Цитаты в теме «лицемерие», стр. 5 ▷ Socratify.Net

Лицемерие — самый трудный и утомительный порок из всех, которым человек может предаваться. Оно требует постоянной бдительности и редкой целеустремлённости. В нём нельзя упражняться на досуге, как в прелюбодеянии или чревоугодии; оно занимает всё ваше время. Лицемерие требует ещё и циничного юмора.

Как вы можете ожидать от человека искренности, когда в основе человеческой природы лежит лицемерие? Мы воспитаны в лицемерии, живем им и редко осознаем его.

Я проклинал этот прекрасный мир — этот рай, который человек превратил в ад. Я проклинал наше полное предрассудков общество, которое в лицемерии лишь процветает. Я проклинал нашу вредоносную религию, которая накладывает вето на все чувственные наслаждения.

Кончина: слово заслуживает более пристального рассмотрения, на полпути между лицемерием словаря и своим глубоким смыслом.

У нас переходный возраст. Формируются наши взгляды, характеры, вкусы, отношение к жизни, а мы то и дело сталкиваемся с грубостью, цинизмом, лицемерием и фальшью. Может, это хорошо? Закалимся?

Лицемерие от неприятия тех правил, которым вынужденно следуешь, — это совсем не то лицемерие, которым пользуются светские мошенники для получения выгод.эта цитата завершает цикл трилогии цитат про лицемерие. Как видим:сколько людей, столько и взглядов...

Улыбка, появляющаяся на лице без всякого повода, или не в меру медоточивые речи — вернейшее доказательство лицемерия.

Особенность развлекательного бизнеса такова, что от вас ждут лицемерия. Да, вас потребляют. Если это не притворство, если вы не можете его избежать, вы уходите. Это закон Джунглей. Выживают сильнейшие. Может, кто-то пытается тебе здесь помочь, но ты вынужден сам забраться на вершину. Если нет, то, что ж, свидимся.

Мы играем чужие роли,
Лицемерие сердце студит
Жизнь откладываем на «после»
Только «завтра», увы, не будет.

Показывая маленьким детям, что можно давать выход своим чувствам, что есть такое место где-то для их историй, которые должны быть рассказаны, и что они будут приняты — это не о лицемерии, это о связи: их боль — это боль каждого.

Капитализм отвратителен. Он несет лишь войну, лицемерие и соперничество.

Ложь и лицемерие — это роскошь, для того, кто обладает несколькими жизнями, у каждого человека одна жизнь — расточительство тратить ее на подделку.

В сегодняшнем мире так много зависти, зла, лицемерия и обмана, что невозможно насладиться чистой любовью и искренним счастьем.

Притворство сплачивает воедино тех, кто связан круговой порукой лицемерия.

А мне про тебя все рассказали злые языки
Они всегда все про всех знают
А я страдаю, сгорая от безумной тоски
От сомнения и может я б не поверил,

Но в твоих глазах какая-то тайна
Она что-то да означает, а может это случайно
Просто показалось, плохое настроение,
Неподходящий момент

Стоит ли проверить, или попросту забыть
Извлечь из жизни этот фрагмент
Доверие или лицемерие
Вот в чём главный вопрос

Стоит ли верить злым языкам
Нет, не вопрос утверждение.
Верить только тебе, твоим глазам, поступкам
Твоему свету и теплу, сегодняшнему дню

Вчерашней ночи
Тысячам лет существования человечества
Разделённого, по парам на пополам
Нет, я тебя никогда никому не отдам.

Пап, я влюбилась

Знаешь Пап, я влюбилась
Прости, прости
Не специально так вышло
И мне так важно

Пап, пожалуйста
Просто меня поддержи
Чтобы было не так уж страшно
Пап, я знаю, ты всё поймёшь

Не осудишь, ругать не станешь
Знаешь Пап,
А он на тебя так похож
Ты полюбишь его когда узнаешь

Знаешь Пап, я благодарна судьбе
Я ему очень, очень верю
Знаешь Пап, он не такой как все
В нем не чувствую лжи, лицемерия

Знаешь Пап, в нем столько тепла,
доброты и душевного света
Пап, пожалуйста, поддержи меня
Мне так важно сейчас почувствовать это.

Философствовать – значит оберегать внутреннего гения от поношения и изъяна, добиваться того, чтобы он стоял выше наслаждений и страданий, чтобы не было в его действиях ни безрассудства, ни обмана, ни лицемерия, чтобы не касалось его, делает или не делает чего-либо его ближний, чтобы на все происходящее и данное ему в удел он смотрел, как на проистекающее оттуда, откуда изошел и он сам, а самое главное – чтобы он безропотно ждал смерти, как простого разложения тех элементов, из которых слагается каждое живое существо. Но если для самих элементов нет ничего страшного в их постоянном переходе друг в друга, то где основания бояться кому-либо их общего изменения и разложения? Ведь последнее согласно с природой, а то, что согласно с природой, не может быть дурным.

А как легко выстроить подходящую схемку, навести порядок в мыслях и в жизни, организовать гармонию. Достаточно обычного лицемерия, достаточно возвести прошлое в ранг жизненного опыта, извлечь толк из морщин на лице и бывалого вида, с каким он научился улыбаться или молчать за более чем сорок лет жизни. И вот уже ты надеваешь синий костюм, тщательно расчесываешь серебряные виски и появляешься на выставке живописи или входишь в «Саде» или в «Ричмонд», примирившись со всем светом. Сдержанный скептицизм, вид человека, возвратившегося издалека, благочинное вступление в зрелость, в брак и на путь отеческих поучений за обедом или над дневником с неудовлетворительными отметками. Я тебе говорю, потому что я жизнь прожил. Уж я-то поездил по свету. Когда я был мальчишкой. Они все, как одна, одинаковые, я тебе говорю. Я тебе говорю по опыту, сынок. Ты еще не знаешь жизни.

Настоящей ошибкой, ложью и лицемерием было увидеть в нем нечто большее. Все бы ничего, если б позабавиться с ним месяц-другой, но растягивать эту игру на годы! А все потому, что в ее тогдашнем сентиментальном одиночестве ей было удобно верить в то, что говорил именно этот парень, и вознаграждать его собственной удобной ложью, а в результате каждый сказал то, что больше всего хотел услышать другой: «Я тебя люблю» и «Ты самый интересный человек из всех, кого встречала. Это правда. Честно».
Этот путь коварен и ненадежен. Но если ты им пошел, свернуть уже невероятно трудно, и ты говоришь «извини, конечно ты прав», «тебе виднее» и «ты — самое удивительное и ценное, что есть на свете», после чего все правдивое и честное становится безнадежно далеким и мерцает, точно недостижимый мир изумительных людей.

У всякой нации, во всяком искусстве можно найти свою долю лицемерия. Мир питается крупицами истины и большим количеством лжи. Немощен ум человеческий: он плохо переносит правду в чистом виде; надо, чтобы религия, мораль, политика, чтобы поэты и художники подавали ему правду в шелухе лжи. Эта ложь подделывается под дух нации: она меняет свое обличье сообразно особенностям каждой из них; именно ложь так затрудняет взаимное понимание между народами, но зато взаимное презрение возникает легко и скоро. Все дышат ею от колыбели и до могилы; она становится какой-то непременной принадлежностью жизни. И лишь немногим гениям под силу стряхнуть с себя эту ложь, героически преодолеть кризисы, которые им приходится переживать в одиночестве, в вольном мире своей мысли.