Цитаты в теме «опасность», стр. 9 ▷ Socratify.Net

Жены иногда бьют тревогу только затем, чтобы узнать, все ли пойдет как следует в минуту действительной опасности.

Храбрость — это терпение, терпение в опасности. Это победа. Русский солдат храбр, стоек и терпелив! Потому непобедим.

Тело ощущает боль, предупреждая об опасности. Но и напоминает нам, что мы живые, что у нас есть чувства, поэтому некоторые ищут ее. В то время, как другие, стараются ее игнорировать.

Готовность на что угодно ради защиты другого человека зачастую порождает некий парадокс. Делая так, мы подвергаем себя опасности, отчего, вероятнее всего, тем, кого мы пытаемся защитить от боли — будет очень больно. Со временем, однако, понимаешь, что невозможно контролировать выбор тех, кого мы любим.

- Я хотела бы, чтобы вы пристально следили за мальчиком и наблюдали, не убивая его.
- Есть ли смысл в этом?
- Да. Он представляет некоторую опасность для нас, но он также является ценным активом в определении нашего будущего как вида.

Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет, —
На чем проверяются люди,
Если войны уже нет?

Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

Не ухнет уже бронебойный,
Не быть похоронной под дверь,
И кажется — все так спокойно,
Негде раскрыться теперь

Но все-таки слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

Покой только снится, я знаю, —
Готовься, держись и дерись! -
Есть мирная передовая —
Беда, и опасность, и риск.

Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

В полях обезврежены мины,
Но мы не на поле цветов, —
Вы поиски, звезды, глубины
Не сбрасывайте со счетов.

Поэтому слышим нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»

Если существует на свете что-либо ужасное, если есть действительность, превосходящая самый страшный сон, то это: жить, видеть солнце, быть в расцвете сил, быть здоровым и радостным, смеяться над опасностью, лететь навстречу ослепительной славе, которую видишь впереди, ощущать, как дышат легкие, как бьется сердце, как послушна разуму воля, говорить, думать, надеяться, любить, иметь мать, иметь жену, иметь детей, обладать знаниями, — и вдруг, даже не вскрикнув, в мгновение ока рухнуть в бездну, свалиться, скатиться, раздавить кого-то, быть раздавленным, видеть хлебные колосья над собой, цветы, листву, ветви и быть не в силах удержаться, сознавать, что сабля твоя бесполезна, ощущать под собой людей, над собой лошадей, тщетно бороться, чувствовать, как, брыкаясь, лошадь в темноте ломает тебе кости, как в глаз тебе вонзается чей-то каблук, яростно хватать зубами лошадиные подковы, задыхаться, реветь, корчиться, лежать внизу и думать: «Ведь только что я еще жил!».

С каждым днём становлюсь удивительно милою:
Ни проклятий, ни злобы, ни прочих стервозностей.
Негатив, что за прошлый сезон накопила я,
Оправляю в корзину с особой стрекозностью.
А стрекозы забавны, в очках переливчатых
Длиннокрыло снуют меж извилин проснувшихся.
Покупаю цветочные яркие лифчики
Для эмоций, в стрекозьи просторы вернувшихся.
И уже хорошо оттого, что весенняя
Тень упала от дома с особой контрастностностью,
Оттого, что я вновь не нуждаюсь в спасении
И смеюсь паранойе в комплекте с опасностью.
И свобода, что так тяготила и мучила,
Мне мерещится крылышками стрекозиными.
Столько новых романов еще не закручено!!!
Столько новых апрелей рождается зимами.

Глупость — ценнейший дар, — продолжал Кан. — Но тот, кто её утратил, никогда не приобретет вновь. Она спасает, как шапка невидимка. Опасности, перед которыми бессилен любой интеллект, глупость просто не замечает. Когда-то я пытался искусственно поглупеть. Практиковался в глупости и даже преуспел. Иначе мои проделки во Франции могли бы плохо кончиться. Но все это, конечно, жалкий эрзац по сравнению с истиной, бьющей через край глупостью, особенно если она сочетается с такой внешностью, какой могла бы позавидовать сама Дузе — Кан усмехнулся. — Глупость Кармен — это уже глупость Парсифаля, она почти священна.

Большой огонь по ночам всегда производит впечатление раздражающее и веселящее; на этом основаны фейрверки; но там огни располагаются по изящным, правильным очертаниям и, при полной своей безопасности, производят впечатление игривое и легкое, как после бокала шампанского. Другое дело настоящий пожар: тут ужас и все же как бы некоторое чувство личной опасности, при известном веселящем впечатлении ночного огня, производят в зрителе (разумеется, не в самом погоревшем обывателе) некоторое сотрясение мозга и как бы вызов к его собственным разрушительным инстинктам, которые, увы! таятся во всякой душе, даже в душе самого смиренного и семейного титулярного советника Это мрачное ощущение почти всегда упоительно.

Лик, наполненный отрешенностью, разрываемый каким-то болезненным отсутствием. Ничего. Абсолютная безучастность в каждом движении. Посмотрите на себя. Вы вечно оглядываетесь, переживая, не сдернут ли с плеча вашу сумочку. Смотрите по сторонам, не желая попасть под колеса минивэна Версо. Опасность на каждом шагу.
Вдох. И вас изрезали в клочья за золотую цепочку весом в шесть грамм.
Выдох. На вас упала прогнившая крыша вашего же дома, который ни разу не подвергался ремонту.
Я хочу быть как она. Не видеть зла, чтобы не бояться.

Человек преодолевает лишь то, что знает. А в том, что знаешь, опасности нет. Оно может обременять тебя, но уничтожить уже не способно, ведь наше дыхание проникает в его поры и медленно перетягивает его к нам. Завоевание навсегда происходит именно так, ибо является метаморфозой иначе оно было бы лишь временной сменой порядка. Кто обретает цель, без борь обретает и рычаг для ее осуществеления. Но кто лишь праздно держит этот рычаг, однажды от него и погибнет. Опасно лишь незнаемое, ибо оно чуждо и ни с чем не связано.

Священник Таннэн вывешивал ветряные колокольчики и при этом пояснял: «Это не потому, что мне нравится, как они звенят. Я вешаю их для того, чтобы знать направление ветра на случаи пожара, ибо это единственное, что может принести беду, когда у тебя большой храм». В ветреные ночи он не спал, а ходил вокруг храма. В течение всей его жизни огонь в его жаровне никогда не гас, и он всегда клал возле подушки бумажный фонарь и огниво. Он говорил; «В минуту опасности люди начинают суетиться, и некому быстро зажечь огонь».

Любые нормальные девушки, которые делают карьеру, первым делом отбрасывают маленькие женские хитрости. А на самом деле эти хитрости – очень нужное оружие. Мы – более слабые существа. Ты этого не замечаешь, пока не доходишь до уровня, на котором мужчины начинают с тобой соревноваться. И тогда умри все живое! До определенного момента тебе только помогают, потому что ты не конкурент. Ты просто никто: маленькое талантливое существо, которое чисто из любопытства играет во «все эти штучки», порхает и украшает жизнь. А потом существо превращается в серьезную женщину с четкими задачами, которая может представлять опасность. А ведь женщины гораздо более качественны, чем мужчины, и как исполнители, и как руководители. Я сужу об этом не понаслышке, а по результату. И не только я И вот в какой-то момент ты понимаешь, что ты могла бы достичь большего, но не достигла только потому, что когда-то ты настаивала на том, чтобы все оценили твой ум, а не красоту. А это неправильно, потому что женственность – твое оружие. Потому что потом они тебя тюкнут по башке тем, что ты женщина. Так используй оружие сразу! Дай им под дых своими правильно накрашенными глазами. Ведь все равно, когда ты победишь, они тебе дадут понять: да ты победила но еще не все и не всех.

Эта встреча – не случайность. Ты в опасности, хотя сама этого еще не сознаешь. Он уже проник в твои кровеносные сосуды и доберется до сердца. Он сорвёт там чувства, которые ты так тщательно выращивала. Он будет кормить тебя надеждами. Любовное завоевание – самый эгоистичный из крестовых походов. Знаю, ты считаешь меня старой пустомелей, но ты сама скоро убедишься в моей правоте. Каждый день, каждый час ты будешь себя уверять, что твоё сопротивление непреодолимо, ты будешь следить за своими манерами, за каждым своим словечком, однако желание его присутствия окажется сильнее наркотика. Так что не обманывай себя, это всё, о чём я тебя прошу. Он поселится у тебя в голове, и ты заболеешь неизлечимым абстинентным синдромом. Не поможет ни разум, ни время – время вообще превратится в худшего твоего врага. Одна лишь мысль о том, чтобы его обрести, обрести таким, каким ты его воображаешь, позволит преодолеть худший из страхов – потерять его и саму себя. Это – труднейший выбор, к которому нас принуждает жизнь.

— А что, если бы Земля была в опасности, и единственным шансом спасти ее было бы засунуть свою руку в банку с пауком.
— Да, а что если бы Земля была в опасности, и спасти ее можно было бы только приняв душ на глазах у всей раздевалки.
— Да брось ты, это уже фантастика!

Самая большая опасность — это быть совращенным на путь добродетели.

Чем бесспорнее изречение, тем больше опасность, что оно станет общим местом.

Опасность для сердца представляешь ты.

Женщина, пах, бритва — чувствуешь уровень опасности?