Цитаты в теме «риск», стр. 9 ▷ Socratify.Net

— Как называют человека, который постоянно попадает в аварии?
— В страховании — клиент с повышенным риском.
— Так у меня в любви. С самого начала неудачи. Первый поцелуй я получила на кладбище.

Если ты за что-то цепляешься, есть риск, что ты что-то упустишь.

Время делает твою жизнь уникальной, когда ты смотришь на нее, став старше. Ты понимаешь, что проблемы, ужасно пугавшие тебя, когда ты был молодым, вовсе не были такими уж страшными. Оглядываясь назад, что принял риск. И как сказала моя мама: «Если ты на своем пути не получишь нескольких синяков и царапин, значит ты не живешь.» И если время нас чему-то учит в этом безумном мире, то только тому, что ничто важное никогда не дается легко.

Иногда ради любви идут на риск, а иногда сразу же отказываются от борьбы. Потому что обычно всё заканчивается, даже не начавшись.

Риск - благородное дело

Каждый несет свою шкуру на ярмарку (то есть, действует на свой страх и риск).

Несчастен тот, кто страшится идти на риск! Вероятно ,он не ведает разочарований и не страдает - в отличии от тех, кто мечтает и стремиться претворить мечту в явь. Но когда он обернется - а обернется он непременно, ибо это присуще каждому из нас, - то услышит, каждому из нас , - то услышит, как говорит ему сердце: "Что сделал ты с теми чудесами, которыми Бог так щедро усеял твои дни, досуги твои и труды? Как употребил ты таланты, которые вверил тебе твой Наставник? Зарыл поглубже, потому что боялся потерять? Что ж, отныне достояние твоим будет лишь уверенность в том, что жизнь свою ты промотал и растратил, расточил и рассеял!

Сидели пили вразнобой,
«Мадеру», «старку», «зверобой»,
И вдруг нас всех зовут в забой, до одного:
У нас — стахановец, гагановец,

Загладовец,- и надо ведь,
Чтоб завалило именно его.
Он — в прошлом младший офицер,
Его нам ставили в пример,

Он был, как юный пионер — всегда готов,-
И вот он прямо с корабля
Пришел стране давать угля,-
А вот сегодня — наломал, как видно, дров.

Спустились в штрек, и бывший зек —
Большого риска человек —
Сказал: «Беда для нас для всех, для всех одна:
Вот раскопаем — он опять

Начнет три нормы выполнять,
Начнет стране угля давать — и нам хана.
Так что, вы, братцы,- не стараться,
А поработаем с прохладцей —

Один за всех и все за одного».
Служил он в Таллине при Сталине —
Теперь лежит заваленный, -
Нам жаль по-человечески его.

Все в наших руках...

Что было, что будет не все ли равно
Если кто-то осудит не важно, не страшно
Как жить для себя выбирает каждый
Мы любим, ревнуем

И каждым поступком судьбу рисуем
Не ждём, что свыше за нас решат
и мы станем ближе любовь как искра
Её не раздуешь совсем без риска

Быть может, согреет, а может быть спалит
Или истлеет Любовь колбасит
Заводит как песня ты просто танцуй
И не стой на месте

Вначале, обычно исход не известен
Но если уж любим то будем вместе.

Мама часто ему говорила, что ей жалко людей. Они так стараются превратить этот мир в безопасное, организованное место. Но никто не понимает, как здесь тоскливо и скучно: когда весь мир упорядочен, разделен на квадратики, когда скорость движения везде ограничена и все делают то, что положено, — когда каждый проверен, зарегистрирован и одобрен. В мире уже не осталось места для настоящего приключения и истинного волнения. Разве что для такого, которое можно купить за деньги. На американских горках. Или в кино. Но это волнение все равно — искусственное. Вы заранее знаете, что динозавр не сожрет детишек. Конец обязательно будет счастливым. В мире уже не осталось места для настоящего бедствия, для настоящего риска — а значит, и для спасения тоже. Для бурных восторгов. Для истинного, неподдельного возбуждения. Радости. Новых открытий. Изобретений.
Законы дают нам относительную безопасность, но они же и обрекают нас скуку.

Исписана, исцарапана словами, стихами, чувствами.
Тобой наэлектризована. Вокруг всё такое тусклое.
А ты слишком яркий вымысел. Однажды столкнувшись фразами
Под лозунгом «Несерьезно всё", я влипла. А не до разум мой

Не стал ничему противиться. Зачем-то твердил: «Ты справишься».
И я вся картинно стойкая стучала «игра» по клавишам.
От них катастрофой веяло и не до реальной нежностью.
Вдруг стало тепла отсутствие безумно большой погрешностью

На бешеной мега скорости подъехала к группе риска я
(С рожденья сопротивляемость эмоциям слишком низкая).
Естественно, что расшиблась в кровь. Осталась мечта-абстракция
Теперь впереди забвение и долгая реставрация.

Несчастен тот, кто страшится идти на риск. Вероятно, он не ведает разочарований и не страдает — в отличие от тех, кто мечтает и стремится претворить мечту в явь. Но когда он обернётся — а обернется он непременно, ибо это присуще каждому из нас, — то услышит, как говорит ему сердце: «Что сделал ты с теми чудесами, которыми Бог так щедро усеял твои дни, досуги твои и труды? Как употребил ты таланты, которые вверил тебе твой Наставник? Зарыл поглубже, потому что боялся потерять? Что ж, отныне достоянием твоим будет лишь уверенность в том, что жизнь свою ты промотал и растратил, расточил и рассеял».
Несчастен тот, кто слышит такие слова. Несчастен, ибо теперь он уверует в возможность чуда, но волшебные мгновения уже не вернутся.

Очередной ступенью боль
Опять очередной ступенью боль.
Опять вдруг человек, мне ставший близким,
Боится, что порвёт ее любовь

Хотя, готова на любые риски
Готова мчать с ветрами ты на спор,
Готова на любое приключение.
Но мне за что же мне такой отпор?

Как будто я — простое увлечение,
Которое на сутки иль на миг
За что ты так чего я не постиг
Где мой прокол? В чем истина твоя?

Готов был душу вынуть, подарить
А ты «веслом» меня и ровно в два-три дня
Готова всё на свете позабыть!
Не понимаю в жизни не пойму!

За что ты так со мною, почему?
Да! Ты во всем всегда была права
Но в этот раз подумай! Соберись!
Когда тела сошлись, как жернова,
И души до корней переплелись.

Что касается мужчин, в жизни я приняла немало поспешных решений. Я всегда влюблялась очертя голову и не оценивая риск. У меня есть такая особенность: я не только вижу в людях лишь хорошее, но и полагаю, что каждый обладает нужными эмоциональными качествами, чтобы достичь совершенства. Сколько раз я влюблялась в это «совершенство», а не в самого мужчину, а потом долго цеплялась за отношения (порой даже чересчур долго), все ждала, когда же мой возлюбленный осуществит свой потенциал. В любви я не раз падала жертвой собственного оптимизма.

Есть люди, которые, может быть, не надеются уже более расположить к себе тех, с кем живут; они обнаружили перед ними пустоту своей души и чувствуют, что те в тайне обсуждают их с заслуженной строгостью; испытывая, однако, непреодолимую потребность в лести, которой им не хватает, или страстно желая казаться лучше, чем они есть, они надеются завоевать уважение или симпатии посторонних, не останавливаясь перед риском упасть с достигнутой высоты. Наконец, есть продажные по природе личности, которые не делают никакого добра своим друзьям или близким именно потому, что обязаны его делать; между тем как, оказывая услугу незнакомым, они тешат свое самолюбие: чем теснее круг их привязанностей, тем меньше они любят, чем он шире, тем услужливее они становятся.

Каждый человек постоянно получает хорошие или плохие оценки от общества, в котором живет. Его самооценка то поднимается, то снижается в зависимости от похвал или порицаний. Целью того, кто стремится стать по-настоящему свободным, – избавиться от зависимости от «кнутов и пряников» и самому выставлять себе баллы. Тогда для того, чтобы поднять свою самооценку, можно использовать риск, пытаться сделать нечто по-настоящему сложное, чтобы понять, на что вы способны. Но не следует сильно расстраиваться, если вы потерпите неудачу. Победа зависит от многих факторов, помимо вашего таланта. Следует торжествовать не в случае победы, а тогда, когда вы рискуете.

Когда-нибудь, когда я стану старенькой,
Тайком от внуков маленьких, всеведущих,
Я по - модней в тиши надену валенки —
Ведь под окном уже заждался дедушка.

Надел жилет и нахлобучил шапку,
Похожий на фасолевый стручок, —
Опять принес мне ландышей охапку
Мой милый, ненаглядный старичок.

Мы будем пить глинтвейн и есть ириски,
И бегать в парке зимнем, полуголом
А чтобы окончательно без риска —
Я запасусь в карманах «Корвалолом».

Он будет согревать мне нос и руки,
Он будет целовать мне нежно ушко.
Сидят у телевизоров подруги -
А мне то что! Я - бойкая старушка!

Нам лысины, морщинки ни по чем!
Мои сединки будет гладить ветер.
От комплиментов дедушка польщен —
И мы опять дурачимся, как дети.

А после — загорят в печи дрова.
Я так люблю его смешные сказки!
Я знаю — даже в девяносто два
Для нас года останутся богатством!

Существует два метода культивирования исключительности «я»: метод сложения и метод вычитания. Аньес вычитает из своего «я» всё внешнее, наносное, дабы таким путём дойти до самой своей сути (не без риска того, что в результате подобного вычитания окажется на полном нуле). Метод Лоры прямо противоположен: чтобы её «я» стало более зримым, более ощутимым, уловимым, более объемным, она без конца прибавляет к нему новые и новые атрибуты, стремясь отождествится с ними (не без риска того, что под грузом прибавляемых атрибутов исчезнет сущность самого «я»).

У нас не было своего общего мира, в своей жизни она отводила мне то место, которое сама считала нужным. С этим мне приходилось мириться. Если я хотел иметь или хотя бы только знать больше, то это было связано с определенным риском. Когда в какой-нибудь из наиболее умиротворенных моментов наших встреч, я, движимый чувством, что сейчас все возможно и все дозволено, спрашивал ее о чем-нибудь личном, то могло случиться, что она, вместо того, чтобы просто отмахнуться от моего вопроса, уклонялась от прямого ответа на него: «Ну и любопытный же ты, парнишка!»

Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачо сплавитьв одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далёкой страны, чудесная независимость, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, мжду темкак высоко в небе то Южный Крест, о Медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с её книгами, картинками, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твёрдой груди.