Цитаты в теме «пассажир», стр. 2 ▷ Socratify.Net

Если сравнить все, совершающееся во имя Нового Мира, со всем, совершающимся во имя старого, картина победы первого будет совершенно ясна. Большинство человечества уже перешло на сторону светлого лагеря. И сторонникам старого, еще стоящим у власти, не устоять, ибо массы начали думать без них и помимо их. Корабль старого мира плывет к закату, но пассажиры уже послезали на остановках, а ведущие его, увлеченные стремлением к закату, не заметили происшедшей перемены. Опустеет корабль их. На шлюпах, не дожидаясь остановок, уплывут все, не хотящие тьмы. Взоры всех будут устремляться к Востоку. Свет оттуда. Порадуемся победе, которая есть.

Ну и самое остросюжетное — угон инвалидной коляски вместе с содержимым. Днём, из отдела туалетной бумаги. Тоже Маша. Инвалид приехал со своей женщиной-штурманом, но она была какая-то несобранная. А если ты нормальный человек, тебе конечно же хочется прокатиться. Коляска-то отличная. И вот выждав, когда штурман отвернётся почитать пачку сахара, Маша подарила инвалиду ощущение жизни методом разгона коляски до скорости звука. Пассажир сначала удивился. Потом по рёву воздуха в ушах, заподозрил неладное. И лишь в молочном отделе поднял, что кто-то злой его украл, чтобы убить о витрину со сметаной. Тут Маша смело поставила коляску на одно колесо и свернула в рыбный отдел, где экипаж поймали посетители, растревоженные плачем неблагодарного калеки.
Не знаю как у вас, а в нашей стране такое поведение называется «беззаботное детство».

Закружило листвой. Засквозило морозной прохладой.
Разукрасило инеем утренний сквер И пускай!
На пустой остановке ещё не проснувшимся взглядом
Пассажир провожает досрочно сбежавший трамвай.
Несмотря на прогноз, я весьма символично одета,
Улыбаюсь открыто и дерзко в лицо октябрю.
Как лекарство от бед, дворник греет в руке сигарету
Не спасает Возможно, поэтому я не курю

Привет, мы прилетаем в 13:15, рейс El-4023. Ты узнаешь меня по дико испуганному мужчине, которого я буду тащить за волосы сквозь толпу пассажиров одной рукой, другой рукой я буду удерживать гипервозбужденного ребенка, ну а между пальцами обеих рук у меня будет болтаться двадцать чемоданов. (Объясняю: Грег ненавидит летать, Кейти, наоборот, в таком возбуждении, что я опасаюсь, как бы её не разорвало, а я не смогла решить, что из одежды может мне понадобиться, поэтому уложила весь гардероб.)

Он защищается, но всё равно всё напоминает ему о ней. Краков, театры, молоко, весенний ветерок и даже чемоданы у пассажиров на вокзале.

Мы уподобились трамвайным вагонам, бегущим по рельсам от одной конечной станции до другой; можно было уже почти точно высчитать, сколько пассажиров эти вагоны перевезут.

Но как можно определить, с какой стороны платформа? Если я иду с юга на север, платформа справа, но если я иду с севера на юг – она слева. А сиденья в поезде вообще стояли вдоль стен, если я правильно понимаю. Так что для пассажиров – это платформа спереди, или платформа сзади, причем ровно для половины – так, а для другой половины – точно наоборот.

Молодежь так спешит заняться любовью, так торопится хватать все, что ей подсовывают под видом наслаждения, что не обращает внимания на чувства. Она слегка напоминает собой пассажиров, старающихся между двумя свистками сожрать все, что им подали в вокзальном буфете. Ее довольно обучить двум-трем куплетам, помогающим перевести разговор на еблю, и она уже счастлива.

День выдался спокойным Изредка какой-нибудь случайный пассажир. В промежутках я учился разгонять облака.

И тут я увидел вереницу лиц напротив. Все они смотрели на меня, и я понял — это присяжные. Но я их не различал, они были какие-то одинаковые. Мне казалось, я вошел в трамвай, передо мною сидят в ряд пассажиры — безликие незнакомцы — и все уставились на меня и стараются подметить, над чем бы посмеяться.

Сколько ни пытайся продлить их век, рано или поздно всему наступает конец. Когда мчится поезд, пассажиры неподвижны. Когда поезд останавливается, пассажиры приходят в движение. Всё имеет конец — и движение, и неподвижность. Последняя из всех неподвижностей — смерть, но кто знает, нет ли и у неё своего конца?

– Эй, голос! – сердито прокрякал он. – Где ты? Что происходит и как это остановить?
– Успокойтесь, пожалуйста, – произнес приятный голос. Так увещевает стюардесса пассажиров самолета с двумя моторами, один из которых объят пламенем. – Вы в полной безопасности.

Мама написала мне, что приедет в первых числах марта. К ее приезду я заказал столик в ресторане и буквально выгрыз у заведующего отделением день отпуска. В ту среду утром я встречал ее поезд. Пассажиры выходили из вагонов, но моей мамы среди них не было. И вдруг я увидел на перроне Люка. Без багажа, с пустыми руками, он стоял неподвижно и смотрел на меня. Я увидел слезы на его глазах и сразу понял, что мир рухнул и ничего уже не будет так как прежде.

Я бы удивился, если такие вещи в Вегасе случаются сплошь и рядом — тачки с опаздывающими пассажирами отчаянно прорываются через взлетно-посадочную полосу, и выбрасывают Самоанцев с бешеными глазами, которые, размахивая холщовыми сумками, вскакивают в самолет в последнюю секунду, и с ревом моторов взмывают вверх в восходящее солнце.

Дожидаясь своего рейса, пассажир мог, не покидая аэровокзала, купить все необходимое, снять комнату в гостинице или койку, сходить в турецкую баню с массажистом, постричься, отутюжить костюм, вычистить ботинки и даже умереть и быть похороненным фирмой «Бюро святого духа», которая имеет свое отделение на нижнем этаже.

Они знают о бытующем убеждении среди пассажиров: появления сумок на конвейре приходится ждать так долго потому, что грузчики никак не могут решить, что бы спереть. Пассажиры ненавидят грузчиков, а грузчики ненавидят пассажиров. Это универсальная истина, не знающая исключений.

На Хиззаце всех пассажиров, ожидающих старта, бесплатно увеселяли в честь рождения правнучки у местного верфевладельца Берсаля. Шесть часов песен, танцев, комических скетчей, галлюциногенных взаимо-губок, выпивки на дармовщину и прочего насилия над свободной личностью – это, знаете ли, слишком.

Просители слишком редко достигают трона, точно при входах во дворцы начертаны те слова, которые англичане ставят на штурвалах своих кораблей: «Пассажиров просят не разговаривать с рулевым».

Если бы я мог выбирать, то хотел бы умереть спокойно, во сне, как мой дедушка. И, конечно, не вопить от ужаса и не биться в истерике, как это делали 369 пассажиров «Боинга», которым дедушка пилотировал за несколько секунд до смерти.

Среди экипажей, родственников, носильщиков, негров, китайцев, пассажиров, комиссионеров и попрошаек, гор багажа и треска колес я увидел акт величайшей неторопливости, верности себе до последней мелочи, спокойствие — принимая во внимание обстоятельства — почти развратное, так неподражаемо, безупречно и картинно произошло сошествие по трапу неизвестной молодой девушки, по-видимому небогатой, но, казалось, одаренной талантами подчинять себе место, людей и вещи.