Цитаты в теме «поэзия», стр. 12
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит — то яркий свет лиет,
То тлеет медленно — а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю.
И забываю мир — и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображением,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волнением,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявлением —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут.
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть.
Невысокий и коренастый, с некрасивым лицом, он казался порядочным парнем. Рассудительный, благоразумный, исполненный сознанием долга но не из тех, что заставляют девичье сердце биться чаще. А Дейенерис Таргариен, кем бы ещё она ни являлась, всё же была юной девушкой, как она и сама себя называла, когда ей хотелось разыграть невинность. Как и полагается доброй королеве, Дени в первую очередь думала о народе – иначе никогда бы не вступила в брак с Хиздаром зо Лораком – но в глубине души до сих пор жаждала поэзии, страстей и смеха. «Ей хочется огня, а Дорн послал ей землю».
Можно делать припарки из лечебной грязи при лихорадке для снятия жара. Можно посадить семена в почву и вырастить урожай для того, чтобы кормить детей. Земля будет питать вас, тогда как пламя только охватит, но глупцы, дети и юные девушки всегда выбирают пламя.
Я абсолютно ничего не понимаю в музыкальной технике, почему одни звуки нельзя смешивать с другими? Зато я знаю, какой саунд приемлем для нас. Мы, как группа никогда не копировали других исполнителей, и не заучивали чужие песни. Мы не умели снимать аккорды один к одному, да и не испытывали особого желания делать это. Всю свою энергию мы отдавали сочинению собственных композиций. Я пишу стихи сам для себя и некоторые из них потом превращаются в песни. Я уважаю слова за то, что в них порой скрывается некая мощь. Я люблю поэзию, потому что могу заниматься ей, не испытывая никаких влияний со стороны, Я не хочу говорить о своих любимых поэтах, потому что этот мир нужно открывать самому.
Страсть по-славянски, как вы прекрасно знаете, значит прежде всего страдание, страсти Господни, «грядый Господь к вольной страсти» (Господь, идучи на добровольную муку. Кроме того, это слово употребляется в позднейшем русском значении пороков и вожделений Наверное, я очень испорченная, но я не люблю предпасхальных чтений этого направления, посвященных обузданию чувственности и умерщвлению плоти. Мне всегда кажется, что это грубые, плоские моления, без присущей другим духовным текстам поэзии, сочиняли толстопузые лоснящиеся монахи. И дело не в том, что сами они жили не по правилам и обманывали других. Пусть бы жили они и по совести. Дело не в них, а в содержании этих отрывков. Эти сокрушения придают излишнее значение разным немощам тела и тому, упитано ли оно или измождено. Это противно. Тут какая-то грязная, несущественная второстепенность возведена на недолжную, несвойственную ей высоту.
Один американец, мой приятель, образованный человек, знаток и любитель поэзии, как-то признался, что из фотоальбома за 18 пенсов с видами Озёрного края он почерпнул более точное и яркое представление об этом районе, чем из полного собрания сочинений Колриджа, Саути и Вордсворта, вместе взятых. Однажды по поводу литературных описаний природы он сказал, что проку от них не больше, чем от красочных описаний блюд, которые подавались к обеду. Но это уже связано с конкретным назначением каждого из видов искусств. По мнению моего приятеля-американца, словесные описания природы являются жалкой попыткой подменить зрение иными чувствами.
Но многие, слишком многие думают, что рифма — это когда окончание одного слова похоже на окончание другого слова. Это всегда видно, и эти стихи может делать компьютер. Некоторые даже на это надеются и даже полагают, что компьютер раз и навсегда положит конец этой затянувшейся дурости. Они имеют в виду поэзию. Они не догадываются, что поэзия «не умираема», не убиваема, не воскрешаема — неувядаема, аема, аема, аема, потому что она не продукт чьего-то запутавшегося или озверевшего сознания, а след первичного бытия. А сознание вторично. И умники потому и живы на свете, что поэзия существует, несмотря на все попытки от нее уклониться или самообъегориться.
Литературные персонажи о стихах;
— Очень рад это слышать,
— сказал мистер Уэллер.
— Стихи ненатуральная вещь. Никто не говорит стихами, разве что приходский сторож, когда он является за святочным ящичком *, или орреновская вакса * да ролендовское масло *, а не то какой-нибудь плаксивый парень. Никогда не опускайся до поэзии, мой мальчик! Начинай сначала, Сэмми!
— Мне это не нравится, Сэм, — возразил мистер Уэллер.
— Я не знавал ни одного почтенного кучера, который бы писал стихи. Вот только один написал трогательные стишки накануне того дня, когда его должны были повесить за грабеж на большой дороге; ну, да он был из Кемберуэла, так что это не в счет. Посмертные записки Пиквикского клуба.
О боже, ты вручил мне розу, но я верну ее назад, —
Затем что на меня лужайка завистливый бросает взгляд.
Хотя подруга удалилась на сто стоянок от любви,
Пусть от подруги удалятся тоска и горе, дождь и град.
Когда ты над ее стоянкой повеешь, вешний ветерок.
Надеюсь, ты ей нежно скажешь, что я всегда служить ей рад.
Ты кудри вежливо разгладишь, а в них сердца заключены,
Не ударяй их друг о друга, не разоряй пахучий сад.
Моя душа, — скажи любимой, — тебе на верность поклялась,
Так пусть в твоих кудрях — в темнице — живет, не ведая утрат.
В саду, где пьют вино во здравье живительных, желанных уст,
Презренен тот, кто ей не предан, кто пожелал иных отрад.
Не надо думать о наживе, спускаясь в винный погребок:
Тот, кто испил любовной влаги, не жаждет никаких наград.
Пускай растопчет нас пятою иль разрешит поцеловать, —
Любовь запретна лишь для робких, боящихся ее преград.
Хвала поэзии Хафиза, она — познанье божества.
За светлый дух, за прелесть речи везде его благодарят!(перевод С. Липкина)
О, еще с тобой случится
Всё - и молодость твоя.
Когда спросишь: «Кто стучится?»
Я отвечу: «Это я!»
Это я! Ах, поскорее
Выслушай и отвори.
Стихнули и постарели
Плечи бедные твои.
Я нашла тебе собрата —
Листик с веточки одной.
Как же ты стареть собрался,
Не советуясь со мной!
Ах, да вовсе не за этим
Я пришла сюда одна.
Это я — ты не заметил.
Это я, а не она.
Над примятою постелью,
В сумраке и тишине,
Я оранжевой пастелью
Рисовала на стене.
Рисовала сад с травою,
Человечка с головой,
Чтобы ты спросил с тревогой:
«Это кто еще такой?»
Я отвечу тебе строго:
«Это я, не спорь со мной.
Это я — смешной и стройный
Человечек с головой».
Поиграем в эту шалость
И расплачемся над ней.
Позабудем мою жалость,
Жалость к старости твоей.
Чтоб ты слушал и смирялся,
Становился молодой,
Чтобы плакал и смеялся
Человечек с головой.
Всемирная библиотека поэзии.
Исповедь
Я поставил несколько фильмов — «Ирония судьбы», «Служебный роман», «Гараж», О бедном гусаре замолвите слово», «Вокзал для двоих», «Жестокий романс», «Забытая мелодия для флейты», «Дорогая Елена Сергеевна» В этот период параллельно «с многочисленными и разнообразными занятиями и обязанностями существовало что-то вроде внутреннего монолога или, если хотите, стихотворного дневника. В стихах фиксировалось то, что не находило себе места, да и не могло найти, в сценариях и фильмах мучительное желание высказаться о личном, только моем, стремление поделиться чем-то заветным, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедь, я думаю, то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умение заглянуть в человеческие глубины, наверное, суть поэзии.
О рейтингах немного прозы...не буду проводить никаких параллелей .Везде одно и то же. Прочитал ряд статей местных «Мэтров» Стихиры — о рейтингах. На душе гадостно и тошнотворно жалко времени
Визг, клекот, гвалт, потрясание кулаками не норматив и идиоматические выражения тут же Оскорбления и обвинения — не счесть им числа. Ташкентский вокзал, да нет, скорее Китайская барахолка И это Лидеры?, это Десятка?, это Элита отнюдь, тут более подходяще другое слово. В погоне за рейтингом — они перестают «писать», в бесконечной гонке на "Олимпе" успевают «творить», превращая поэзию в бессмыссленный фарс. За спиной мастеров стройные ряды их неофитов — воинственных и «просветленных» и потому стычки перерастают в бесконечные сражения и войны. А поэзия, спросите вы? Как же она? А никак еще дышит «Старушка», но все реже и реже.
Поэзия не утопия,
Не миссия, не судьба.
Поэзия - ласкостопие,
Надветренная ходьба.
Поэты хранят творения
Не в сердце, не на лице,
А в складочках оперения,
В леательной их пыльце.
Поэзия - не позиция,
Не вызов, не точка взрыва.
А утлое, неказистое
Прибежище у обрыва.
Не бешеная удача,
Не выхоленный зверёк,
А с крупной купюры сдача,
Звенящая поперёк.
Поэты - канатоходцы,
Скользящие над толпой.
И бурлаки по солнцу
Бредущие бечевой.
И все их повадки - птичьи,
И призрачны их права.
И лишь на четверостишие
Держится голова.
Но все мы зависим в общем - то
От этих пернатых душ -
От их неземного почерка,
От их невесомых нужд.
И дышат стихом на истину,
Как греют в ладонях птах,
Серьезные легкомысленники,
Поющие в проводах.
Поэзия слов не ищет
И не приносит весть.
Поэзия - это днище
Ковчега, где все мы есть.
Как мало нам осталось для любви
Послушай, как в часах песочных тают,
И мотыльками в небо улетают,
Минуты жизни лучшие твои
Давай, смешаем чувства в яркий тон:
Шальной восторг и трепетные слезы,
Переплетем поэзию и прозу,
И превратим любовь в красивый сон!
По зыбкой грани сумрака и света,
Мы переступим счастья тонкий край,
И обретем на миг заветный рай,
И небо не накажет нас за это
Прислушайся день льётся, как ручей,
Никто не знает, сколько нам осталось!
Есть ты и я — для мира это малость,
Но целый мир для любящих людей.
Я иду от последнего — звука, сюжета, листа
Мне осенняя мимика боли роднее и ближе.
Как сентябрьское солнце стеку по готовым холстам,
На которых художник моё отражение напишет.
И законченным звуком — последним — мерцающих сфер,
Проникая в сердечные токи слепых музыкантов,
По экспромту луча-саксофона натянутый нерв
Отдаю, как надрывно-звенящую, рвущую мантру.
До последнего слова А, я от последнего, влёт,
Открываю поэту, тому, чья душа беззащитна,
Тень от тени теней — как сюжета иной поворот —
Растворяясь в стихах его нежностью Высшей молитвы.
А когда наступает весна, или падает снег —
Пустотой моё сердце беспомощно стынет и грезит
Не поняв, не приняв бесполезный, недужный рассвет,
Где реальность рассудочно давит остатки поэзий.
Для меня творчество - это поэзия.
Я думаю, что поэзия, как явление,
Стоит в одном ряду с такими категориями,
Как Совесть и Любовь,
Вещами необязательными до необходимости,
Но в тоже время доказывающими
Не обезьянное происхождение человека.
Поэзия (и стихотворение, как её частный случай) -
Чудо, а не фокус; хотя фокус может быть потрясающим,
Сногсшибательным а чудо почти не заметно.
Это ничего не меняет и не отменяет.
И, наконец, поэзия - это то, что примиряет человека,
Как с жизнью, так и со смертью.
Мама не любила быта, а любила альманахи поэзии и бардовские песни. Курицу, предназначенную к варке, она держала в руках так же брезгливо и отчужденно, как, по воспоминаниям, это делала Марина Цветаева. В какой связи находится любовь к мерной речи и озлобленное неумение готовить, мне понять не удалось. Положив кусок мяса в воду, можно часа два беспечально читать Бальмонта и слушать Клячкина. Но мама, как и Цветаева, протестовала. Марина Ивановна мощно отомстила жизни, наплодив после смерти полчища невротичек.»
Женщины — это моя карьера, моя поэзия, мои университеты, что ли Нет, конечно, я никогда не был жиголо. Просто через женщин узнавал жизнь, разные социальные слои, разные бизнесы, тусовки. Они вели меня вперед, я ориентировался в этом мире по вспышкам страстей не хуже, чем по маякам. Мне всё время их не хватало, я постоянно кого-то очаровывал, в кого-то влюблялся, кого-то влюблял в себя, кого-то завоевывал. А завоевав, немедленно начинал борьбу за собственную свободу. Такой вот замкнутый круг. Сейчас я понимаю, что мы все-таки любим друг друга взаимно — мир девушек и Андрей Миркин. Я полигамен и быстро пресыщаем, они — жуткие собственницы и ненасытные животные. Но друг без друга мы не можем, «это по любви», как поёт «Мумий Тролль». Да, действительно — пусть я не отвечаю стандарту надёжного спутника жизни, зато создаю для каждой из них ее собственный мир. Скажите, разве можно за это корить молодого человека? В целом я идеальная реинкарнация Казановы: холостой, увлекающийся и ветреный. Я не прошу многого, меня всего лишь нужно постоянно удивлять. В отличие от современных мужчин, я не отношусь к женщине как к резиновой кукле, которую вдобавок приходится кормить и одевать. Для меня каждая из них — Вселенная. Разве я виноват, что иная вселенная оказывается меньше моей кухни? Я исследователь, а не стриптизер. Мне постоянно нужны новые открытия. Разве я многого прошу?
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Поэзия» — 258 шт.
