицу и смеяться, подставляя лицо дождю. И шлепать по лужам, разбрызгивая вокруг себя радугу, включать музыку на полную громкость и танцевать на кухне, завернувшись в простынь, легко шутить, показывая из окна язык угрюмому хмурому человеку на улице и дышать невероятной смесью света, неба и улыбок случайных прохожих, рождающихся, когда они заглядывают в твои глаза. Каждый из нас — сумма счастья и горя, безупречное творение природы, удивительный акт жизни во всем его многообразии. Каждый из нас — вмещает в себя все.
Оторваны листы календарей.
Его шагов придуманные звуки.
На переплетах зимних букварей
От, А до Я запуталась разлука

Зима зима Сердечный гололед
Она смолчала. Он ее не понял.
И азбукой три ночи напролет
Слышны гудки в разбитом телефоне.

Седеет ночь. Сулит декабрь покой.
Опять зима. И снова все сначала.
Она могла дотронуться рукой.
Он был так близко, а она смолчала.

— Она больна не мною. Думал он.
А ей казалось, он другой простужен.
Надев шарфы, отвесили поклон
Непонятые любящие души.

Песок часов не повернуть назад.
Прошла зима. Ботинки тонут в лужах.
Одна. Один. Что стоило сказать:
— Ты мне нужна. — И ты, и ты мне нужен.

Разорван лист. Не склеится назад.
Он не тревожит. А она — не пишет.
Не разобрать — кто прав, кто виноват.
Она звала. Он, видно, не услышал

Она и он. Разорванный магнит.
Пустых шагов следы замерзли в лужах
Давайте просто чаще говорить:
— Ты мне нужна.
— И ты, и ты мне нужен.
— Я хочу тебя раздеть, — сознался Елисеев. — Но боюсь напрягаться. У меня голова заболит. Разденься сама.
- Зачем я тебе? — спокойно спросила Лена-- Я старая и некрасивая. Есть молодые и красивые.
- Некрасивых женщин не бывает, — возразил Елисеев.
- А старые бывают.
- Желтый лист красивее зеленого. Я люблю осень. И в природе, и в людях , Лена представила себе желто-багряный-дубовый лист и подумала: он действительно красивее зеленого. Во всяком случае — не хуже. Он — тоже лист.
- А еще я люблю старые рубашки, — говорил Елисеев. — Я их ношу по пять и по десять лет. И особенно хороши они бывают на грани: еще держатся, но завтра уже треснут. Расползутся.
- А почему мы шепчем? — спросила Лена.
Она вдруг заметила, что они разговаривают шепотом.
- Это близость
Последние слова он произнес, лежа на ней. Как-то так получилось, что в процессе обсуждения он обнял и вытянулся на ней, и она услышала его тяжесть и тепло.
Фрагмент времени в вечности,
Мы подобны с тобой паре любовников,
Ступающих как можно тише по крыше мира,
Чтобы узнать, что все страницы всех книг чисты.

Говорят, стихотворение должно убить тебя
И только после этого ты сможешь его написать,
Но слово не умирает, когда произнесено,
Оно только начинает жить.
***
В путеводителе по темноте мира
Должна появиться звезда.
Жизнь проста для сердца,
Она бьется, пока может.

Дождь впитывает одежду,
Из шелковых коконов
Поэзии возникает новая поэзия.
Словно монах, освещающий свиток –

На опавших руках кесарева рана листвы
Листья вздыхают всегда один раз,
Их слова любят тенистые комнаты, мягкую тишину,
В неё они приходят переплетаться в фразы...
***
Взгляд стирается...Что-то подчеркивает мысли,
Которые взрослели рядом с голыми ночами,
И вес, утомленный моим весом,
Отдает себя священным играм.
Профиль ночной пропасти аромата.
Люди делятся на два вида -
Сумасшедшие сверчки
Или израненные светлячки.
Прообраз лица приходит рассеянным,
В глубоком вдохе святости
Его ночи весят как камни в траве времени.
***
Молоко, пролитое из банки на стол –
Как будто что-то спустилось на чужую территорию
Мир - большой лабиринт в руинах.
И ладан чувства усерднее
Размахивает кадилом строк,
Произнося ещё один фрагмент молитвы.
Она даёт понимание что пустота,
Которой мы переполнены, нас не ждёт.
Она срывает наши черноты
И преследуют нас яркостью
Она находит слова, которые
Говорят только с нами.
И наши глаза тают и плачут,
И мы плывём сквозь оттепель,
Чтобы продолжить жить.
Она - то убежище, те мягкие зеркала,
Где мы будем прятаться после слёз.
На пляже Белых Камней
Любовь оживила алые стихи в моей крови...
И когда я поднял глаза, я понял,
Что страницы становятся как огонь,
Чтобы потом, отпустив нас, хранить наш пепел.
У меня ужасная депрессия, бессонница, апатия, гастрит, и от того сегодня так невесел я, что я влюбился! Бог меня простит! В поэзию! Да именно в поэзию! И от того ужасный депрессняк! Да я люблю! В душе сплошное месиво! И ей сказать о том не знаю как! Я парень молодой, совсем зеленый, а ей уже немало тысяч лет! Летят на землю тихо листья клёна летят, как мотыльки летят на свет. Я подойду к ней и скажу на ушко тихо: «Хотите, я достану вам звезду?» Она посмотрит на меня, ответит в рифму и вот один стою я на мосту. Вот был бы я на тысяч пять лет старше или какой-нибудь известнейший поэт: Омар Хайям, Сервантес, Пушкин, Гашек или же просто мудрый старый дед. Я бы сказал ей: «Ты моя хорошая!» Она бы мне в ответ: «Ты мой навек!» Мурашки побежали бы по коже мне! И стал бы я счастливый человек! И от того-то голову повесил я,еще чуть-чуть — совсем уйду в запой! Поэзия, любимая поэзия!Я душу дьяволу продам за ночь с тобой!