Цитаты в теме «преступление», стр. 20
— Говорит сержант Миранда Бейтс. С кем я говорю?
— Эээ Кевин Соло.
— Сколько тебе лет?
— Достаточно. Я из ФБР, так что делайте, что я скажу, или
— Слушай, пацан. Ничего я не буду делать, федералы мне не указ, так что либо говори по делу, либо я беру твоих красавчиков, шныряющих по месту преступления, заковываю их в наручники и шлепаю тебя по заду. Понятно?
— Кабо, прошлый июнь.
— Что?
— Говорю по делу. О, мне нравится то фото, где ты в сомбреро пьешь с голым парнем в маске лучадора. Супер-классно.
— Как ты их нашел?
— А так, что я Кевин, блин, Соло. Так что либо я пересылаю их старшему офицеру майору Веласкесу, либо ты разрешаешь моим парням делать все, что они захотят. Понятно?
— Да.
— «Да сэр».
— Да, сэр.
Давно, я совершил один очень дурной поступок. Внешне все выглядело нормально, но по своей внутренней сути это было преступление против совести.
Я пришел с своему старому школьному учителю, я всегда обращался к нему в трудную минуту за советом. Я ему выложил всё начистоту, и отдал себя на его суд.
Он внимательно выслушал меня, но ничего не сказал.
Молча, он взял со стола чистый лист бумаги, и написал на нём три слова:
«Казнить нельзя помиловать»
После он вручил этот листок мне вместе с ручкой и сказал, что я сам должен поставить в нужном месте запятую.
Я поблагодарил его за внимание ко мне, положил ручку поверх этого листа, и вышел.
Этот лист, так и остался лежать там, без запятой, но он до сих пор стоит у меня перед глазами, и глубоко в своей душе я знаю, где я поставил эту проклятую запятую.
СексусЕсли человек искренний и доведенный до отчаяния всей душой любит женщину, если он исписывает бумагу кровью своего сердца, если он пропитает эту женщину своей тоской, своей болью, своим стремлением к ней, если он никогда не отступится от нее, ей невозможно будет ему отказать. Самый невзрачный, самый немощный, самый незаслуживающий внимания мужчина должен победить, если он готов пожертвовать всем, всем до последней капли крови. Нет такой женщины, которая способна отвергнуть дар абсолютной любви.
------------------------
Если женщина может вдохнуть любовь к себе в сердце одного мужчины, почему она не может сделать то же самое с другими? Любить или быть любимым — не преступление. Преступление — уверить кого-то, что его или ее ты будешь любить вечно.
---------------------------
Сердце твое работает спазмами. Ты благодарен тем, кто вызывает боль в твоем сердце; ты страдаешь не за них, но страдаешь, чтобы насладиться роскошью страдания.
Дедушка внимательно следил за ним и, казалось, читал все это в карих глазах мальчика, знал названия для всех тех вещей, которые мальчик никак не мог назвать, слова, которые он не мог произнести, потому что не мог говорить языком своего сердца. Затем дедушка кивнул, словно хотел подтвердить эту самую мысль, и внезапно Клайва охватил страх, что дедушка сейчас все испортит, сказав что-нибудь мягкое, успокоительное и бессмысленное. Ну конечно, скажет. Что-нибудь вроде того: «Я все знаю об этом, Клайви, ведь сам когда-то был мальчиком».
Но дедушка не сделал этого, и Клайв понял, что с его стороны было глупо даже опасаться такой возможности. И не просто глупо, а гораздо хуже — вероломно. Потому что это был его дедушка, а дедушка никогда не плел такое же бессмысленное дерьмо, какое часто произносили другие взрослые. Вместо того чтобы говорить мягко и успокаивающе, он произнес с сухой решительностью судьи, выносящего суровый приговор за тяжелое преступление:
— Все это меняется.
— Ты не думаешь ни о чем, кроме своего дела, — слышал он всю свою жизнь, словно обвинительный приговор. Ему всегда давали понять, что в бизнесе следует видеть своего рода тайный и порочный культ, в который не следует посвящать невинного обывателя; что в занятии этом люди усматривают уродливую необходимость, которую исполняют, не распространяясь относительно подробностей; что деловые разговоры представляют собой преступление против высших материй; и что если следует отмыть руки от машинного масла, прежде чем вернуться домой, то необходимо и смыть со своего разума оставленное бизнесом пятно, прежде чем войти в гостиную.
Да, я видела ту черту, где встречается небо с морем.
Где стихия могучих волн с необъятным простором спорит.
Где все мысли — скопление рифм, преступление — думать прозой.
Где, коль взглядом впиваться в даль, то глаза застилают слезы.
Я смотрела на горизонт, берег, гальку и тучи чаек.
Я хотела найти ответ. Но ответ был внутри — с к у ч, а ю
Да, я знаю, как дважды два, пару истин, что неизменны,
И что коль не полюбит принц, то русалка морскою пеной
Станет, превозмогая боль, свое сердце ему оставив,
Променяв на его плечо дно морское Но против правил
Всё же верю в земной финал у совсем не земных историй,
Ведь я видела ту черту, где сливается небо с морем.
Глубины сердца ведомы мне, и знаю: избавив вора от нищеты, я не избавлю его от желания воровать, и осуждаю беспокойство, толкающее вора на преступление. Он заблуждается, думая, что зарится на чужое золото. Золото светится, как звезда. Любовь, пусть даже не ведающая, что она — любовь, нуждается только в свете, но не в силах человеческих присвоить себе свет. Мерцание завораживает вора, и он совершает кражу за кражей, подобно безумцу, что ведро за ведром вычерпывает черную воду родника, чтобы схватить луну. Вор крадет и в мимолетное пламя оргий швыряет прах уворованного. И снова стоит в темноте за углом, бледный, словно перед свиданием, неподвижный из страха спугнуть, надеясь, что именно здесь он отыщет однажды то, что утолит его жажду.
Убийца почти всегда возвращается к своей жертве, чтобы поговорить. Почти всегда. Нам всем нужен кто-то, кому можно было бы рассказать историю своей жизни, а свое преступление убийца может обсудить только с тем человеком, который точно его не накажет. Со своей жертвой. Даже убийце нужно с кем-нибудь поговорить, рассказать о себе, и эта потребность так велика, что он неприменно придет на могилу или к телу, которое уже начало разлагаться, сядет рядом и заведет бу бу бу на несколько часов. Пока его собственные слова не наполнятся для него смыслом. Пока убийца сам не поверит в историю о своей новой реальности. В которой его преступление было правильным, вот почему полиция ждет.
Люди, грубые и разнузданные, так часто убивали друг друга, что убийство стало частью их жизни. За тысячелетия они изобрели разнообразные истязания: даже сухие официальные выкладки приводили меня в ужас. Войны бушевали почти на каждом континенте – узаконенное убийство, убийство по приказу, порочное и весьма эффективное. Представители мирных наций отворачивались, чтобы не видеть, как их сородичи умирают от голода на их пороге. Богатые ресурсы планеты распределялись неравномерно. И что самое мерзкое, их отпрыски – новое поколение, на которое мой вид чуть ли не молится, надежда на будущее – слишком часто становились жертвами жутких преступлений. И виноваты в этом не незнакомцы, воспитатели и опекуны. Страшными ошибками и алчностью люди подвергли опасности весь земной шар
Мальчик-вор и его мать
Мальчик в школе украл у товарища дощечку и принес матери. А та не только его не наказала, но даже похвалила. Тогда в другой раз он украл плащ и принес ей, а она приняла это еще охотнее. Время шло, мальчик стал юношей и взялся за кражи покрупнее. Наконец, поймали его однажды с поличным и, скрутив локти, повели на казнь; а мать шла следом и колотила себя в грудь. И вот он сказал, что хочет что-то шепнуть ей на ухо; подошла она, а он разом ухватил зубами и откусил ей кусок уха. Стала мать корить его, нечестивца: мало ему всех его преступлений, так он и родную мать еще увечит! Перебил ее сын: «Кабы наказала ты меня, когда я в первый раз принес тебе краденую дощечку, — не докатился бы я до такой судьбы и не вели бы меня сейчас на смерть». Басня показывает: если не наказать вину в самом начале, она становится все больше и больше.
Мне действительно было все равно, кому достанется слава за раскрытие дела. Я только хотела, чтобы оно было раскрыто. Я просто не хотела никогда больше, никогда не видеть такого, как эта ванная комната, эта ванна и ее содержимое. Я привыкла считать, что помогаю полиции из чувства справедливости, из желания защитить невинных, может быть, даже из комплекса героя, но недавно я стала понимать, что иногда мне хочется раскрыть дело из куда более эгоистичных соображений. Чтобы никогда больше не являться на место преступления такое же мерзкое, как то, что я недавно видела.
— Мы оскорбили бы всех здесь, узнай они, что происходит.
— Но ведь они сами виноваты в том, что ничего не понимают про атомы?
— Думаешь? А вот культура утверждает обратное. Ведь так можно оправдаться и за совершенное преступление. «Но, господин судья, ведь на самом-то деле я не пырнул ее ножом, потому что атомы ножа не прикоснулись к атомам ее тела». Нельзя просто взять и выйти из этой культуры только потому, что она нам не подходит. Ну, то есть можно, конечно, и выйти или хотя бы сказать себе, что вот, мол, мы вышли — но ведь чувство вины все равно у нас останется.
-
Главная
-
Цитаты и пословицы
- Цитаты в теме «Преступление» — 453 шт.